Давайте взглянем. — Он перелистнул страницу папки. — Первый курс: разговаривала на паре по физической подготовке, нецензурно ругалась в музыкальной аудитории, не выполнила требований преподавателя. Двадцать пять баллов. Второй курс: нарушение режима — три раза, невыполнение домашних заданий — два раза, неподобающий внешний вид — пять раз. Тридцать баллов. Третий курс: нарушение режима — три раза, невыполнение домашних заданий — четыре раза, курение в неустановленном месте, нарушение часа тишины, самовольная отлучка с занятий, прогул, разговоры на паре, невыполнение задания. Тридцать семь баллов.
Ректор отложил папку и посмотрел мне в глаза.
— Что происходит, Сормат?
Не могла же я ответить: «Это все Смиль и его дружки, которые жутко меня ненавидят».
— Я жду. Отвечайте. Почему вы так безобразно себя ведете? Вы понимаете, что восемь баллов — это недостаточно, чтобы нормально закончить учебу?
Я кивнула.
— В среднем студент получает около десяти баллов нарушений за год, даже если это добросовестный студент. Невозможно все успевать, и наша система это учитывает — при нормальном темпе учебы студент получает свои пятьдесят баллов и в дальнейшем не имеет проблем с трудоустройством. Более нерадивые студенты имеют от пятидесяти до семидесяти баллов. Но никто на моей памяти не имел больше девяноста. Вы в своем роде рекордсменка, Дейна.
Я ошибалась — этот день
— И что мне делать? — Я упрямо вскинула голову, вдруг разозлившись. — Вы мне все это говорите для того, чтобы я собирала вещи, или хотите предложить способ все исправить?
— Исправить? — поднял брови ректор. — Дейна, это нельзя исправить. Чем вы думали, когда нарушали правила? Вы учитесь не в последнем университете империи. У достаточно квалифицированных преподавателей. Живете в благоустроенном общежитии, питаетесь бесплатно, получаете стипендию. Вам оплачивают отдых и практику, вы получаете канцелярские принадлежности и книги, а также форму, которая позволяет вам тратить на одежду мизерное количество средств. Вы получаете лечение у хороших лекарей. Что, Дейна?! Что мешает вам вести себя как добропорядочная, скромная и спокойная студентка?
Вероятно, мое молчание его напрягало. Потому что сейчас ректор выглядел не таким спокойным, как в начале нашего разговора.
— Делайте что-то, Дейна. Иначе я буду вынужден попрощаться с вами. — Кэдерн замолчал и уставился на меня.
— Что делать? — Я растерялась от внезапного перехода.
— Что-нибудь. Вы что, хотите вылететь?
— Я не хочу. У меня еще восемь баллов есть, что я еще могу сделать? Только вести себя лучше.
Очевидно, ректора мой ответ не удовлетворил. Воцарилась тишина.
— Мы иногда снимаем штрафные баллы, — наконец сказал он.
Я встрепенулась.
— Снимаем, — подтвердил он. — За особые заслуги.
Я непонимающе уставилась на него, но где-то на краешке сознания та Дейна, которую я усиленно прятала, все поняла.
— Заслуги? — переспросила я.
— Заслуги, услуги… Какая разница?
— И сколько баллов вы снимаете за… заслуги? — Я, как мне показалось, покраснела и в этот момент остро возненавидела себя.
— Половину от имеющегося количества.
Половину. Я потрясенно замерла. Это сорок шесть баллов. Пятьдесят четыре свободных балла до пятого курса! Вот что следует называть путевкой в жизнь, а не одноименные услуги свах и сводниц империи.
Медные глаза глядели на меня с интересом и ожиданием.
— Чего вы от меня хотите? — устало выдохнула я. — Скажите прямо, как мне быть, господин ректор.
— Сормат, вы умная девушка. Красивая, молодая, талантливая. Подумайте сами: восемь баллов против пятидесяти. Это серьезно.
— Серьезно, не спорю. Весь вопрос в том, что именно придется делать. Вы знаете, вся эта внеучебная деятельность… Актриса я никудышная. Пою плохо, организаторскими способностями не обладаю. Не рисую, не танцую. Пишу неграмотно. Только колдую неплохо, но тем и ограничиваюсь. Я не понимаю, какую пользу могу принести университету.
Кэдерн поднялся, присел на краешек стола передо мной и посмотрел на меня сверху вниз. Он выглядел… впечатляюще, большего я сказать не могла. У меня перед глазами до сих пор стояла перспектива отчисления, так что смысл его взглядов и жестов до меня дошел слишком поздно.
— Быть может, вы можете принести пользу руководству университета? — проникновенно спросил Кэдерн.
— Вам? — уточнила я.
— Мне, — согласился ректор. — Лично.
И что-то в этом «лично» было такое, отчего плотину гнева, зародившегося во мне еще утром, прорвало. Я с трудом удержалась от заклятия или оплеухи. Вскочила так стремительно, что Кэдерн отпрянул.
— Как, — я на миг задохнулась, — как вы вообще посмели хотя бы намек сделать?! Я, по-вашему, кто — бульварная девка? Я что, похожа на шлюху?
— Дейна, успокойтесь, — усмехнулся Кэдерн.
— Вы отвратительны! Да, у меня проблемы, да, я не могу с ними справиться без чужой помощи. Но…
— Дейна! — рявкнул ректор. — Успокойтесь, ради Трех Богов! Я не собирался вам предлагать ложиться в мою постель, я собирался попросить вас заняться канцелярией лично для меня. Это должен выполнять архивариус, но он, увы, не может. Я собирался предложить вам работу на выходных. Неофициальную, но оплачиваемую списанием баллов. А вы, что довольно глупо, истолковали все по-своему. Теперь я, кажется, понимаю, почему у вас такие проблемы с дисциплиной. Научитесь сначала думать, Дейна, а потом кричать.
Вот тогда я действительно густо покраснела и отвела глаза. Я еще не попадала в более глупую ситуацию.
— Простите меня, — снова опустила голову, — я не так поняла.
— Я заметил, — сухо откликнулся ректор. — Так что, канцелярская работа вас устроит?
— Конечно, спасибо. — Я быстро закивала.
— Тогда в субботу я жду вас в своем кабинете. В двенадцать. Попрошу не опаздывать.
— Да, господин ректор. — Я встала. — Можно идти?
— Идите, Сормат. И постарайтесь не заработать еще штрафных баллов, не то мне все-таки придется вас отчислить.
— До свидания.
Я выскочила из кабинета и едва не вприпрыжку побежала в общежитие. Визит к ректору давал мне право не возвращаться на урок профессора Нер, а идти сразу на следующую пару. А поскольку пара этой старухи у нас до обеда была единственной, я поспешила в общежитие.
Заварить чай и успокоиться было единственным, чего я хотела.
Я мрачно смотрела, как Эри заливисто хохотала, едва не падая с кровати. Пожалуй, не стоило ей рассказывать о сцене в кабинете ректора.
— Дейна, твою мать, — Эри ржала, не постесняюсь этого слова, как конь, едва не хрюкая.