Но были и другиеребята, на которых нет-нетдаи
накатывало вдруг,и тогда они колотили экраны, пинали ногамиклавиатуру, в
клочьярвалибумажнуюленту, пытались взломать электронные дверные замки.
Барри вполне их понимали даже признавался себе, что охотно сделал бы то же
самое,ночересчур труслив.Авот Гас,которомуоннамекнулнаэто,
презрительно тряхнулголовой. "Они действуют сгоряча, необдуманно,-- сказал
он.--Оттогоипопадаются.Так иминадо!"Значительно позжеБарри
волей-неволей вспомнил эти егослова: был решающий день шестидневных гонок,
и Гасу непременно хотелосьихувидеть. Он тогда смастерил бомбу-вонючку и,
парализовавс ее помощью целый школьный этаж, весь день провел на треке. Он
непопался. Барри не знал, откуда бралось недовольство. В нем жила тревога,
тоска по чему-то расплывчато-туманному, окоторомон зналтолько, что оно
навернякагде-то существует.Школа в этомсмысле не измениланичего. Она
попростузаняламестодетского сада;как ираньше, он проводил вечера у
телевизора,который всебольше ему надоедал. Ивсе больше нервничалв те
часы,когдабратпропадалвгородеи--какдумалБарри--участвовалв
немыслимыхприключениях.Однаждыондажеспросил Гаса, нельзя липойти
вместе сним,новосьмилетнийбрат, легонько ткнувего вбок,сказал:
"Маленький тыеще".С того дня Барри уже не осмеливался спрашивать, только
унылогляделвследбрату, когда тот заспиной у родителейкрался вон из
квартиры. А потом вдруг настал день, когда Гас знаком показал ему: идем!
Барри прямо-таки ошалел от счастья. Он шел за Гасом, на несколько шагов
отставая от брата, который быстро лавировал втолпе прохожих. По эскалатору
они спустились под землю, на один из пешеходных уровней, знакомый Барри лишь
постольку, поскольку иногда в субботу после обеда родители брали его с собой
помагазинам.Все здесь было совершенно не так, какна поверхности,--ни
одногоавтомобиля, затополноместа для людей,которые моглиходить где
угодно, не думаяни окаких правилах. По расположению магазинов можно было
сообразить,что возникли они вблизистанций подземки, там, где чуть не все
обитатели квартала проходили дважды в день--по дороге на работуи с работы.
Здесь сияло море огней, здесь были витрины, полные дорогих товаров, сверкали
стеклаи зеркала,покоряяслухпокупателя,лиласьмузыкаиздесятков
динамиков,стояли в напольных пластиковых вазах цветы, пестрелиукрашения,
разложенные на столиках, стенды соткрытками и книжками карманного формата,
гул голосовзаливал все вокругмягкой волною, а иззарешеченных отверстий
климатизатора выплескивался поток почти ощутимогустого воздуха. Барри хоть
и боялсяпотерять братаизвиду,новсеже нет-нет даи поглядывал на
замечательныекартины, мелькавшие с обеихсторон: газетчики,музыкантыи
певцы, полицейские ипопрошайки,сосисочная,люди на высоких табуретах, а
переднимихотдоги,вазочкисмороженым,бутылкикока-колы.
Подъезды
универсальныхмагазинов,кинотеатры непрерывногопоказа, бары скрасными
шторами, монахини, накрашенные девицы.
Мало-помалу они выбрались из давки.Редкиеслепяще-яркие,защищенные
сеткойфонари освещалиэтиместа,товарывмагазинахбылидешевлеи
упакованыпохуже,табачная лавка, дешевыйантиквариат, тами сямстоят,
прислонясь кстене,руки в брюки, люди в грязныхспецовках, внишах спят
пьяные. Эскалаторов здесь не было, здесь ходили по бетонным лестницам. Узкие
коридоры,звездчатыеразвилки,афишныещитыврваныхклочьяхбумаги,
древеснаястружкаи ошметкибумагипод ногами. Гасеще ускорил шаги,и
Барри, догнавего,искоса посматривална брата:Гас срешительным видом
гляделвперед,яснобыло, чтоонздесь как дома. Даон наверняка везде
чувствует себя как дома.
Впереди слышен глухой шум, изредка даже сиплые крики... Они свернули за
угол, коридорнемногорасширился. Тутсобралисьдесятка два мальчишек, в
большинствепостаршеГаса,ониследилизаигрой,тоиделокриком
подбадривая участников. Играчем-то напоминалатеннис: две команды по пять
игроков посылали мяч в стены, отбивая его тяжелыми пластмассовыми ракетками.
Гас и Барри присоединилиськзрителям.Играбыла яростная-- в ней
требовались и ловкость,и грубая сила. Барри хотя и не зналправил, но все
же смекнул,что дело здесь шло не в последнюю очередь отом, чтобы попасть
мячом в противника и вынудить его сдаться.
По дружнымвосторгамболельщиков команды-победительницы Баррипонял,
что встречазакончилась. Один измальчишек подошелк Гасу и,показавна
Барри, спросил:
-- Это он? Гас кивнул.
Мальчишка смерил Барри пристальным взглядом.
-- Ладно, берем!
Гас повернулся к Барри.
--Слыхал?Тебя приняли.--Он дружескиткнулбратав бок.--Видишь
чернуюлинию на полу? Это граница игрового поля. Если мяч упадет за нею, ты
его подберешь и бросишь мне. Понял? Мне, и больше никому!
От волнения Барри толком не мог говорить, едва выдавил шепотом:
-- Порядок!
Наплощадку вышлиТас и еще несколько мальчишек; в рукаху нихбыли
ракеткикоманды-победительницы.Навторойполовинеполявыстроились
соперники.
Началасьперваяперекидка, иоченьскоро Баррипришлось взяться за
дело. Каквыяснилось,за мячомбегалнеонодин. Его оттолкнули, и мяч
достался другому, который ибросил егона площадку--конечно, не Гасу. Судя
по всему, у каждого из игроков был свойсобственныйподносчик. Тому, кто в
конце концов получал мяч,разрешалось отбить его, и находился он при этом в
меньшей опасности, чем остальные четверо, которыестояли на передней линии,
близкоотпротивника.Нередкокакразнанихи сыпались молниеносные
встречные удары, а при этом легко было вылететь из игры.