Илья с Даниилом вывалились из машины и встали, полуобнявшись, будто каждый из них не мог держаться на ногах самостоятельно. - Что ты чувствовал? - спросил Илья, неожиданно для себя перейдя с Антоном на "ты". - М-м... Сначала ничего. А когда вы мне сказали, - Вязников сделал паузу, прислушиваясь к своим ощущениям, - жар возник в голове, не внутри, а на коже. Внутри как раз все было холодно, и холод этот спускался к ногам. У меня и сейчас ноги будто замороженные. Стою, как на ледяных столбах, впечатление такое, что отморозил пальцы. Он опустился на асфальт, прислонился к кузову "жигуля" и расшнуровал туфли, а потом снял носок с левой ноги и потрогал пальцы руками. - Ничего, - удовлетворенно проговорил он. - Теплые. - То, что ты сейчас описал, - сказал Репин, - я читал в книге о йоге Рамачараке. Раскрытие какой-то там чакры. Очень похоже. Даниил натянул носок, надел и аккуратно зашнуровал туфли, но подниматься не стал, так и сидел, поджав ноги. - Что это было? - ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Антон. - Ты видел? - обернулся к нему Репин. - Хотел бы я знать, что стало причиной! Ясно, что не процессы в мозгу Даниила Сергеевича Вязникова. В его организме просто нет столько электричества. - Как жить? - с неожиданной тоской в голосе сказал Вязников. - Как жить дальше? - Антон тебе все прекрасно объяснит, - хмыкнул Илья. - Давайте действительно поедем, а то становится темно. Антон сел за руль, посмотрел в зеркальце: Даниил привалился к спинке в углу сидения, Илья - у противоположной дверцы. - Какой пакости теперь прикажете ждать? - спросил он. - Ямы на дороге? Репин с Вязниковом переглянулись. - Может, и ямы, - тихо проговорил Даниил. - А может, вспыхнет в небе звезда ярче Солнца, и жизнь на Земле прекратится в один миг, потому что изольются лучи смертные... - Даня, - сказал Репин. - Возьми себя в руки. Пожалуйста. Антон все еще не понимает смысла твоей теоремы. - Вы... Ты думаешь, что нужно объяснить? Так, чтобы понял? Илья встретил в зеркальце взгляд Антона и сказал твердо: - Ни в коем случае. - Тогда поехали, - Вязников отвернулся к окну, за которым уже опустился быстрый вечер: в фиолетовом небе зажглись первые звезды, закат за лесом был багровым, завтра, похоже, ожидался ветренный день. У Даниила крепло ощущение, что все происходившее вокруг - в последний раз. И вечер этот, и дорога, и тихий напряженный разговор, и крик птицы, неожиданно взлетевшей из кустарника, и ослепляющий свет фар встречных машин, и красные огоньки машин, мчавшихся в сторону Москвы, и еще что-то, чего он не мог определить, потому что не думал об этом. Все было в последний раз, потому что... - Что бы я ни говорил прежде, - тихо произнес Даниил, - все равно правда остается: Володю убил я. Больше просто некому. - Если уж быть точным, - пошевелился невидимый уже в полумраке Илья, - то Митрохина убил Тихомиров, когда решил спалить старые журналы. - Я, - громко и твердо сказал Даниил, будто точку поставил. - Можно считать ваши слова официальным признанием? - поинтересовался Антон. - Можно, - сказал Вязников. - Если признание - царица доказательств, считайте дело законченным. - Антон, - предостерегающе произнес Илья, - не слушай ты его, ради Бога. И поехали, наконец. Сколько можно стоять на месте? Антон включил зажигание и вывел машину в правый ряд. Минут через десять проехали пост ГИБДД, зарево огней большого города осветило полнеба, притушив звезды, Антон свернул с магистрального шоссе, и за все это время никто не проронил ни слова. Когда подъехали к дому, Антон сказал: - Что мне делать с вашим признанием? Что я напишу в деле? О теореме Вязникова, в которой ничего не понял? Даниил промолчал, Илья хмыкнул. Наверх почему-то поднялись по лестнице, никто даже не подумал остановиться у шахты лифта. Женщины сидели на кухне и, похоже, без мужей чувствовали себя вполне комфортно. - Ну, вы даете! - заявила Света. - Где вас носило три с половиной часа? Антон, почему ты не взял мобильник? - Вы тут зря времени не теряли, - улыбнулся Антон. - Нам-то хоть коньяк оставили? - Ты же видишь, - возмутилась Света, - бутылка почти целая.
