- Помогите мне, - сказал он.
- Дымовая труба? - спросил я.
Вагнер промычал вответ что-то неопределенное, но глаза так насмешливо
ивеселопоглядывалинаменя,чтоярешил:Вагнерзатеваетчто-то
любопытное. Это не похоже на газолиновый двигатель.
- Что находится в этом ящике? - спросил я.
- Двигатель.
- Какой?
- Увечный.
- Вечный? - переспросил я, думая,чтоослышался. Но Вагнерничего не
ответил. Он сильно застучал топором, прорубая дыру в потолке. Через эту дыру
онвывел трубу.Затем Вагнерпопросил насудалитьсяи,оставшись один,
занялсяпоследнимиприготовлениями. Черезнесколько минут яуслышал, как
медленно заворочались жернова. Я посмотрел на трубу, поднимающуюся метров на
пять над крышей, но не заметил над ней ни малейшего признака дыма или пара.
Вагнер открыл двери мельницы и пригласил нас войти.
- Мельница работает, -сказал он, обращаяськ Тарасовне. - Видите эту
ручку на ящике? Когда захотите остановить мельницу, поверните ручку.
- Зачем останавливать? Зерна хоть отбавляй, день и ночь молоть буду.
- Ну и мелите на здоровье. Только помните уговор: ящика не открывать.
Тарасовна начала благодарить Вагнера.
-Покаещенезачто.Когдасоберетемукузапомол,тогда
поблагодарите. Идем, - обратился он ко мне. Мы вышли на улицу.
-Сейчас я еду в Москву, - сказал Вагнер. - Приеду обратнок обеду на
очень интересной машине.
- Автомобиль?
- Д-д-да, - протянул Вагнер. - Автофуга. Самобежка, так сказать. Да вот
увидите.
Махнувмне на прощанье рукой, Вагнер отправилсянастанцию,бодрый,
свежий, несмотряна то,что проработал всю ночь. Я пошелвсад, разыскал
местечковтенисарая и углубилсявчтение.Однако в этот день мнене
суждено было насладиться отдыхом.
Душераздирающий женский крик раздалсясостороны мельницы. Словно два
накаленных добела штопора просверливали мне барабанные перепонки, а заодно и
мозг.Неистовыйвопль,разорвавшийтишинусонныхСтрябцов,могбыть
произведен только голосовыми связками почтеннойвдовыГуликовой. Вероятно,
епископГаттон, заживо съеденный крысами, некричал так перед смертью, как
вопила Тарасовна. Но что могло ее так напугать? На мельнице было немало крыс
и мышей, но Тарасовна привыкла к ним. Не успел я подняться с земли, как крик
неожиданно прекратился на захлебывающейся ноте,как будто Тарасовнекто-то
сжал горло. Я побежал к мельнице.
После яркого солнцав полумраке мельницы в первый моментя ничегоне
могразобрать.Все былотихо. Жернова продолжалисвоюработу. Ясделал
несколько шагов и зацепился ногой зачто-то мягкое. Глаза мои уже несколько
привыкли к полумраку. Наклонившись,я увидел лежащее ничком на полу грузное
теловдовыГуликовой.
Наклонившись,я увидел лежащее ничком на полу грузное
теловдовыГуликовой.Одна рукаеебылаотброшенавсторону,пальцы
судорожносжатывкулак,другая рука былаприжата телом...Убийство?..
Внезапная смерть?.. Я повернул тело Тарасовны, взял руку и нащупал пульс. Он
был еле ощутим. Тарасовна, видимо, находилась в глубоком обмороке.
Я взялковши побежал кречке, чтобынабратьводы и побрызгатьна
Тарасовну.Мне казалось, чтоя вернулсяочень быстро.Нозаэтовремя
Тарасовна уже пришлав себя. Не успел я подойти кшироким дверям мельницы,
как оттуда выбежалас темже неистовым криком Тарасовна. Каквзбесившаяся
корова,онаналетеланаменя,сбиласног,причемводаизковша,
предназначеннаядля приведения еевчувство, окатила меня самого. Бок мой
был порядочно ушиблентяжелой стопой пробежавшей по моему повергнутому телу
Тарасовны, затылоксильно болел. Я пролежална земле, вероятно, сминуту,
пока,наконец,получилвозможностьсоображать.Вконцедеревни, около
сельсовета, слышался крик Тарасовны, прерываемыйотрывистыми восклицаниями.
Я с трудом поднялголову и уселся напыльнойдороге.По случаю праздника
крестьянебылидома,ичленысельсовета,сидяназавалинкеуизбы
председателя,мирнообсуждалиобщественныедела,когдакрикТарасовны
взорвалсяперед ними, как бомба.Председательпоковырялвушах,словно
извлекая оттудазастрявшиевизги Тарасовны, и что-то сказалей. Она вновь
началагромкотараторить.Потомвсеподнялись.Председательокликнул
милиционера, и все двинулись к мельнице. Я заметил,чтоТарасовна, женщина
отнюдьне робкого десятка, шла всамой гуще толпы,видимо боясь выступить
вперед. Я поднялся, отряхнулся и приветствовал представителей власти.
- Ну, показывай, где это? - спросил председатель, замедляя шаг.
- Да вотящик над жерновом, видишь? -сказала Тарасовна, невходяв
мельницу.
Председатель, видимо, боялся,но "положение обязывает".Оносторожно
подошел к ящику.
- Вот оноштука-то какая. Как же этот ящикоткрывается? Ну-ка, может,
ты лучше понимаешь? - обратился он к милиционеру.
Милиционер, молодой парень в веснушках, подошел к ящику и храбро поднял
крышку. В тот же момент Тарасовна крикнула и выбежала на улицу. Вслед за нею
бросиласьбежатьинабившаясявмельницутолпалюбопытных.Только
представители властиосталисьна мельнице. Но и ониневольно отшатнулись,
заглянув в ящик. Я подошел ближе и, когда увидал, что находится в ящике, был
поражен не меньше остальных.
Вящике был заключенконецгоризонтально вращающегося вала.Квалу
прикреплено колесосручкой.Человеческая рука -живаярука!-крепко
держала эту ручку, и, видимо,она же вращала колесо, а вместе сним и вал,
приводящийвдвижение через шестерни жернова.