С моего места было отлично видно, что происходит в центре помещения. Там горели костры посреди вполне натуральных снежных холмиков и толпились люди, одетые один другого страннее. Но самое интересное происходило в кольце костров. Там, извиваясь в быстром ритме еле слышной барабанной дроби, танцевали двое.
Он и она. Быстро. Легко. Четко. Будто повторяя давно заученный танец. Танец страсти, обожания, ненависти, боли и смерти. Смотреть долго на их движения было сложно, но и оторваться я не смогла.
Толпа подбадривала танцующих, повторяя ритм щелчками и хлопками, но никто не стремился присоединиться, нарушив красоту момента.
— Тебе нравится? — Неожиданно надо мной прозвучал вопрос, и я дернулась, глубже зарывшись в еловые лапы.
Но ни тот, кто задал вопрос, ни та, кому он был адресован, не обратили на меня внимания. Это я поняла секундой позже, со страхом приоткрыв один глаз и осмотревшись. Возле лавочки стояли двое и смотрели на танец издалека. Со своего места я могла рассмотреть только спины говоривших.
Молодой мужчина почти на голову возвышался над своей спутницей, темные волосы чуть касались воротника рубашки. Широкоплечий, но не атлетичный. Захотелось рассмотреть его лицо, жаль, что даже если он обернется, мне это не удастся. Ведь лица всех присутствующих на празднике скрыты.
Девушка, тоненькая, гибкая, легкая и воздушная в своем серебристо–сером одеянии, повернулась к спутнику и прошептала, стараясь говорить небрежно:
— Танец неплох. Но я не понимаю, кому сейчас это нужно?!
Парень рассмеялся, и у меня от его смеха что‑то будто сместилось в голове, даже сознание на секунду помутилось.
— Ты смешная, — сказал он так, что даже я, лежа под лавочкой, оценила всю силу очарования этого бархатного, чуть хриплого голоса. Такие голоса вечно достаются романтическим французским певцам и актерам. Живой человек не может разговаривать так, что хочется пойти и на нем повеситься!
— Я? Смешная? — негодующе прошипела блондинка, тряхнув шикарно уложенной гривой волос. На нее, похоже, этот голос совсем не произвел впечатления.
— Хочешь потанцевать со мной, Тамалис? — предложил молодой человек и протянул девушке ладонь.
Та недовольно отбросила его руку в сторону:
— С чего ты решил, что я буду с тобой танцевать? Я? С тобой? Мы из разных лодок, Бестелион. Такие, как ты, не достойны танцевать со мной!
— Это наш праздник, — жестко заметил парень. — Я могу и заставить!
— Ты на это не пойдешь, — рассмеялась блондинка. — Это против правил. Пусть даже тебе они и не писаны!
— Разве тебе этого не хочется, Тамалис? — тихо спросил темноволосый, склонив голову так, что я смогла разглядеть его профиль.
Вот черт! И тут полное совершенство! Такое бывает только во сне.
— Ах, оставь! — отмахнулась его спутница и развернулась, собираясь уйти, но приостановилась, чтобы бросить последнюю шпильку: — Если я и станцую этой ночью, то вовсе не с тобой.
— С кем? — зло спросил мужчина.
— С твоим братом, это ведь именно он наследник трона, — прошептала та в ответ и прикусила губу, чтобы сдержать ухмылку.
— С Каселионом? — хрипло переспросил молодой человек.
Тамалис ничего не ответила и скрылась за двумя плотно составленными елочками. Зло скрипнув зубами, парень ударил кулаком по спинке лавочки так, что та подпрыгнула и больно ударила меня в бок.
— Ой! — я не удержалась от тихого возгласа. Но даже этого хватило, чтобы на меня обратили внимание.
— Кто это тут подслушивает? — прошипел молодой человек, выуживая меня за шиворот из‑под еловых веток.
— Это вы первые мне помешали! — решительно заявила я, вися в воздухе и дергаясь изо всех сил. — Я себе спокойно сидела под елочкой, никого не трогала.
