Итак, на выполнение первого задания вам отпущено двадцать четыре часа. Время пошло.
Адью.
С этими словами Мефистофель взвился в воздух и вскоре растворился в синеве бескрайнего неба.
Глава 2
Некоторое время Мак раздумывал над словами Мефистофеля. Ситуация казалась ему слишком неопределенной. Он решил выбираться из поросшей лесом
бухты - времени было в обрез, а строить планы можно и по дороге. Вскоре он вышел на бескрайнюю равнину, раскинувшуюся пестрым желто-зеленым
ковром до самого горизонта. Впереди, примерно в полумиле, возвышались стены Константинополя. Скитаясь по Европе, Мак успел побывать за многими
крепкими городскими стенами; но такой мощной, неприступной крепости он нигде не видал. По самому верху стены, меж зубцов, прохаживались часовые
в блестящих латах и шлемах, гребни которых украшали конские хвосты. На равнине, окружив город плотным кольцом, раскинулись пестрые палатки - это
был лагерь франков. Горели бивачные костры; сотни вооруженных людей собрались вокруг них. Чуть поодаль стояли крытые повозки, возле которых
толпились женщины и дети. Подойдя поближе, Мак увидел, что меж повозок установлены походные кузницы и огонь пылает в маленьких горнах. Кузнецы
стучали своими молотами, выковывая наконечники для стрел и копий. С нескольких телег снимали высокие корзины с провизией. Над шатрами, разбитыми
в стороне от основного лагеря, развевались разноцветные знамена - очевидно, там размещались командиры этого огромного войска. Мак подумал, что
этот огромный лагерь - настоящий город на колесах, готовый сняться с места по первому сигналу горна. Жители этого города осилили многомильные
переходы, которые они ежедневно совершали, покинув земли франков. Пора было приниматься за дело. Мак решительно направился к лагерю. По дороге
его обогнал небольшой кавалерийский отряд - всадник, скакавший впереди, поднял руку в железной рыцарской перчатке в знак приветствия, и Мак
помахал ему в ответ. Очевидно, его приняли за одного из франков - ведь в его одежде преобладали скромные серо-коричневые и черные тона, обычные
для европейца тех времен, в то время как жители Востока носили роскошные цветные шелка. Вскоре Мак увидел первый сторожевой пост - несколько
солдат сидело прямо на земле; рядом лежали их щиты и копья, блестевшие на ярком солнце. Заметив пешего человека на дороге, они поднялись с
земли.
- Какие новости ты принес от консула? - спросил у Мака один из них.
- Какими бы ни были эти новости, они предназначены не для ваших ушей, - ответил Мак, решивший с самого начала быть начеку, чтобы не
разоблачить себя.
- Но ведь Бонифаций Монферратский<<21>> еще не вернулся с переговоров, правда? Это само по себе добрый знак.
- Я могу сказать вам только одно: за последние несколько часов не произошло никаких важных перемен.
- В таком случае у этих разбойников еще есть надежда спасти свою честь, - пробормотал второй воин, стоявший на часах.
Мак пошел дальше. Побродив по лагерю, он вышел к крытой повозке, с одной стороны которой был устроен навес. Под навесом были расставлены
столы и стулья; свиные головы были свалены в громадную кучу по другую сторону повозки. За столами сидели мужчины - они ели и пили вино. Мак
задумался: эта картина ему что-то напоминала. Ну конечно, трактир! Трактир, поставленный на колеса.
Облегченно вздохнув, он нырнул под навес и опустился на свободный стул. Наконец-то он нашел такое место, где сможет чувствовать себя как
рыба в воде!
Подошел хозяин трактира; окинув нового посетителя оценивающим взглядом, он, как и все остальные, был введен в заблуждение тщательно
продуманным костюмом Мака - эту одежду, так же как и весь свой нынешний облик, лже-Фауст получил на Кухне Ведьм.
Наконец-то он нашел такое место, где сможет чувствовать себя как
рыба в воде!
Подошел хозяин трактира; окинув нового посетителя оценивающим взглядом, он, как и все остальные, был введен в заблуждение тщательно
продуманным костюмом Мака - эту одежду, так же как и весь свой нынешний облик, лже-Фауст получил на Кухне Ведьм. Низко поклонившись, трактирщик
спросил у Мака:
- Чем могу служить, господин?
- Подайте лучшего вина, - важно приказал Мак, сразу угадав, что его костюм должен сослужить ему хорошую службу: ведь всегда и везде
человека встречают по одежке.
Трактирщик принес вина в деревянном ковше и, осторожно поставив его на стол, поклонился еще раз:
- Ваше лицо мне незнакомо, сударь. Осмелюсь предположить, что вы недавно присоединились к нашему славному войску.
- Осмельтесь и предположите, хозяин. Кажется, я чувствую запах жареной оленины?
- У господина очень тонкое обоняние. Я сейчас принесу вам кусочек оленины. Прошу вас, сударь, расскажите нам, какие новости вы принесли от
своего прославленного сеньора?
- Какого сеньора? - спросил Мак, подозревая, что в недомолвке трактирщика скрыт какой-то тайный смысл.
- Я просто предположил, сударь, что такой знатный господин, как вы, должен служить еще более знатной особе. Ибо таков закон - все вещи
служат одна другой: смерд - своему господину, бык - крестьянину, лорд - Господу Богу; даже в Небесных Сферах царит все тот же порядок.
- А ваш живой ум, очевидно, служит вашему длинному языку, - сказал Мак; крепкое вино взбодрило его.
- Могу я узнать ваше имя, господин мой?
- Я Иоганн Фауст.
- Вероятно, вы прибыли издалека, чтобы принять участие в этой кампании?
- Да, я совершил далекое путешествие.
- Поведайте нам, сударь, кому вы служите?
Все посетители трактира повернули головы и стали глядеть на Мака в ожидании ответа. Но он только едва заметно усмехнулся и покачал головой:
- Я предпочел бы не разговаривать о подобных вещах в такое время и в таком месте.
- Ну, тогда хотя бы намекните.
Вокруг столика, за которым сидел Мак, собралось несколько любопытных, прислушивающихся к разговору между молодым, богато одетым незнакомцем
и хозяином таверны.
Один, судя по платью, знатный господин, сказал:
- Готов поспорить, что вы - доверенное лицо Венецианского Совета, и вы явились сюда с каким-то важным поручением к Энрико Дандоло, дожу
Венеции. Очевидно, Венецианский Совет хочет вмешаться в ход событий.
Мак вздрогнул.
- Нет, - воскликнул другой, - не может он быть посланником венецианцев! Неужели вы не заметили этого особенного выражения на его лице,
какое бывает только у служителей церкви? Разве вы не видите, как его пальцы теребят рукава, словно он носил рясу несколько лет и никак не может
избавиться от приобретенной скверной привычки? Бьюсь об заклад, что он переодетый священник, присланный к нам самим папой римским, Иннокентием
Третьим, <<22>> чья святая воля направила войско Христово в этот Крестовый поход. У Рима здесь свои интересы, и папе, конечно, не по вкусу
приходятся дьявольские козни Энрико Дандоло.
И оба с нескрываемым любопытством посмотрели на Мака.