Ее нервное напряжение улеглось только после того, как паровозпрогудел
последний раз и вагон плавно качнулся. Допоследнейминутыонабоялась
погони Штирнера, хотя и знала, что его нет в городе.
Когда промелькнули предместья города и открылись поля, она готовабыла
плакать от радости. Вечернее солнце золотило здания ферм.Стадапаслись,
медленно бродя по изумрудно-зеленой весенней траве.
Все приводило ее в восторг. Она, не отрываясь, смотрела в окно и весело
напевала:
"Я вольная птица, хочу я летать..."
О будущем она не думала. Она упиваласьсвободой.Толькокогдазашло
солнце,ландшафтзатянулисумеркииввагонезажглисвет,она
задумалась...
- Э, хуже не будет! - она быстроразделасьи,утомленнаяпережитыми
волнениями, крепко уснула.
Она не помнила, долго ли спала.
Но вдруг проснулась, как от толчка, и с недоумением оглянуласьвокруг.
Вагон... Как попала она ввагон?Вдушебыстронарасталосмятениеи
какое-тоещенеоформившеесячувство.Эточувстворосло,крепло,
прояснялось...
Назад! Она немедленно, сейчасжедолжнавернуться.Назад!Штирнер!
Милый Штирнер! Он ждет ее! И переднеюпредсталопечальное,бесконечно
дорогое лицо, каким она видела его, когда играла на рояле.
Она быстро оделась и вышла в коридор. Заспанные пассажиры с полотенцами
в руках направлялись умываться. Был ранний час утра.
-Проводник,скажите,скороостановка?Толстыйпроводникс
возмутительной медлительностью вынул большиесеребряныечасы,неспеша
открыл крышку и, подумав, ответил:
- Через двенадцать минут, фрейлейн. Эльза топнула каблуком.
- Возмутительно! Как долго ждать! А обратный поезд когда пойдет?
- Встречный пойдет в одно время.
Эльза от нетерпения кусала губы.
Когда поезд наконец подошел к станции, она почти находувыбежалаиз
него и вошла в вагон встречного поезда, идущего назад.
Она не имела билета, и контролер составил протокол, ноЭльзадажене
заметила этого, механически отвечая на все вопросы.
Когдаонаназваласвоюфамилию,контролерспочтительностьюи
любопытством посмотрел на нее.
Эльза от нетерпения не находила места. Она вышлаизкупе,ходилаот
окна к окну ипривлекалавниманиепассажировсвоимстраннымвидоми
беспокойными движениями. Она готова была плакатьотдосады,чтоскорый
поезд идет так медленно.
- Скоро мы приедем? - спрашивала она ежеминутно, ипассажиры,которым
надоело отвечать на ее вопросы, стали сторониться ее. Тогдаонапошлав
свое купе, легла ничком на диван и, сжаввискидоболи,каквбреду,
твердила:
- Людвиг! Людвиг! Людвиг!..Когдажеяувижутебя?Наконецпоезд
остановился.
Эльза, толкая пассажиров, пронеслась по дебаркадеру и по залу, выбежала
из вокзала и прыгнула в автомобиль.
- Банк Эльзы Глюк! Скорей, скорей, скорей! Как можно скорей!..Штирнер
стоял среди кабинета, ожидая Эльзу. С растрепанными волосами ворвалась она
в кабинет, бросилась к нему и с рыданием крепко обняла его.
- Людвиг, милый, наконец-то!..
На лице Штирнера отражались счастье и печаль.
- Моя!.. - тихо произнес он, целуя Эльзу в закрытые глаза. Часы пробили
шесть.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1. БИРЖЕВАЯ ПАНИКА
Коммерческий мир переживал панику.
Начиная с мая, биржа вступила в полосу жесточайших потрясений. За месяц
былозарегистрированоболеедвухтысячконкурсов.Виюнечислоих
поднялось допяти.Покагиблимелкиепредприятия,финансовыегазеты
пыталисьослабитьвпечатлениенадвигающейсякатастрофыиуспокаивали
общественное мнение тем,чтокризислишьочиститэкономическуюжизнь
страны от "несолидных и лишних предприятий,выросшихнапочвевалютной
спекуляции". Но в июне жертвою кризисасделалосьнесколькостарейшихи
крупнейших предприятий. Этот удар тяжело отразился на промышленности ина
массемелкихдержателейакций.Игазетыуженескрывалитревоги.
Надвигаласьнастоящаякатастрофа,темболеестрашная,чтосамо
возникновение кризиса не поддавалосьобычнымобъяснениям"экономической
конъюнктуры".Какбудтоновая,неведомаяболезньстрашнойэпидемией
прокатилась по финансовым предприятиям, захватываявсеновыежертвы.В
начале июля во всей стране осталось только три крупнейшихбанка,которые
устояли:
Мюнстерберга, Шумахера и Эльзы Глюк. Первые два понесли ужепотерюдо
тридцати процентов своего капитала. Банк Эльзы Глюкнетольконепонес
потерь, но почти утроил свой капитал. Последняяборьбазасуществование
должна была произойти между этими тремя финансовыми колоссами.
Банк Эльзы Глюкимелкапитал,превышающийкапиталыМюнстербергаи
Шумахера, взятые в отдельности. Ноприобъединенииэтихбанковпротив
банка Эльзы Глюк перевес мог оказаться на стороне двух против одного.
Правда, могла быть и иная комбинация: войти в соглашение или даже слить
капиталы,выговоривсебеизвестныеправа,сбанкомЭльзыГлюк.И
Мюнстерберг и хитрый Шумахер, каждый в отдельности, тайком друг отдруга,
делали этупопытку,подсылаяверныхлюдейкШтирнеру"позондировать
почву". Но этот "злой гений", как называли Штирнера в биржевых кругах,не
шел ни на какие соглашения. Он был оскорбительно насмешлив,беспощадени
неумолимксвоимсоперникам.Необычайноесчастьевбиржевойигре,
безошибочное предугадывание биржевых курсов, совершенно непонятное влияние
на окружающих делали Штирнера страшным.
Банкиры и биржевые маклеры рассказывали друг другу пониженнымголосом,
как бы боясь, что их подслушает неведомый враг, омногочисленныхслучаях
странной гибели банкиров, обращавшихся лично к Штирнеру.