– Ты, наверное, и вчера тоже…
Невдалеке послышался шорох. Солнце село несколько минут назад, было уже почти темно… Мы повскакали с ящиков, заменявших стулья, и Питер, как тигр, устремился в темноту. Джо ещё не успел последовать его примеру, когда Питер уже возвратился. С торжествующим криком он тащил за собой маленькую упирающуюся фигурку.
Когда луч фонаря упал на лицо пленника, мы все ошеломлённо ахнули. Это был Ку Мар.
– Ах ты чертёнок, – удивлённо протянул Питер. – Ты что делал там в темноте?
Ку Мар сердито вырвал руку из широкой ладони Питера, оправил рубашку и присел на край ящика.
– Зачем хватаешь? – сказал он, не глядя на нас – Я в гости шёл. Вот, рыба вам принёс…
И он положил передо мной большую связку рыбы, блеснувшую влажной чешуёй.
Мы смущённо молчали. Питер глядел исподлобья на Ку Мара и сердито сопел.
– Ну, здравствуй, – продолжал Ку Мар как ни в чём не бывало. – Я вас давно не видел. Три дня мы все море плавал, рыба ловил. Много рыба. Хороший. Сегодня вечер назад приплыл…
– Здравствуй, Ку Мар, – сказал я. – За рыбу спасибо. А Питера извини. Он испугался. Ему показалось, кто‑то ящики взять хочет.
– Кому нужен такой твой ящик, – презрительно надул губы Ку Мар. – Муаи нет вор. Муаи все человек честный. Самый честный на целый океан. Как здесь работал? Хорошо работал?…
В тоне, каким был задан последний вопрос, мне почудился оттенок иронии. Я внимательно глянул на мальчишку, но глаза Ку Мара были устремлены в открытую банку с шоколадом. Мы угостили парня шоколадом и чаем. Ку Мар не торопился уходить. Он выпил большую кружку чаю, попросил налить ещё. Рассказывал, как обитатели посёлка ловили рыбу в океане.
– Хорошо было, интересно. Все муаи пошли океан. Дома никто не остался.
– Неужели все уезжали? – усомнился я.
– Все… Деревня один‑два старый человек оставался… Больше никто.
– А Справедливейший?…
Ку Мар замотал курчавой головой:
– Я не знает.
– Так был он на рыбной ловле или не был?
– Я не знает.
Когда чай был выпит и банка с шоколадом опустела, Ку Мар пожелал нам спокойной ночи и отправился домой. Маленькая его фигурка сразу растаяла в непроглядной тьме, но мы ещё долго слышали его гортанный петушиный говорок. Удаляясь, Ку Мар распевал во все горло. Он пел о маленьком острове, большом море и глупом старом обезьяне, который не знал, чего хотел…
– Как тихо, – сказал Джо. – Даже волн не слышно…
– Это к буре, – проворчал Питер. – Тихо, и душно, и звезды закрыло. Идёт ураган…
И словно в подтверждение его слов, далёкая оранжевая зарница полыхнула над океаном…
Гроза началась глубокой ночью. Налетел порыв тёплого влажного ветра, зазвенели пустые консервные банки, развешанные Джо среди склада оборудования. И сразу же крупные капли дождя забарабанили по тенту палатки. Потом небо треснуло у нас над головами. Ослепительная белая молния озарила пустой берег, пальмы, гнущиеся от порывов ветра, косые струи стремительно надвигавшегося ливня… И началось…
Мне не в новинку ярость тропических гроз. Но такой грозы, как в ту ночь, не припоминаю. С неба, озарённого непрерывными всплесками белых и зеленоватых молний, на лагерь обрушился громыхающий водопад. Струи воды, толстые, как канаты, притиснули тент к потолку палатки. Палатка наполнилась водяной пылью. Я сидел на койке, закрывшись плащом, и чувствовал, как потоки тёплой воды бегут под ногами. Гул дождя заглушал удары грома. Питер сидел напротив меня. При наиболее ярких вспышках молний он приподнимался и выглядывал в открытую дверь палатки.
