Поначалу реакция шла в полном
соответствии с описанием, приведенном в "Алфавитном указателе". Нагретое зелье бурлило; густой пар поднимался от перегонного куба к самому
потолку - плотный слой слабо колыхавшегося мутно-серого тумана напоминал гигантского дракона, свивающего в кольца свое огромное тело. Фауст
бросил в реторту кусочек подлинного Креста Христова. Яркая серебристая вспышка осветила изнутри бурлящую жидкость, словно молния; затем раствор
загустел и почернел.
Резкое почернение раствора считалось дурным признаком практически для всех алхимических реакций. Даже неопытному студенту, проходящему
вводный курс аналитической алхимии, в этом случае стало бы ясно, что опыт почему-то не удался. Доктор Фауст, опытный практикующий ученый-
алхимик, сразу понял, что все его сегодняшние усилия могут оказаться напрасными. К счастью, он успел заметить серебристое свечение жидкости в
реторте еще до того, как раствор неожиданно приобрел чернильно-черный цвет. Он бросился к книжной полке, где стоял "Справочник Алхимика",
изданный магами Карийского Университета, и, быстро перелистав страницы огромного фолианта, нашел такую запись: "Двойная серебристая вспышка
перед окончательным почернением раствора свидетельствует о том, что добавленный к остальным ингредиентам Крест Христов не является Истинным
Крестом. Внимание: перед началом эксперимента следует проверить подлинность Креста".
Проклятье! Кажется, на этот раз он попал в поистине безвыходное положение. Хотя... Неужели для Истинного Креста нет никакого заменителя? Он
снова подошел к полкам, ломившимся от пыльных книг. После часа утомительных поисков вконец обессилевший доктор был вынужден признать себя
побежденным -ни в одном из просмотренных им трактатов не было формулы заменителя Креста Христова. Фауст готов был кричать, выть, топать ногами,
чтобы дать хоть какой-то выход своей бессильной ярости. Но вскоре гнев и обида прошли, уступив место отчаянию и острой тоске. В смятении
оглядевшись вокруг, он заметил связку книг, оставленных на комоде тем самым мошенником, который, обманным путем проникнув в его рабочий кабинет,
похитил у почтенного доктора нечто более ценное, чем все его имущество - сделку с Силами Ада, предложенную Мефистофелем лже-Фаусту.
Фауст подошел к комоду и, вынув наугад несколько книг из связки, прочитал их заголовки, и, перевернув несколько страниц в каждой книге,
презрительно усмехнулся. Это были дрянные подделки и дешевка, которую подсовывают на базаре несведущим покупателям ловкие дельцы, - хлам,
рассчитанный на толпу глупцов невежд, жадных до всяких чудес и тайн, но отнюдь не стремящихся испить холодной ключевой воды из чистых родников
познания. Но одна старая, невзрачная книга в потертом кожаном переплете привлекла внимание доктора Фауста - "Основы Алхимии", где был сделан
подстрочный перевод важнейших глав из "Эйренеус" на немецкий язык. Фауст много раз слышал о ней, но до сих пор не мог похвастаться тем, что
имеет ее в своей личной библиотеке. Как попала сюда эта редкая, ценная книга? Глаза Фауста забегали по строчкам. Он переворачивал страницу за
страницей, пока наконец не дошел до такого абзаца: "По внешнему виду Истинный Крест Господень трудно отличить от так называемого Полуистинного
Креста. К сожалению, Полуистинный Крест не обладает многими свойствами Истинного Креста, что делает его практически непригодным для
использования при проведении алхимических опытов. Однако, Полуистинный Крест заключает в себе некоторые качества, присущие Истинному Кресту.
Однако, Полуистинный Крест заключает в себе некоторые качества, присущие Истинному Кресту. Эти
качества могут проявиться, если при проведении опыта к частице Полуистинного Креста добавить поташ и обыкновенную печную сажу (или ламповую
копоть), взятые в равных долях".
Поташ у доктора был. Не было только печной сажи. Хотя... Если его нерадивая служанка не чистила вчера лампу, то он мог добыть достаточное
количество копоти... Так и есть! Сколько угодно отличной ламповой копоти, толстым слоем покрывавшей стекло и абажур!
Как только первые частицы поташа и ламповой копоти, смешанных в равных пропорциях, упали на дно реторты, загустевшая чернильно-черная
субстанция на глазах начала менять свой цвет. Через несколько секунд Фауст снова видел за толстыми стенками своего перегонного куба
опалесцирующую прозрачную жидкость, переливающуюся всеми цветами радуги. Густое облако жемчужно-серого пара, со свистом вырвавшегося из горлышка
тигля, заволокло все вокруг плотной пеленой. А когда колдовской туман рассеялся, все вещи в кабинете по-прежнему стояли на своих местах, но
самого доктора в комнате уже не было. Очевидно, почтенный профессор Ягеллонского Университета перенесся в тот незримый мир, куда он так
стремился попасть.
Глава 7
В первый момент Фаусту показалось, что он повис в каком-то плотном сером тумане, где не было ни материи, ни расстояний, ни даже самого
времени. Головокружительный полет над бездной продолжался всего лишь несколько мгновений, пока изменчивый Мир Духов приспосабливался к чувствам
земного наблюдателя, никогда еще не проникавшего в иные сферы. Внезапно Потусторонний Мир раскинулся перед Фаустом во всю свою ширь, и ученый
доктор почувствовал наконец твердую почву под ногами.
Оглядевшись вокруг, он увидел, что стоит в предместье небольшого города - путешествуя по Европе, он успел повидать множество таких
городишек, похожих друг на друга как родные братья. Этот город являлся как бы коллективным портретом всех городов, в которых Фаусту когда-либо
приходилось бывать, и в то же время не был в точности похож ни на один из них. Размышляя о том, что с ним произошло, доктор Фауст отметил про
себя, что его Переход в иной мир занял необычайно короткое время - он не успел даже что-либо подумать или почувствовать. Внимательно
всмотревшись в раскинувшийся перед ним пейзаж, он стал различать какие-то знакомые детали. В этом не было ничего странного - Фауст знал, что Мир
Духов, имеющий иную природу, нежели земной мир, может принимать какую угодно форму - она полностью зависит от личной воли созерцающего сей мир
субъекта. Профессора Ягеллонского Университета, много лет занимавшиеся изучением свойств того мира, в который попал доктор Фауст, говорили, что
Мир Духов материализуется лишь под влиянием строго определенных внешних воздействий (например, в присутствии стороннего наблюдателя). Однако в
свободном состоянии этот незримый мир имеет достаточно сложную топологию, благодаря которой он помещается в бесконечно малом объеме - схоласты
того времени утверждали, что на острие булавки может уместиться несколько тысяч таких миров. Присутствие наблюдателя в подобном Мире заставляет
разворачиваться Время и Пространство, находящиеся в свернутом состоянии, всякий раз порождая новые формы материи - подобно тому, как в
соответствии с замыслом драматурга на театральной сцене меняются декорации, и все новые актеры вовлекаются в действие разыгрываемой пьесы.
Фауст вошел в город по широкой улице - дома, выстроившиеся по обе ее стороны безукоризненно правильными рядами, напоминали товарные склады
или небольшие магазинчики.