Убить обоих... Господи". - Даниил! - услышал Вязников за спиной быстрые шаги. - Погоди! Репин догнал его и пошел рядом. - Решил меня проводить? - хмуро сказал Даниил. К остановке подходил троллейбус, если его пропустить, то ждать следующего придется полчаса, не меньше. - Извини, мой номер... - Постой, - Репин взял Вязникова за локоть и развернул к себе. - Скажи мне только две вещи. Во-первых, почему ты говорил о знании, тогда как достаточно веры? Просто играл словами, чтобы сбить с толку Антона? - Я не... - Не надо со мной так! Я тебе сразу второй вопрос задам: это ведь не случайно получается? Менять равновероятные события. Ты умеешь сам. Во всяком случае, грохот в комнате - твоя работа. Я смотрел в этот момент на тебя и видел - ты подумал, нахмурился, решил, тут все и произошло. И в машине тоже, хотя там было темно, и я не видел твоего лица, а потому не могу ручаться. Я прав? Даниил проводил взглядом удалявшийся троллейбус и попытался потихоньку высвободить локоть. Убедившись, что проще справиться с волчьим капканом, Вязников спросил: - А ты не боишься так со мной? - Значит, я прав? - настойчиво повторил Илья. - Я с этим который месяц живу! Все время приходится себя сдерживать и не всегда удается, я же человек, в конце концов, а не машина! - Значит, и Митрохина... - Он был подлецом! Господи, каким же он был подлецом! То, что он крал научные идеи и результаты, - ты думаешь, это было все? Это ерунда по сравнению... Над Машей он издевался, как мог, она ко мне прибегала, рассказывала, потому что больше никому не могла, даже подругам, а меня считала вроде диктофона - и сказать все можно, и никто не узнает, потому что дальше не пойдет. Сколько мне всего выслушать пришлось! Я человек или нет? Я все время сдерживался. Долго. А когда меня на пикник пригласили, решил. - Но ведь о журналах во дворе Тихомирова ты не мог знать, - с недоумением проговорил Илья. - А зачем мне было о них знать? Господи, ты же физик по образованию! Подумай сам: зачем мне было знать о Тихомирове? Теорема Вязникова гласит: обмениваются события, обладающие равными вероятностями. И все! Все! Достаточно знать, каким будет одно событие, а равновероятное ему природа найдет сама, это ведь естественный процесс, как сопротивление току или турбуленция. - В радиусе действия твоих способностей? - Какой еще радиус действия? Нет никакого радиуса действия! Второе событие может произойти где угодно - на Марсе, в туманности Андромеды, в соседнем переулке! - Подожди, - забормотал Илья. - Но ведь, тем не менее, рвануло в ближайшем селе, а не где-то там... - Дорогой Илья, - Вязников неожиданно успокоился и резким движением высвободил наконец свой локоть. - Владимир умер в четырнадцать часов восемь минут с секундами. А журналы во дворе Тихомирова взлетели на воздух в пятнадцать часов тридцать две минуты, и это мне сказал старик из соседнего дома, который все видел в окно и засек время. Господин Ромашин не удосужился даже расспросить соседей! - Ты хочешь сказать... - Нет между этими событиями ничего общего! - отрезал Даниил. - То есть, происшествие у Тихомирова, конечно, результат действия теоремы Вязникова, но - результат спонтанный, таких знаешь сколько каждую минуту происходит в нашем разнообразном мире? Перечислить? Начиная с обычных шаровых молний и кончая всякими там летающими тарелками и черт знает чем еще! - И те тринадцать случаев, о которых мы говорили... - Не знаю. Что-то наверняка было связано, что-то - нет. - Если сейчас ты захочешь, чтобы я вспыхнул, как Митрохин... - Или чтобы под тобой провалилась земля, - насмешливо сказал Даниил. Наверное, так и произойдет. - Тебе это нравится? - воскликнул Репин. - Что - это? - Сила. - Это не сила, Илья, - вздохнул Даниил. - Это слабость. Если бы я был сильным, никто никогда не узнал бы о том, что существует такая теорема. Если бы я был сильным, Илья, то покончил бы с собой сразу, как только доказал теорему. Я хотел, но... Я слабый человек, я хотел жить. - Покончил с собой? - удивился Репин. - О чем ты? - Ты прекрасно понимаешь - о чем.