— Это вы первые мне помешали! — решительно заявила я, вися в воздухе и дергаясь изо всех сил. — Я себе спокойно сидела под елочкой, никого не трогала. А вы пришли!..
— Какая белочка, оказывается, у нас завелась! — удивился молодой человек. — И я вроде совсем не пьян!
— Немедленно меня поставь! — велела я, слыша треск пижамной рубашки.
— А мы уже перешли на «ты»? — восхитился парень то ли моей наглости, то ли моему общему виду.
Представляю, как это выглядит со стороны! Возле меня мужчина, вполне способный стать тайным сном любой женщины. Даже моим! Кстати, это и есть мой сон. А я полная лохудра в старой пижаме! Кошмар! Провалится мне сквозь землю!
— Почему бы и не перейти! — заявила я, скрестив руки на груди.
— Не мешало бы для начала познакомиться, — хмыкнул мужчина. — Если обещаешь себя нормально вести, то я тебя отпущу.
— А я и вела себя нормально, пока меня не подвесили в воздухе! — выдала я, поправляя свою пижаму, когда меня соизволили таки поставить на пол.
— Забавная малышка, — отстраненно заметил он и представился: — Бестелион.
— Елена.
— Необычное имя! — сказал мужчина и усмехнулся.
— Ничего подобного! — возразила я. — У меня имя самое обыкновенное. Это у тебя какое‑то несуразное.
— Что? — опешил он и после секундной паузы воскликнул: — Никто и никогда не называл мое имя несуразным! Моего далекого предка так же нарекли этим именем.
— Ну, если предка, тогда понятно, — скромно заметила я. В последнее время ничего не поймешь с этими именами, как только не называют! Вот и этому бедолаге не повезло с имечком. Но для сна вполне подойдет.
— Я здесь впервые! — захотелось мне как‑то оправдать свой внешний вид.
— Оно и заметно! — согласился Бестелион. — Для Праздника Зимней Ночи костюм совсем не подходящий!
— Пойду, посмотрю на танец поближе, — сказала я, стараясь не смотреть на этого красавца вблизи.
— Я тебя провожу! — выдал этот нахал.
— Справлюсь без провожатых! — бросила ему и быстрым шагом направилась к центру зала.
— Сейчас танцоры сменятся, и начнется новое представление, — прокомментировал Бестелион движения возле костров.
— А кто танцует? — Выдавать незнание не хотелось, но интересно же!
— Танцевать может кто угодно, если это Праздник Зимней Ночи, — ответил Бестелион. — Каждый может войти в этот круг, чтобы очистить свою душу, тело и разум. В огне зимы сгорает все, что хочется оставить позади. Но иногда танец становится началом чего‑то нового, если партнер достоин… Правда, все, что происходит в эту ночь, ни к чему никого не обязывает. Только взаимное согласие. Весенние торжества схожи, но обладают меньшей силой.
Тем временем к стене костров с разных сторон приблизились двое: рыжеволосая девушка в длинной темно–зеленой рубашке и узких брючках, заправленных в высокие коричневые сапожки, и светловолосый юноша во всем бордовом.
— Сейчас будет танец Огня! — восхитился Бестелион. — Смотри!
И там, правда, было на что посмотреть! Я никогда не думала, что живые люди могут двигаться так, как эти двое. Это на самом деле было пламя, пожар, игра теней, бликов, вспышек, взрывов, ярости и тихих шорохов. Они встречались, переплетались, глядя друг другу в глаза, расходились и танцевали, танцевали, танцевали!
Я смотрела как завороженная, только в последний момент обратив внимание, что Бестелион следит не за танцем, а за мной. Стараясь не выдать, что заметила, я наслаждалась этим взглядом. Приятно, черт возьми, когда такой вот красавчик, пусть и в маске на пол лица, изучает тебя столь пристально. И от этого в животе растекается приятное тепло томления.