- Нам-то хоть коньяк оставили? - Ты же видишь, - возмутилась Света, - бутылка почти целая. Мы только в кофе... - Некий Протченко, - назидательно произнес Антон, - тоже употреблял коньяк только с кофе, что не помешало ему стать серийным убийцей. - Вот так он всегда, - повернулась Света к Оле, которая хмурилась и не сводила взгляда с мужа, - на любое мое замечание приводит в пример какую-нибудь жуткую криминальную историю. - Что случилось, Илюша? - тихо спросила Оля. - Ничего, - сказал Илья. - Даниил, садись и, пожалуйста, не думай о плохом. Кофе тебе с коньяком или без? - Ты полагаешь, - усмехнулся Даниил, - что достаточно думать о хорошем, и тогда вместо монстров в мир будут являться ангелы? - Не знаю, - сказал Илья. - Может быть. Что мы знаем о следствиях из теоремы Вязникова? Садись, в ногах правды нет. Даниил покачал головой. - Я пойду, - сказал он. - Если, конечно, в кармане у Антона Владиславовича нет предписания на мой арест. - Нет у него ничего, - заявил Репин. - И не будет. Вязников повернулся и пошел к двери. - Пожалуйста, Даниил, - сказал ему вслед Илья, - держи себя в руках. Теперь... Он не договорил. В соседней комнате, где несколько часов назад шел допрос с пристрастием, что-то с грохотом повалилось, и чей-то истошный вопль прорезал тишину. Вязников застыл на пороге, Оля бросилась мужу на грудь, Света вцепилась в спинку стула, и лишь Антон сохранил самообладание. Он ворвался в кабинет, готовый к чему угодно, но только не к тому, что увидел, включив свет. Все оставалось на своих местах. Ничто не разбилось, не упало, даже не сдвинулось с места. И кричать здесь тоже было некому. Только... Показалось, или действительно легкое дуновение воздуха коснулось щеки, будто кто-то невидимый проскользнул мимо Антона в проем двери? Он обернулся, встретил настороженные и испуганные взгляды и покачал головой. - Я... - Вязников, так и стоявший на пороге, сглотнул, будто подавился несказанным словом, - я забыл предупредить, Илья. Это может быть и звук без... Тоже ведь вероятностный процесс. Где-то кто-то что-то... А слышно совсем в другом месте. - Ты думаешь, это я? - спросил Репин. - Кто теперь разберет - я, ты... Пойду. Дверь хлопнула. - О Господи, - сказал Антон. - И что же, теперь так будет всегда? - Что? - спросила Света. - Что там? Кто? - Никого, - сказал Антон. - Все в полном порядке. - Но там... - Никого, - твердо повторил Антон. - Показалось. Звуковая галлюцинация. - У всех сразу? - Илюша, - сказал Антон, - я действительно ничего не понял в этой теореме. Ничего! Почему же она... - Как-то, - произнес Илья, осторожно высвободившись из объятий жены, великий физик Бор повесил над своей дверью подкову. "Зачем вы это сделали? - спросили его. - Вы же не верите в приметы!" "Не верю, - ответил Бор, но я слышал, что подкова приносит счастье даже тем, кто в это не верит". - Что теперь будет? - растерянно спросил Антон.
* * *
Вязников вышел из подъезда и в темноте не сразу сориентировался, в какую сторону идти. К троллейбусной остановке вроде бы налево, туда, где светилась реклама мебельного магазина. А может, направо - днем, когда он шел к дому следователя, то, кажется, проходил мимо детского сада. Или нет? "Ну, - подумал он, - и чего я добился? Нужно было все отрицать. Все. И о теореме - ни слова. А я струсил. Страшно стало держать это в себе поделиться захотелось. Думал - все равно не поверят. Не примут. Не поймут. А они... Илья - умница, все схватил на лету. И что теперь? Теперь - ничего. Конец. Господи, как хорошо было еще два года назад! Когда все только начиналось, и я не подозревал, к чему приведут вычисления, ни о чем не думал. Наука. Чистая математика. Вероятностные процессы. Не вернуть. И не остановить. Даже если сейчас убить обоих - Илью, который уже все знает, и Антона, который все поймет завтра, - ничего не изменится. Придется покончить и с собой, а на это я никогда не решусь. Характера не хватит. Убить обоих... Господи". - Даниил! - услышал Вязников за спиной быстрые шаги. - Погоди! Репин догнал его и пошел рядом.