В справедливость теоремы Вязникова достаточно поверить. Если каждый поймет, что в состоянии менять местами любые равновероятные события во Вселенной... Наступит хаос! Завтра над Красной площадью повиснет тарелка размером со стадион и испепелит Кремль. Или вдруг сгорит безо всякой причины фирма конкурента. Здоровый человек упадет и умрет - и тоже без причины, потому что... - Для этого нужно знать точные величины вероятностей, а это, по твоим же словам, невозможно, - пробормотал Репин и отшатнулся от Вязникова, как от прокаженного. - Точную вероятность смерти конкурента и точную вероятность другого собы... Репин осекся. - А, - сказал Даниил, - дошло наконец. Разве, чтобы сделать шаг, ты решаешь в уме уравнения натяжения сухожилий? - Это ужасно! - вырвалось у Репина. - Извини, Илья, - сказал Вязников, - я пойду. Вон идет следующий троллейбус. Он повернулся и побежал к остановке, широко расставляя ноги. Илья успел подумать, что так бегают люди, никогда не занимавшиеся спортом. Хлипкие интеллигенты. Решатели уравнений и сочинители теорем. Такие придумали атомную бомбу и... Даниил споткнулся и повалился головой вперед, нелепо раскинув руки. Он лежал на асфальте, будто черная клякса - бесформенная и бессмысленная. Илья успел поразиться тому, как легко превратить в кляксу живого человека, и только после этого до его сознания дошел наконец негромкий звук выстрела.
* * *
- Спасибо, - сказал Антон, когда они остались вдвоем на кухне - женщин Илья отвез к себе домой, а потом вернулся, чтобы дождаться друга, дававшего показания руководителю следственной группы. - Не стоит, - прохрипел Илья. За прошедшие часы у него почему-то сел голос. Он вроде бы не кричал, и, когда приехала патрульная машина, о произошедшем рассказывал, нисколько не волнуясь, но голос все-таки пропал, будто после футбольного матча, на котором он отдал все силы - душевные и физические, - поддерживая любимую команду. - Пойми, - продолжал Антон, - у меня просто не было времени. Я шел за тобой и слышал каждое слово. - Я это понял, - перебил Илья и поморщился - в горле будто потерли наждачной бумагой. - А когда он побежал... Ты правильно оценил ситуацию, спасибо тебе. Нападение при задержании, попытка к бегству - все верно. - Тебя отдадут под суд. - Конечно, - кивнул Антон. - Оружие я сдал, от следственной работы меня временно отстранили. Перетерплю. Твои показания очень помогли, спасибо еще раз. - Зачем? - простонал Репин. - Илюша, - сказал Антон, - по идее, я и тебя должен был бы пристрелить, если бы рассуждал так, как наш бывший подозреваемый. Люди, знакомые с теоремой Вязникова, опасны для человечества и для всего мироздания, так ведь? - Ты же не веришь ... - А подкова на двери помогает даже тем, кто не верит. Черт возьми! Я хотел, чтобы Вязников научил нас с тобой пользоваться этой силой. Мы этого добились. Третий - лишний. Почему ты хандришь? - Я боюсь, - прохрипел Илья, помедлив. - Кого? Вязников мертв, информацией, что на его компьютере, никто заниматься не станет - теоремы всякие, математика, никому не нужная чушь. Когда следствие закончится, я все это сотру. О теореме знаем только мы двое. Ты уже умеешь ею пользоваться, а я пока нет. Научишь. Вот, например. Можешь зажечь газ, не подходя к плите? Не знаю, как это лучше сделать. Ты хочешь поднять книгу, а вместо этого зажигается газ. А где-то в другом месте в это время у кого-то гаснет зажженная спичка. Верно? Илья посмотрел на Антона исподлобья, даже оборачиваться не стал - пламя над конфоркой вспыхнуло ярко, поднялось под потолок, лизнуло висевшую над плитой лампу, треснуло стекло, посыпались осколки, огонь перекинулся на полотенце, прикрывавшее блюдо с приготовленными Светой варениками. Антон вскочил на ноги, заметался, сбивая пламя, кричал - начал гореть, смрадно воняя, стенной шкафчик, а потом и занавески на окне занялись. Илья сидел, глядя перед собой в одну точку. Ему уже не было страшно. Страшно ему было тогда, когда он бежал к распростертому на асфальте телу Вязникова - почему-то казалось, что Антон выстрелит в спину, такого быть не могло, но он все равно боялся.