Онитак
трогательны, что вызывают слезы умиления.
24 февраля. Неделю тому назад обратился в соответствующееведомствос
просьбой пересмотреть мое дело и учесть личные заслуги. Получил прибавку -
сутки в месяц. Лучше, чем ничего!
5 марта. Вот уже десятьднейведулихорадочноесуществование,даже
забросил дневник. Чтобы не упустить и мгновения столь краткой жизни, почти
отказался от сна. За последние четыре дня исписал бумагибольше,чемза
три недели нормальной жизни,и,несмотрянаэто,слогмойсохраняет
прежний блеск, мысли - прежнюю глубину. С былымнеистовствомпредаюсьи
наслаждениям.Хотелбыобладатьвсемикрасивымиженщинами,ноэто
невозможно. Стараясь взять от жизни все, абытьможет,простосозла,
плотно обедаю два раза в день по ценам черного рынка. В полденьсъелтри
дюжины устриц, два яйца всмятку, четверть гуся, бифштекс,шпинат,салат,
сыр, памплемусс,шоколадноесуфлеитримандарина.Ихотясознание
печальной действительности не покидало меня, кофе доставило мненекоторое
подобиесчастья.Похоже,яделаюсьстоиком.Выходяизресторана,
столкнулсясчетойРокантонов.Старыйчудаксегоднядоживаетсвой
последний мартовскийдень.Вполночь,израсходовавшестойталон,он
погрузится в небытие на двадцать пять дней.
7 марта. Посетил юную госпожу Рокантон, вполночьставшуюсоломенной
вдовой. Она приняла меня очень мило, томность ей к лицу.Мыпоболталио
том, о сем, кстати, и о ее муже. Люсетта рассказала мне, как он погрузился
в небытие. Оба лежали в постели. За минутудополуночиРокантондержал
жену за руку и отдавал ей последние распоряжения.Пробилодвенадцать,и
вдруг она обнаружила, что рука супруга исчезла, рядом смолодойженщиной
осталась только пустая пижама, а на подушке - вставнаячелюсть.Картина,
нарисованнаяЛюсеттой,чрезвычайнорастрогаланас.ЛюсеттаРокантон
уронила несколько слезинок. Я раскрыл ей объятия.
12 марта. Вчера вечером забрел к академикуПеррюкувыписатьягодного
соку. Чтобы поддержать репутацию "бессмертных", правительство предоставило
этим развалинам право на жизнь без ограничения. Перрюк быломерзителенв
своемсамодовольстве,лицемерииизлобе.Гостейсобралосьчеловек
пятнадцать. Все мы были обречены и проживали последниемартовскиеталоны
на жизнь. Перрюка это не касалось. Он держал себяснисходительно,считая
нас существами низшими, бесправными. Выражалсоболезнование,снедобрым
огонькомвглазахобещалблюстинашиинтересы,покамыбудем
отсутствовать,былсчастливдонельзя,чтополучилхотьвчем-то
преимущество перед нами. Хотелось обозвать его старымчучелом,сморчком.
Смолчал. Ведь рано или поздно я надеюсь занять его кресло.
13 марта. ЗавтракалуДюмонов.Они,каквсегда,ссорились.
Дюмон
воскликнул:
- Как бы раздобыть талоны на вторую половину месяца, чтобыникогдане
встречаться с тобой!
Это было сказано от души. Госпожа Дюмон зарыдала.
16 марта. Сегодня ночью Люсетта Рокантон ушла в небытие. Онабылавне
себя от страха, и я решил провести с нею последние мгновения. Поднявшись в
половине десятого кРокантонам,засталЛюсеттуужевпостели.Чтобы
избавить ее от ужаса последнихминут,перевелначетвертьчасаназад
стрелки ее часов, лежавших на ночном столике. За пятьминутдоуходав
небытие Люсетта залилась слезами. Однако, считая, что она располагаетеще
двадцатью минутами, стала усердно прихорашиваться.Этотпорывкокетства
показался мне трогательным.ЯнеотрывалглазотЛюсетты,чтобыне
пропустить момент ее исчезновения. Она заливалась смехом в ответнаодну
из моих острот, каквдругсмехоборвался,ионаисчезла,словнопо
мановению волшебной палочки.Якоснулсяпостели,ещехранившейтепло
женского тела, и меня объяла тишина, сопутствующая смерти. Всеэтоочень
тяжко повлияло на меня. Даже сейчас, утром, когда я пишу эти строки, я все
еще не могу опомниться. С моментапробуждениянеперестаюподсчитывать
оставшиеся мне часы жизни. Сегодня в полночь придет и мой черед.
Ночь. Без четверти двенадцать. Только что лег. Принимаюсьзадневник.
Хочу, чтобы временная смерть застала меня на боевом посту, с пером в руке.
Полагаю, это говорит онекоторомсамообладании.Храбростьдолжнабыть
изящной и сдержанной. А кто поручится, что смерть, которая мнепредстоит,
действительно окажется временной?! Что, если это просто смерть,настоящая
смерть? Не очень-то я верю в обещанноевоскрешение.Скореесклоняюськ
тому, что это ловкий ход, попытка позолотить пилюлю. Допустим, пройдут две
недели и никто из обреченных не воскреснет.Ктозаступитсязаних?Во
всяком случае, не наследники! А если и заступятся? Ничегосебеутешение!
Внезапно пришло на ум, что обреченные воскреснутвсе,скопом,впервый
день следующего месяца, а это 1 апреля. Недурной повод дляшуточек!Меня
охватывает панический ужас, и я...
1 апреля. Жив, курилка! Значит, этонебылопервоапрельскойшуткой.
Впрочем, я не ощутил течения времени. Очнувшись в своей постели, я все еще
был во власти предсмертнойтоски.Дневниклежалнаподушке,ярешил
дописать прерванную фразу, но в ручке не оказалось чернил. Обнаружил,что
будильник показывает десять. И только тогда догадался, что все уже позади.
Мои ручные часы тоже остановились. Решил позвонить Малефруа, спросить его,
какое сегодня число. Малефруа был явно недоволен, что я среди ночиподнял
его с постели, и не проявил особой радости по поводу моего воскрешения. Но
мне необходимо было излить душу.
- Вот видите, - сказал я, - различие между временем пространственными
временем пережитым - не измышление философов. Я живойпримертому!Если
хотите знать, абсолютного времени вообще не существует...
- Допустим. Но сейчас уже половина первого, и мне кажется...
- Нет, послушайте, ведь это очень утешительно! Пятнадцать дней, которые
я не жил, не утрачены.