— Вставай! — Самир разбудил девочку, едва завидев приземистые черные силуэты, быстро и бесшумно скользящие по песку. — Скорее! Держись!
Она еще не до конца проснулась, а мутант уже усадил ее на плечи, подобрал саблю и побежал.
— Держись! — крикнул он и почувствовал, как маленькие пальчики вцепились в волосы. Больно, но не важно. Только бы не упала! Бежать было очень неудобно. Самир никак не мог выбрать подходящий ритм, чтобы девчонку не кидало из стороны в сторону и его вместе с ней. Наконец она сползла чуть ниже, обхватила его ногами за туловище, а руками за шею. Так стало легче. Самир пригнулся и помчался во весь опор, сжимая в руке саблю.
Он не оглядывался, но знал, что мутафаги сзади и настигают. Он чувствовал их затылком, спиной, всей шкурой…
Взошло солнце. Самир помнил, что пустынные волки не любят жару и предпочитают охотиться ночью. Может быть, поэтому его все еще не догнали, не сбили с ног, не впились в тело острыми зубами, не перегрызли горло… Поэтому или почему-то еще — без разницы! Главное, что он еще бежит, что его драгоценная ноша цела. Он ощущал сжавшийся теплый комочек на своей спине, чувствовал, как бьется маленькое сердечко.
Но как долго еще он сможет бежать? Сколько времени понадобится мутафагам, чтобы запустить клыки в его ноги, а потом разорвать и сожрать его… и девочку? Он вдруг представил, как волки вонзают в нее зубы, дерут на части, а она кричит тихо, беззвучно… и закричал сам. Зло, гортанно, яростно.
Нет, он не позволит причинить ей боль. Если им суждено умереть, он сам убьет ее, быстро и безболезненно, а что будет с ним самим — уже перестанет иметь значение.
Песок стелился под ногами бесконечным покрывалом. В какой-то миг Самир понял, что ненавидит его, каждую серо-желтую песчинку — за то, что песок не может помочь спасти девочку. Его, Самира, девочку!
Вдруг он заметил, что маленький пальчик указывает на что-то из-под его подбородка. И поднял взгляд.
Ржаво-черные фермы переплелись в странное, непонятное сооружение, стоящее посреди пустыни на четырех громадных опорах, будто его создатели боялись, что строение унесет ветром во время песчаной бури, и постарались закрепить его со всей возможной надежностью. Несколько вышек венчали эту конструкцию, а к двум из них были пришвартованы дирижабли небоходов.
Буровая!
Они добрались!
Но радоваться было рано. Самир скосил взгляд направо. Пара волков почти поравнялась с ним на расстоянии в десять локтей. Взгляд налево — там та же картина. Мутафаги брали добычу в кольцо. Еще чуть-чуть, и оно замкнется. Самир чувствовал, что сил у него остается все меньше. До Буровой он, конечно, добежал бы, но волки не дадут ему это сделать.
В этот раз, принимая решение, он не сомневался и не колебался ни мгновения. Собравшись с силами, Самир пошел на рывок. Побежал так быстро, как только мог. За короткое время он оторвался от мутафагов, но при этом почти выдохся. Перетащил девочку со спины к себе на руки и бережно опустил ее на песок.
— Беги! — крикнул он, разворачиваясь. — Беги-и!
Бросил лишь один короткий взгляд, чтобы убедиться, что она поняла его и послушалась. Девчонка бежала к Буровой.
Самир оскалил клыки. Вытащил самострел, крепче сжал саблю. И врубился в нагнавшую его стаю. Выстрелил и тут же рубанул, увернулся от клыков и снова взмахнул клинком. Оглянулся: все волки были вокруг него, за девочкой никто не гнался. Этот взгляд стоил ему прокушенной руки. Его чуть не свалили с ног, но он отбросил прыгнувшего на него мутафага. Ноги горели огнем от десятков укусов. Самир разрубил одну извивающуюся тушу, вторую… Когда боль стала нестерпимой и затмила разум сияющей красной пеленой, он отбросил оружие и стал рвать волков руками и зубами, раздирал пасти, грыз глотки. Вскоре он перестал воспринимать действительность. На фоне рычания, визга, клацанья клыков, треска рвущейся шкуры ему почудились странное стрекотание и хлопки.