Что‑то кричал мне, но его голос тонул в шуме дождя и раскатах грома…
Гроза бушевала около двух часов. Потом утихла так же стремительно, как и разразилась.
О сне нечего было и думать. Все промокло насквозь. Мы разломали несколько ящиков. Полили бензином. Питер щёлкнул зажигалкой – и в тёмное небо, где в разрывах облаков уже поблёскивали звезды, взметнулись языки пламени. Присев на корточки на мокром песке, мы молча глядели в огонь. Джо сушил мокрый носовой платок. Тоби старательно раскуривал трубку.
– В такую грозу можно было утащить весь лагерь, – заметил Джо, поднося платок к самому огню.
– Они, пожалуй, предпочли сидеть в хижинах, – проворчал Питер.
Тоби ничего не сказал, только осторожно отвёл платок Джо подальше от пламени.
– Они придут под утро, – сказал Питер. – Это просто, как манная каша, которую Тоби приготовит на завтрак. Не так ли, Тоби?
– Нет, – возразил Тоби. – Сегодня дежурит Джо.
– Это не меняет дела, – сказал Питер и отвернулся.
Мы сидели у костра, пока не забрезжил рассвет. Влажный ветер угнал облака. Солнце выкатилось над фиолетовой гладью океана и засияло с туманного безоблачного неба. Воздух был так насыщен влагой, что Джо не удалось высушить своего носового платка. Теперь Джо разложил его на ящике и придавил осколком большой раковины, чтобы не улетел. Покончив с этим, Джо огляделся.
– Кажется, все на местах, – объявил он и облегчённо вздохнул.
– Все, – подтвердил Питер, который тоже внимательно оглядывал склад оборудования. – Все на местах, парни, за исключением твоего ящика с шестерёнками, Джо, десятка штанг и ещё кой‑какой мелочи весом килограмм триста…
И Питер закончил свою тираду замысловатым немецким ругательством, которое, немного подумав, сам же перевёл на английский и потом на испанский. Мы слушали молча. Ящика с шестерёнками, который вечером стоял возле самой палатки Джо, действительно не было, и штабель штанг заметно уменьшился.
– Что же это? – сказал наконец Джо. Мне показалось, он готов расплакаться.
– Принимайся за свои обязанности, Джо, – посоветовал Питер. – Приготовь хороший омлет и не забудь положить побольше перца. После завтрака предлагаю окружить деревню и поджечь с четырех сторон…
После завтрака мы вчетвером отправились в деревню. Стражи у коттеджа вождя торчали на своих местах.
Снова, уже в который раз, я попытался начать переговоры с расстояния в двадцать шагов. Ответом было молчание… Потом выступил вперёд Питер. С той же самой дистанции он прокричал все известные ему ругательства, вошедшие в словарь “пиджин инглиш”. В замысловатой вязи непереводимых эпитетов выражение “полосатые канальи, нафаршированные дохлыми кальмарами” звучало почти комплиментом.
Стражи равнодушно поглядывали в нашу сторону. Словоизвержение Питера явно не произвело на них впечатления.
– Довольно, Питер, – попросил я. – Вы же видите, это бесполезно…
Питер послушно умолк. Его словарный запас был исчерпан. Мы молча переглядывались.
Внезапно Джо осенила блестящая идея.
– Послушайте, шеф, – выпалил он, широко раскрыв глаза, – а не сыграть ли нам в телефон?
– Что такое?
– У парня горячка, – хрипло пробормотал Питер.
– Нет‑нет, – запротестовал Джо. – Это такая игра. Знаете? Хотя это будет не телефон, а скорее… громкоговоритель.
– Какой ещё громкоговоритель?
– Послушайте. Мы стоим вот тут, где стоим, и по команде хором крикнем, что нам надо. Понимаете, все вместе.