– Что ты думаешь обо всем этом, Бар? Мне кажется, ты кое‑что понял и постараешься до конца исполнить свой долг.
– Да, – кивнул Бар, – я постараюсь. Жизнь, которой мы живем, нестерпима. Пора разрушить всю паутину лжи, которая опутала страну… Пока я сидел в тюрьме, советники короля придумали «Закон об истинном служении отечеству». Отныне каждый житель должен ежемесячно предоставлять властям характеристики на людей, с которыми общается. И вот полуголодные, нищие люди, которые не могут сыскать времени, чтобы заштопать прорехи в собственном платье (а за это платятся штрафы!), каждую свободную минуту строчат характеристики, потому что за них начисляют дополнительный паек. Люди чураются родственников, знакомых и даже на работе не хотят знать никого, кроме надзирателя и нарядчика. Двулицые торжествуют: разве в этих условиях может вызреть хоть какое‑то зерно протеста?
– Друг мой, – сказал Иосиф, – ты понял правду о положении народа. Теперь у меня нет сомнений: народ воспрянет духом!
– Воспрянет. Воспрянет, потому что догадывается о своей несчастной доле…
Иосиф слушал своего единомышленника и чувствовал, что теряет нить разговора. Сон все сильнее наваливался на него – сказывались нервные перегрузки.
Попросив Бара разбудить в случае чего‑либо непредвиденного, Иосиф закрылся в комнате, примыкавшей к той, в которой были заперты король и уцелевший заговорщик, лег на пол и тотчас как в яму провалился…
Иосиф спал не более часа и пробудился в тревоге, разбитый неопределенными сновидениями.
Подняв голову, тотчас увидел, что кто‑то пытается пробраться в его комнату. Стальная пила монотонно, чтобы не разбудить, выпиливала квадрат в дубовой двери. Зловещая работа была близка к завершению.
Иосиф кашлянул и поднял пистолет. Пила тотчас исчезла.
И тут Иосиф хватился спортивной сумки – сумка пропала!
Он вспомнил, что еще сомневался, закрываться ему в комнате или не закрываться – неудобно было перед Баром, – и только в самый последний момент решил, что долг перед всеми важнее щепетильности перед сотоварищем; именно тогда он вытащил пакет с золотым мундиром и спрятал его себе под рубашку.
Пакет был на месте. Но куда делась сумка с «часами» – бомбой, которой он устрашал своих противников?
– Бар, – позвал Иосиф. – Где ты?
– Тут, – отвечал голос из‑за двери. – Сижу на стуле и караулю ваш сон.
– Что‑нибудь случилось?
– Ничего особенного.
– А все‑таки?
Он открыл дверь, зная, что теперь уже не представляет серьезной опасности для своих врагов и легко может быть схвачен.
Бар сидел на стуле, и, не имея еще никаких улик, Иосиф тотчас заподозрил именно Бара. «С какой стати я доверился этому человеку? Разве не ясно, что говорить можно одно, а делать другое? И почему Бар столько времени сидел в одной и той же камере для новичков? Прибывавшие менялись, а он оставался – почему?..»
– Кто приходил сюда?
– Заглядывал какой‑то слуга. Чернявый такой, тонкий. Ему понравилась спортивная сумка, брошенная здесь в углу. Я даже не знаю, чья сумка. Он предложил десять скублонов, талоны на сахар и куриные потроха. Извините, я посчитал предложение выгодным и согласился.
Бар протянул желтые талоны.
«Врет, все врет…»
– Это была моя сумка. Я по забывчивости оставил ее… Не огорчайся, Бар. Ущерб, который нам причинили, невелик. Мы по‑прежнему владеем оружием, способным защитить нас всех…
– Что же это за оружие?
– Сейчас, сейчас расскажу… Подожди здесь, я сбегаю в туалет, приведу себя в порядок, затем мы продолжим нашу беседу…
Почуяв опасность, Иосиф попытался ввести в заблуждение своих противников.