Он еще успел этому удивиться, прежде чем красная пелена превратилась в серый туман, который поглотил сознание Самира.
* * *
Боль привела его в чувство. Все тело горело огнем, но спина и затылок словно заледенели. Первая мысль, посетившая его: если он еще жив, значит, волки оставили его и погнались за девочкой! Он хотел зарычать, но получилось что-то похожее на слабый стон.
— О, народ, мутант очнулся! — услышал Самир незнакомый голос.
За болью пришли и другие ощущения. Он понял, что лежит на чем-то твердом, холодном и раскачивающемся.
— Девочка?! — просипел он.
— С ней все в порядке, — ответил другой незнакомец. — Как, думаю, и с тобой.
Красноватая пелена — последнее, что он помнил, перед тем как провалиться в серую мглу, — не исчезла. Самир не сразу сообразил, что он просто лежит с закрытыми глазами.
И открыл их. Резкий свет заставил зажмуриться. А когда зрение восстановилось, он увидел, что находится в каком-то тесном помещении с маленькими оконцами, в лицо ему светит фонарь, а вокруг стоят люди.
— Девочка?! — требовательно повторил он и резко поднялся.
С десяток рук попытались уложить его назад, но он отбросил их.
— Держи его! Крепче! Здоровый гад!
Теперь у него получилось зарычать, хотя не так грозно, как он рассчитывал, но все же…
И вдруг он почувствовал знакомое касание. Маленькие прохладные ладони сжали его щеки и заставили губы выпятиться и зашевелиться. Самир резко обернулся.
Она сидела рядом, улыбалась. Потом подалась вперед и обняла его.
То, что испытал в этот момент Самир, невозможно было передать словами. И дело даже не в скудности его знаний и бедности языка. Есть вещи — и теперь он точно знал это, — которые невозможно описать. Можно только почувствовать.
Девочка встала, взяла его за руку, потом посмотрела на стоявшего рядом высокого мужчину в блестящей кожаной куртке, кивнула ему и вложила ладонь Самира в руки незнакомца, словно передавала заботу о нем.
Мужчина с почтением поклонился. Отпустил руку Самира и произнес:
— Меня зовут капитан Беринг. Ты сейчас на моем дирижабле. Ты сильно изранен, но выживешь. Когда поправишься, мы тебя высадим, где скажешь. Думаю, ты ждешь награду…
— Кто она? — перебил его Самир.
— Дочь атамана Всеволода, — нахмурившись, ответил капитан.
— Почему она так важна?
Небоход вскинул брови.
— Так ты ничего не знаешь?! — изумился он и переглянулся с остальными людьми. — Почему же тогда так дрался за нее?
Самир молчал. Что он мог ответить этому человеку? Как передать все, что испытал за последние дни, чему научился, что чувствовал?
Капитан дирижабля пожал плечами:
— Роза знает, где находятся земли, нетронутые Погибелью…
Значит, ее зовут Роза! Самир несколько раз повторил про себя имя девочки и пропустил часть сказанного капитаном. Тем временем небоход продолжал:
— …после убийства Всеволода отняли язык, чтобы заставить ее замолчать. Сторонники ее отца взялись…
Дальше Самир не слушал. Его клонило в сон, напала слабость.
Роза.
Самир уже знал, какую награду он попросит. И пусть только попробуют ее не дать! Разорвет в клочья, как волков!
Впервые в жизни Самир точно знал, чего он хочет: быть рядом с Розой.
Защищать ее от любых посягательств и опасностей. От угроз и боли.
Всю жизнь идти рядом с ней, нести на плечах и, если понадобится, закрывать собой, как собственного ребенка.
Ежи Тумановский
КРЫЛЬЯ ДЛЯ МОНАХА
Высокий и худой мутант оказался на редкость выносливым. Он легко протащил Брена на себе не меньше двадцати шагов, прежде чем тот сумел передавить ему горло, и продолжал бежать, демонстрируя, что по крайней мере какое-то время может обходиться без воздуха.