— Не притворяйтесь, что ничего не знаете. Это вы подбросили мне кристалл и записку с указанием, где искать тело. Дейна, я обязан все рассказать следователям.
— Когда бы я это сделала? Мы же с вами почти не общались… Где вы вообще нашли эту записку?
Он неожиданно расхохотался.
— До чего умная девка, — протянул Кэдерн. — Чтобы я тебя рядом со Смилем больше не видел!
— Хорошо. — Я послушно кивнула.
А потом, прочитав что-то в глазах Кэдерна, уточнила:
— Он ведь сядет, да?
Ректор отвел глаза.
— Что?! — Я задохнулась. — Он убил человека! Подставил Тара! Продавал наркотические зелья! Ему что, все сойдет с рук?
— Ты знаешь, кто отец Смиля?
Я напряглась, вспоминая.
— Кажется, какой-то чиновник из городского совета. И что?
— Карнатар Вирне, Дейна. Первый советник императора.
Мир обрушился.
Карнатар Вирне… Человек, при звуках имени которого мне хотелось забиться куда-нибудь и реветь без остановки. Человек, из-за которого я ненавидела отца, из-за которого лишилась дома. И Смиль — его сын! Является ли ненависть Смиля результатом того, что Карнатар знает, кто я? Вряд ли. Тогда меня быстро убили бы, обставив все как несчастный случай.
— Смиль уйдет от наказания. — Это был не вопрос — утверждение.
— Не уйдет. — Кэдерн вздохнул. — Его будут лечить. Якобы мальчик болен. Сам император оплачивает лучших лекарей.
— Сборище лживых тварей! — Я добавила еще парочку крепких словечек. — Теперь Смиль на пару с папашей будут насиловать светских девочек, запугивая их и стирая им память, а император будет бегать вокруг них и причитать о несчастной судьбе, что так жестока к молодым.
Кэдерн даже поперхнулся:
— Дейна…
— Смиль сядет, — повернулась к Элвиду, — я вам обещаю. И Смиль, и его папаша. Давно надо было это сделать.
— Сделать что?
— Приятных каникул и счастливого Нового года! — Я сделала реверанс.
— Дейна! — крикнул мне вслед ректор.
Но я уже шла завтракать, обдумывая план. А после обеда уже сидела в карете, которая везла меня к гостинице «Волчий угол».
Вывеска скрипела, раскачиваясь на ветру. Небольшой двухэтажный особняк выглядел безжизненным и унылым. Ставни были закрыты, на воротах висел массивный амбарный замок. Стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь этим скрипом, который я уже ненавидела, хотя буквально минуту назад прибыла на место практики. Вокруг — ни души, ни следа на свежем слое снега, в окнах — ни малейшего признака жизни. Так себе местечко, стоит заметить…
Вздохнув, я подхватила сумку и направилась к воротам. Они жалобно скрипнули и с некоторым трудом, но отворились. Небольшая дорожка, выложенная камнем, вела к крыльцу, с которого наледь не счищали, наверное, никогда.
Я уже занесла кулак, чтобы постучать, когда двери распахнулись и меня кто-то с диким криком толкнул прямо в сугроб. Я среагировала машинально, отправив нападающего в свободный полет на другую сторону дорожки.
— Ты чего? — раздался обиженный детский голос.
— А ты? — не менее обиженно отозвалась я. — Чего дерешься-то?
— Я же не знал, что ты там стоишь! — справедливо возразило дите. — Меня господин Варц отпустил погулять.
Он был невысоким мальчишкой лет шести со смешно торчащими черными волосами. Худой до неприличия, одетый абы как, будто собирался в спешке и самостоятельно, без помощи родителей. Внимательные темные глаза изучали меня и, очевидно сочтя не опасной, переключились на что-то за моей спиной.
— Вы — Сормат?
На меня уставился старик с большой лопатой в руках.
— Вы работать приехали или валяться здесь?
— Ну, естественно, валяться, — пробурчала я и поднялась. — Всю жизнь мечтала вдоволь поваляться в жопе мира.
Старик что-то пробормотал, но больше попытки заговорить не делал. Я понуро шла за ним, обдумывая, как за две недели практики не свихнуться в этой глуши.
— Вот твое рабочее место. — Он махнул на стойку с ключами и документами. — Будешь регистрировать приезжающих и выезжающих.
— Спаси-ибо, — протянула я.
Старик, очевидно именуемый господином Варцем, раздевался. Бросив потертую дубленку на диван, он, не глядя на какую-то там практикантку, скрылся в подсобке.
И где я, по его мнению, должна была спать? Неужто под стойкой?
— Господин Варц! — рявкнула я так, что с потолка даже пыль посыпалась. — А где мой номер?
— В домике для прислуги, номер два, — продребезжал голос старика.
— Домик для прислуги?
Мальчишка, который в это время с любопытством меня разглядывал, неопределенно махнул куда-то в сторону леса. Приглядевшись, я увидела маленький двухэтажный домик, с виду выглядевший так, словно годился лишь для летних посиделок, да и то без ночевок, чтобы простуду не схватить. И он предлагает мне спать в нем зимой?
— Вы что, серьезно? — Я категорически не желала отставать от Варца, который, судя по недовольному выражению лица, изрядно тяготился моим вниманием.
— Можешь ехать домой, если не нравится, — отрезал старик.
Я осталась стоять с открытым ртом посреди холла. Мне за свою жизнь доводилось и высокородных хамов встречать, и деревенских грубиянов. Но почему-то все девятнадцать лет жизни мысль о том, что дружелюбие возрастает по мере удаления от столицы, не желала покидать меня. Оказывается, в таких вот заброшенных местах обитают крайне интересные экземпляры рода людского.
— Не обращай внимания, — мальчик картинно закатил глаза, — Варц всегда такой. Он не любит людей.
— И работает с ними? Поразительная склонность к мазохизму, — покачала я головой. — Как тебя зовут?
— Эмиль, — ответил мальчишка.
— Я Дейна.
За стойкой было пыльно, всюду валялись клочки бумаги и прочий мусор. Судя по всему, Варц не утруждал себя интенсивной работой с документами. Открыв журнал регистраций, я подивилась, как он еще не разорился — записи были сделаны неаккуратно, явно впопыхах, причем разными почерками, что наводило на мысли, будто клиенты сами записывались и выписывались.
— Веселенькое место, — вздохнула я. — А питаетесь вы здесь чем?
— Мара кормит, — расплылся в улыбке Эмиль. — Готовит — пальчики оближешь! Иногда добавку дает…
Он вдруг погрустнел и замолк. Мне недосуг было разбираться в детских печалях, а потому я предпочла их не заметить и занялась поверхностной уборкой. К тому времени, как стемнело, я уже прилично прибралась. За стойкой теперь можно было находиться, не чихая беспрестанно и не спотыкаясь о всякий хлам. Старый стул, который я с помощью Эмиля откопала в кладовке, отлично вписался в интерьер и существенно облегчил мне работу.
— Сормат! — донеслось до меня, когда я ползала под столом и собирала заявки на проживание, по которым принимались заказы.
— Да, господин Варц!
— Вылезай.
Он хмуро смотрел на меня и на мои сумки, которые я так и не отнесла в свою комнату.
— Будь добра, убери барахло, чтобы гости не спотыкались. Сейчас приедет один человек, охотник, давний клиент.