В локтевом суставе рука была
прикреплена к металлическому цилиндру. Этотцилиндр был соединенс трубой,
выходящейнаружу.Крометого,вцилиндрбыли вставлены двестеклянные
трубочки и, по-видимому, электрические провода, выходящие из ящика поменьше.
На этом же небольшом ящике были установлены гальванометр и манометр.
Да,неспростаТарасовна таккричала. Странноеи жуткоевпечатление
производилаэта работающаяживаячеловеческая рука.Тарасовну, как иее
легендарную прародительницу Еву, погубило любопытство. Вагнер оказался таким
же плохим знатоком женской психологии, как и библейский бог. Не скажи Вагнер
Тарасовне,чтовящиксмотретьнельзя,онанепоинтересоваласьбы
механизмом, приводящим в движение жернова, вполнеудовлетворенная тем,что
они вертятся. Но Вагнер запретил ей смотреть и этимвозбудилнепреоборимое
любопытство. И теперьона узнала страшную истину: ее жернова вертятся рукою
мертвеца!
Представители власти были ошеломлены. Они незнали, как реагировать на
такой непредусмотренный законом случай.
- Гражданин!Вылазьте из ящика! - крикнул милиционер, предполагая, что
еслирука двигается, то она принадлежит живому человеку, который, очевидно,
спрятан в ящике. Но рукапродолжала вертеть колесо,и никакой гражданин не
появлялся.
- Негде тут человеку спрятаться, - сказал председатель. - Видишь, плечо
в банку вдвинуто, а выше один маленький ящичек.
-Нарушениекодексаотруде,-глубокомысленносказалзять
председателя,весовщик железнодорожной станции. - Без биржи труда нанята и,
наверное, незастрахованная. Нарушениедней отдыха и рабочего времени. Можно
обжаловать постановление.
- Чья рука? - спросил милиционер, оживившись.
-Дачник мойВагнер пристроил мне.Его рука! - ответила Тарасовна. -
"Я, - говорит, - мельницу тебе в ход пущу, только не смотри в ящик". Разве ж
язнала? Тьфу!Чтобпокойницкими рукамихлебзарабатывать?Нехочуя
работать на чертовой мельнице!
-Ачем плохо?- спросил старик с хитрымиприщуреннымиглазами.-
Кормить не надо, платить не надо, а работает круглые сутки. Это бы и ккосе
такую штуку приладитьили, скажем, молотить. Ты лежи на печи да ешь калачи,
а она...
- А ты молчи! - сердито сказалмилиционер. -Не сбивай.Я спрашиваю,
рукачья? Можетбыть,тут смертоубийствопроизошло. Может, человеку руку
отрезали, и он теперь без руки ходит и ищет, где рука.
-Батюшки-светы!- заголосилаТарасовна.-Ну, каксюда придет да
крикнет: "Отдай мою руку!"
- Вот то-то ионо. Это, граждане, нешутка, а преступлениепо статье
уголовного кодекса. Где твой дачник Вагнер?
- В Москве. Сегодня должен быть.
- Вот мы его арестуем и допросс него снимем. Откуда он человечью руку
достал и на каком кодексе ее эксплуатирует? Помол прекратить! Незаконно.
-Ах,батюшки!-опятьвскрикнулаТарасовна.
-Ах,батюшки!-опятьвскрикнулаТарасовна.Теперьонагорько
раскаивалась в своем любопытстве, а еще больше в том, что сгоряча разболтала
о напугавшей ее руке. - Разве ее остановишь? Ведь на нее кричи не кричи - не
услышит, ушей нету. Крутит и крутит.
-Ну и пусть крутит, а зерна не засыпай. Громко разговаривая, все ушли
смельницы.Я осталсяпосмотреть,чтобудетделатьТарасовна.Она не
осмелиласьослушаться приказания начальстваибольше незасыпала зерна в
воронку. Ноона пожалела руку,которая теперь напрасно вертелажернова, а
может быть,жалкостало жерновов,иТарасовнаостановилаработуруки,
повернув рычажок на ящике.
- Натворили вы дел! - сказал я Тарасовне,сердясь на нее за то, что ее
любопытство и болтливость наделают теперь хлопот Вагнеру.Я ни на минуту не
сомневался в том, что Вагнер не совершал никакого преступления.
- Это вынатворили!-ответилаонасраздражением. - Всю мельницу
опоганили! Вот и люди говорят: чертова мельница.
Председатель сельсовета и милиционервернулисьспечатью и сургучом.
Милиционер вспомнил, что не принято мер к охране следов преступления.
- Перестала молоть? - спросил милиционер.
- Пошабашила, - ответила Тарасовна.
Председатель наложил печать на дверцы ящика, в котором находилась рука,
причем Тарасовна ужасно боялась, чтобыпредседательне спалил мельницу. Но
все обошлось благополучно. Вторая печать была наложена на дверь мельницы.
Япошелпо дороге навстречу Вагнеру, намереваясь предупредитьегоо
событиях дня.Однако мойманеврнеудался. Милиционерокликнулменяи
предложил вернуться.Мне ничегобольше неоставалось,какпойти в сад и
продолжать прерванное чтение.
Деревня волновалась и гудела, как встревоженный улей. Все с нетерпением
ожидалиприезда Вагнера,а онзаставил себяожидатьдовольно долго. Уже
начало смеркаться, когда мальчишки, сторожившие на дороге, закричали:
- Едет! Едет!
Всепоспешили на дорогу.Кнам действительно подъезжал Вагнер. Но на
каком экипаже! Представьте себе длинный канцелярскийстол, покрытый сукном,
спускающимсядо самой земли. Наверхупо краям "стол" огорожен дощатойили
железнойстенкой сантиметровпятьдесятвысоты. Это,очевидно, и былата
"самобежка", о которой говорил мне Вагнер.
Из-за горыподнималась сизая туча.Ветер крутилна дорогемаленькие
смерчи пыли. Приближался дождь, давно жданный Тарасовной.
-Садитесь!-крикнулВагнер,увидевменя.Оностановилсвою
необычайную тележку,япрыгнул и уселся рядомсним. В этовремя толпа,
предводительствуемая председателем сельсовета, уже подошла к самобежке.
- Гражданин, слазьте, вы арестованы! - сказал председатель.
Неожиданнопорывветраподнялкрайсукна,которымбылазавешена
самобежка.