Решер -чернорабочийот
науки.Ноделоневэтом.Всякомусвое.Онпродуктсвоейсреды.
Аккуратненький сынокаккуратненькихбюргерскихродителейсовсемиих
предрассудками. По воскресеньям утром он поет потихоньку псалмы,апосле
обеда пьет кофе, приготовленный по способу его почтенной мамаши,икурит
традиционную сигару.
Разве я не замечал, как косился оннаменязато,чтояпроизвел
вскрытие трупа Ринга. - Вагнер вдруг засмеялся. - Если бы Решер знал,что
я сделал! Я не только вскрыл черепную коробку Ринга, я вынулегомозги
решил анатомировать его. Я никогда не пропускаю такойвозможности.Вынув
мозг Ринга, я забинтовал егоголову,имысРешеромпохоронилиэтот
безмозглый труп. Решер прошептал намогилемолитвыиушелсчопорным
видом. А я занялся мозгом Ринга.
В Аддис-Абебе не найти льда, чтобывнемхранитьмозг.Можнобыло
заспиртовать его, но для моихопытовмненужнобылоиметьсовершенно
свежий мозг. И тогда я решил: почему бы мне неподдержатьмозгвживом
состоянии, питая его изобретенным мною физиологическим раствором,который
вполнезаменяеткровь?Такимобразомямогсохранитьживоймозг
неопределенно долгое время. Я предполагал срезать сверху тонкиепластыи
подвергать их микроскопическим и иным исследованиям.Самоетрудноебыло
придумать для мозга такую "черепную крышку", которая идеально предохраняла
бы его от инфекции. Вы увидите, что мне удалось очень удачно разрешить эту
задачу. Я поместил мозг в особый сосуд и началпитатьего.Поврежденную
часть мозга я хорошо продезинфицировал и начал лечить. Судя потому,как
рубцевалась мозговаяткань,мозгпродолжалжить,такжекакживет,
например, палец, отрезанный от тела, в искусственных условиях.
Работая над мозгом, я ни на минуту не переставал думать о судьбемоего
друга профессора Турнера. Я отправился искатьегоживогоилимертвого,
захватив и мозг Ринга вместе с моей походной лабораторией. Я надеялся, что
удастся найти следы Турнера. Он путешествовал вдовольнолюдныхместах.
Должен был покупать продукты в деревнях, расположенных на егопути,ио
нем, такимобразом,можнобылоузнатьуместныхжителей.Ябыстро
продвигался вперед вместе с Решером и черезнесколькоднейужебылна
высотах Тигре.
Однажды вечером я решил сделать первый срез мозга Ринга. И когда яуже
подошел со скальпелем в руке, одна мысль заставила меня остановиться. Ведь
если мозг живет, то он может и испытывать боль. Не слишком ли жестокамоя
операция? Не обрекаю ли я мозг Ринга на судьбу несчастной коровы,которую
медленно режут и пожирают местные жители на своих пиршествах, каквыэто
видели вчера вечером? Я начал колебаться. В конце концов научныйинтерес,
наверно, восторжествовал бы над чувством жалости. Ведь в моих руках был не
живойчеловек,атолькокусок"мяса".Гуманистывозражаютпротив
вивисекции.
Гуманистывозражаютпротив
вивисекции. Но разведесяток"умученных"ученымикроликовнеспасает
тысячи человеческих жизней? А наши мясные блюда? Да чтотолковать!Одним
словом, я опять приблизил скальпель к мозгу и опять остановился.Какая-то
еще не оформившаяся новая мысль заставила менянасторожитьсяиожидать,
пока онаподниметсяизтемныхбезднподсознательногонаповерхность
сознания. И вот какую мысльчерезнесколькосекундрегистрироваломое
сознание: "Если мозг Ринга продолжаетжить,тоонспособеннетолько
ощущать боль. Мысль-однаизфункциймозга.Что,еслимозгРинга
продолжает думать? И о чем он может думать? Нельзя ли попытаться узнать об
этом, установить с мозгом связь? Ведь Ринг так и не успел сказать нам, где
находится Турнер и что с ним. Не удастся ли мне вырвать эту тайну умозга
Ринга? Если этот опыт удастся, я убью двух зайцеводнимударом:разрешу
интересную научную задачу и, быть может, спасу моего друга"
- Амба? - улыбаясь подсказал я. Вагнерсекундуподумал,улыбнулсяи
ответил:
- Да, амба, только не абиссинская, а игроковская. Два выигрыша сразу. В
научном отношении опыт сулил мне чрезвычайномногоинтересного,ияс
жаром принялся за дело. А делапредстоялонемало.Надобылоизобрести
способ войти в сношения с мозгом, который, конечно, не мог нивидеть,ни
слышать, разве что ощущать. Это было,пожалуй,нелегче,чемвойтив
сношение с марсианами или селенитами, не зная их языка. Должен вам сказать
еще по секрету, что Ринг, когда он был "во всей форме", не отличался умом.
Однажды Турнер сказал мне, что Ринг был захвачен людоедами ивернулсяиз
плена живехоньким, тогда как два его спутника были съедены. "Это потому, -
шутливо объяснил Турнер, -чтолюдоеды,убедившисьвглупостиРинга,
побоялись его съесть, чтобы не заразиться его глупостью.Ведьлюдоедство
возникло не от голода, а от веры в то, что, скушав врага, можно приобрести
его доблести".
Таким образом, - продолжал Вагнер, - мне приходилось работать над очень
трудным материалом. Но трудности никогда не останавливаютменя.Всвоих
изысканияхярассуждалтак.Приработемозгапроисходятсложные
электрохимическиепроцессы,сопровождаемыеизлучениемкоротких
электроволн. Я ужегодадваназадсконструировалприбор,припомощи
которого мог восприниматьэлектроволны,излучаемыемыслящиммозгом.Я
изобрел даже аппарат, автоматически записывающий кривую этих колебаний. Но
как перевести эту кривуюначеловеческийязык?Тутбыличрезвычайные
трудности. Я убедился, что одна итажемысльпередаваласьграфически
различновзависимостиотнастроениячеловека.Очевидно,надобыло
научиться читать не целые мысли и даже не отдельные слова - надо было идти
другим путем: договориться с мозгом о буквах, создать особый алфавит, если
только каждая буква, о которой будет думать мозг, даст четкую, непохожую
на другие электроволну, отраженную видимой чертой на моем приборе.