По личным обстоятельствам, я немогуоткрыть
мотивы, по которым я лишаю моих родственниковнаследстваипередаюего
Эльзе Глюк, но дабы первые не оспаривали судебным порядкомзавещанныхей
прав у последней, укажу, чтокэтомупобудилименя:1)однауслуга,
оказанная мне Эльзой Глюк, - услуга, о которойянебудуговорить,но
ценность которой не покрывается даже оставленным капиталом, и 2) некоторые
обстоятельства совершенно личного характера, заставившиеменявычеркнуть
брата моего, Оскара Готлиба, из списков близких мне людей..."
Переведенное на доллары имуществонаследователя,попредварительному
подсчету, определяется в два миллиарда, - закончил нотариус.
Оскар Готлиб откинулся на спинку кресла. Глаза его стали мутны.Онсо
свистом дышал широко открытым ртом, нервно перебираяпальцами.Казалось,
его поразил удар.
Сестры Готлиб, обнявшись, рыдали, склонив головы на плечи друг Друга.
Рудольф побледнел так, что все веснушки, как брызги грязи, выступили на
его лице.
- Не может быть!.. Не может быть!.. - вдруг закричал он истерически.-
Ложь! Обман! Преступление!.. Мы этого так не оставим! Здесь все мошенники!
Нотариус пожал плечами.
- Молодой человек, будьте осторожны в словах. Явыполнилтолькосвой
долг. Вы можете оспаривать завещание законным порядком, если находитеего
неправильным. А пока я принужден передать его наследнику.
Встав из-за стола, нотариус подошел к Эльзе Глюк и почтительнопередал
ей завещание.
Эльза подняла брови в полном недоумении и машинально взяла бумагу.
Ошеломленный Зауер уставился на Эльзу. Эмма Фит не знала, радоваться ей
или плакать. И только нотариус и Штирнер сохраняли спокойствие.
Вдруг ОскарГотлибпокачнулсяисталсползатьскресла.Кнему
бросились на помощь.
- Доктора!.. Поднялась суматоха.
4. СЧАСТЛИВАЯ НЕВЕСТА
ДоутверждениязавещанияКарлаГотлибанадегоимуществомбыла
учреждена опека, причемОскарГотлибдобилсятого,чтоопекуномбыл
назначен он. Поэтому Готлибы остались жить вдомепокойногобанкира,и
молодой Рудольф Готлибпо-прежнемудержалсяснезависимостьюбудущего
владельца, твердо надеясь,чтоправосудие"восстановитправазаконных
наследников".
Выявление огромногоимуществапокойноготребовалоприсутствиявсех
служащих. Поэтомунадругойденьпослевскрытиязавещаниякработе
вернулись все, не исключая и Эльзы.
- Вы?.. - удивленно встретил ее Зауер. - Вкачествекогоявилисьвы
сюда?
- В качестве стенографистки, - просто отвечала она.
- Миллиардерши не служат стенографистками!-ответилоней.Отведя
Эльзу в сторону, Зауер сказал:
- Прошу вас, присядьте... Нам с вами нужно серьезно переговорить...
Они уселись.Отто,бледныйпослебессоннойночи,терлобрукой,
собираясь с мыслями.
- Со вчерашнего дня у меня вголоветакойкавардак,чтояпотерял
способностьсвязнойречи.
Отведя
Эльзу в сторону, Зауер сказал:
- Прошу вас, присядьте... Нам с вами нужно серьезно переговорить...
Они уселись.Отто,бледныйпослебессоннойночи,терлобрукой,
собираясь с мыслями.
- Со вчерашнего дня у меня вголоветакойкавардак,чтояпотерял
способностьсвязнойречи.ИлияподозревалШтирнеравпреступлении
неосновательно, или.., или он опаснее, чем я думал...Нооднодляменя
ясно, что между мною и вами воздвигается неодолимая преграда... Вы уходите
от меня, Эльза!
Эльза с недоумением и упреком посмотрела на него.
- Скажите мне искренно, Эльза, положа рукунасердце,выничегоне
знали о том.., счастье, которое ожидало вас?
- Ничего не знала, - твердо отвечала Эльза.
- Но должны же вы знать по крайней мереотойвашейнеобычайной,-
подчеркнул Зауер, - услуге Карлу Готлибу, которая оценена им выше всех его
богатств?
- Насколько помню, никакой услугияемунеоказывала.Зауеропять
приложил руку к своему разгоряченному лбу.
- От этого можно сойти с ума... Допустим, что тутзамешанШтирнер,-
впрочем, я уже сам не уверен в этом, - допустим, он как-нибудь повлиялна
старика Готлиба, ловко убедил его в этойнесуществующейуслуге,которая
будто бы обязывала Готлиба быть вам благодарным... Но почему Штирнер тогда
не употребил завещание на свое имя?Или...-Зауервдругвеськак-то
выпрямился, и лицо его исказилось болью. - Простите, Эльза,ноядолжен
задать вам еще один крайне щекотливый вопрос: можетбыть,междувамии
Карлом Готлибом были близкие...
Эльза встала возмущенная.
- Ну, ну, не буду, успокойтесь! Садитесь, прошу вас...Выжевидите,
что я вне себя... Мне приходят в голову совершенно нелепые мысли. Ах,это
такая пытка!.. Я должен сразу высказать вам все мои сомнения,онимучили
меня всю ночь. Чего я не передумал!.. Ядумал,можетбыть,вы..,дочь
Готлиба...
- Послушайте, Зауер, я сейчас же уйду, если вы...
- Или, может быть... - ха-ха-ха! - вы действуете заодно со Штирнероми
являетесь только ширмой для него...
Эльза встала вторично, но Зауер взял ее за руку и насильно посадил.
- Садитесь! Вы должны это выслушать. Поймите, то, что я говорю вамтак
резко, открыто, в лицо, будут говорить иужеговорятзавашейспиной.
Неужели вы не понимаете, что это завещание бросаеттеньнавашедоброе
имя?
- Слушайте, Зауер, я люблю вас, - видите, я говорю вам этооткрыто,-
но всякому терпению есть конец. Если в вас говорит даже безумие,то..,я
не переношутакихформбезумия.Ктодалвамправооскорблятьменя
безнаказанно?
-Право,право!Ктодалправоподвергатьменяпыткамужасных
подозрений... Откуда они? - Зауер замолчал и устало опустил голову.
Эльзе стало его жалко. Она ласково коснулась его руки и тихо сказала:
- Никто вас не подвергал пыткам, вы сами мучаете себя.