Нельзя было терять ни минуты. Выйдя в коридор, он услыхал возбужденные голоса. Из открывшегося лифта на площадку вывалилась целая толпа вооруженных полицейских, – командир уже ставил перед ними какую‑то задачу.
Не раздумывая Иосиф завернул за угол коридора и бегом устремился к залам канцелярии. Он беспрепятственно миновал два поста. Наверно, их не успели еще оповестить.
Так или иначе Иосиф оказался в потоке суетящихся чиновников. Но на него обращали внимание: он был в костюме советника (переоделся во время грозы – в поместье) и на лице имел маску.
Он вбежал в первый попавшийся стеклянный бокс и приказал лысому старику, подшивавшему бумаги:
– Раздевайся, живо! Вот тебе за твою одежду десять скублонов и талоны на куриные потроха!
– Моя одежда того не стоит! – завопил испуганный чиновник. – Это насилие!
Иосиф достал из кармана пистолет, после чего беспрепятственно переоблачился, вышел из бокса и затерялся среди снующих людей…
Выбравшись из дворца, услыхал, как повсюду включились громкоговорители:
– Внимание, внимание! В залах и комнатах дворца находится опасный государственный преступник, пытавшийся совершить покушение на короля и одного из его мудрейших советников! Преступник одет, как советник, но, возможно, уже и переменил одежду. Останавливайте работу, хватайте подозрительных, вызывайте охрану! Кто задержит преступника, получит дом с огородом пожизненно и полное освобождение от налога!..
«Поднимется большой переполох…»
Иосиф шел быстро, выбирая наиболее узкие и кривые улочки. У керосиновой лавки задержался, купил бутылку керосина и пачку спичек.
Мимо промчался полицейский наряд на мотоциклах.
– Вы не знаете, что происходит? – спросил он у продавца.
– Что происходит, то происходит, не нашего ума дело. Обо всем объявят в свой час.
«Из города мне не выйти… Эх, хотя бы десяток бойцов, мы бы пробились, хотя бы десяток тех, кто не боялся бы умереть, защищая свой бедный народ!..»
Увидев в конце улицы толпу полицейских, Иосиф свернул в первый попавшийся двор, пустой и унылый. Из помойного ларя выскочила кошка.
Иосиф крикнул на нее, выхватил из‑за пазухи золотой мундир, облил его керосином и чиркнул спичкой. Пыхнуло пламя, в небо пополз столб черного дыма.
«Прощай, полковник Пуш, отныне ты и твое воинство полностью свободны от присяги перед тряпкой, командовавшей вашими мозгами. Может быть, теперь вы догадаетесь подумать о своей свободе…»
Глянув на дом, Иосиф заметил в окнах настороженные лица. Кусая губы, он прошептал: «Я бы не уступил, полковник Пуш, я бы не уступил, будь со мной хотя бы несколько отважных товарищей!..»
Растоптав ногой пепел, Иосиф пересек двор, прошел под арку и выглянул на улицу. Шла тотальная облава: с одной и другой стороны приближались полицейские. Увидев дверь в глухой стене арки, Иосиф решительно постучался. Открыл бледный мужчина.
Направив на него пистолет, Иосиф вступил в грязное, захламленное помещение.
– Что здесь такое?
– Парикмахерская, господин, – пролепетал человек. – Вход в нее с улицы. Это вход в жилую комнату. Я думал, жена вернулась с базара.
– Кто в парикмахерской?
– Никого… Мое дело совсем захирело. Столько рубят голов, что люди уже безразличны к прическам. Прическа для висельника – зачем?
– Вот что, – Иосиф выгреб из кармана оставшиеся деньги. – Ты рассуждаешь слишком смело для своей профессии, из чего я заключаю, что ты связан с полицейскими. Так это или не так, покажет ближайшее время. Вот тебе деньги, спрячь меня и никому ничего не говори, получишь еще столько же.
Парикмахер проворно сунул деньги под фартук.