По его позе можно было предположить, что он либо упал с крыши, либо его сбросили оттуда. Прямо над ним свисал длинный канат с узлами, верхний конец которого скрывался в окне четвертого этажа.
– Так, понятно, – пробормотал Щеглов и повернулся к седому доктору, только что подошедшему. – Вы уже в курсе, доктор? – Тот кивнул. – Тогда идемте скорее!
Они помчались вниз, к выходу, я же отправился на четвертый этаж. Туда я поднимался впервые.
Этаж был пустынен и носил следы заброшенности, пыль толстым слоем лежала на всем, что способно было ее удержать. Стараясь ничего не трогать, я вычислил ту дверь, которая должна бы вывести меня к таинственному окну. Рядом с ней висел пожарный щит с традиционным набором инструментов: небольшая лопата, ломик, огнетушитель и так далее. Я перевел взгляд на саму дверь. Она была чуть приоткрыта, на косяке и на самой двери были видны свежие следы взлома. Я снова вернулся к пожарному щиту и особое внимание уделил ломику. Как я и ожидал, на одном из его концов остались следы краски – той самой, которой была выкрашена дверь. Так, подумал я про себя, для начала неплохо. Я осторожно открыл дверь, стараясь не браться за ручку, и заглянул внутрь. Моему взору открылась картина, напоминающая сарай или в лучшем случае чердак. Куча старой мебели, в беспорядке сваленная по углам, сырость, полумрак, паутина и все та же пыль. Прямо передо мной было настежь распахнутое окно. То самое. Я нащупал на стене выключатель, но вспомнил, что света нет во всем здании. Впрочем, я вполне мог уже обходиться без света, так как глаза мои привыкли к этой серой мгле, царившей здесь повсюду. Именно благодаря этой новой способности своих глаз я вдруг с удивлением обнаружил, что пол в помещении чисто выметен. И это в то самое время, когда пыль со шкафов можно брать горстями! Значит, кто‑то заметал следы, причем в буквальном смысле этого слова. Я подошел к окну и выглянул вниз. Там никого уже не было: ни Щеглова с доктором, ни тела. Я осмотрел подоконник. Может быть, приглядись я пристальней, то обнаружил бы там какие‑нибудь следы, но мое внимание в этот момент привлекло нечто иное. Под подоконником проходила батарея отопления; именно к ней и был привязан канат с узлами, спускавшийся за окно. Я осмотрел пол рядом с окном, но ничего примечательного не нашел. Чуть ли не вплотную к окну стоял небольшой фанерный шкаф; я дернул сначала за одну, потом за вторую дверцу, но они оказались заперты. Я обошел шкаф и обнаружил, что задней стенки у него нет, а внутри он совершенно пуст. Это несколько озадачило меня.
– Так, – вдруг раздался резкий, неприятный голос Щеглова. – Я же просил не заниматься самодеятельностью.
Я готов был простить ему даже это, так как понимал, что ему сейчас приходится хуже всех.
– Семен Кондратьевич, по‑моему, обстоятельства настолько изменились… – попытался было возразить я, но он тут же перебил меня:
– Ладно, опустим. Выкладывай, что удалось разнюхать.
Я рассказал ему о всех тех мелочах, которые сумел зафиксировать при обследовании помещения. Щеглов несколько смягчился.
– Хорошо, на этот раз прощаю, но чтоб впредь…
– Но ведь дорога была каждая минута!
– Довольно! – оборвал он меня.
Я стерпел и на этот раз.
– Что вам удалось узнать о том человеке? – спросил я минутой позже. – Он жив? Кто он?
– Он мертв, – бесстрастно ответил Щеглов. – И кто он – никому не известно. Он умер от удара тупым предметом по голове около двенадцати ночи. – Он пристально посмотрел мне в глаза. – В это самое время в здании погас свет.
Мне стало холодно. Словно чья‑то жуткая невидимая рука сжимала пальцы вокруг моего горла – я знал, что она где‑то здесь, эта рука, но не видел ее и поэтому не мог расцепить ужасных пальцев.
Бессилие пугало меня более всего. Бессилие и неизвестность.
– Судя по всему, его ударили в тот самый момент, когда он начал спускаться по канату. Рядом с телом найден этот нож. – Щеглов вынул из кармана длинный узкий обоюдоострый кинжал и протянул мне. Я с трепетом взял это орудие убийства в руки, но ничего примечательного в нем не заметил. Щеглов уловил вопрос в моих глазах. – Дело в том, что таким, или очень похожим, ножом был убит Мартынов. Этот нож вполне может оказаться тем самым.
Я поспешил вернуть кинжал Щеглову.
Пока Щеглов самолично осматривал помещение, я рассказал ему об утреннем происшествии в биллиардной и о подслушанном мною разговоре.
Щеглов заметно оживился.
– Неплохо, – сказал он. – Значит, они думают, что Клиент здесь, в здании? Гм… Что ж, неплохо.
В комнату вошел Мячиков.
– А, вот вы где! Не помешал?
Сейчас он выглядел несколько лучше, чем утром, но до здорового человека ему было еще далеко. И тем не менее он даже пытался улыбаться.
– Рад вас видеть, Григорий Адамович, – поприветствовал я его. – Я так полагаю, вы идете на поправку. Как зубы?
– Да так… – он неопределенно махнул рукой. – Но уже лучше. Благодарю вас, Максим Леонидович.
Щеглов никак не среагировал на появление Мячикова. А Мячиков, не ожидая особого приглашения, в свою очередь принялся осматривать помещение.
– Какой ужас! Представляете? – Он обращался исключительно ко мне. – Я уже все знаю. Весь дом гудит, среди людей настоящая паника. Боюсь, добром это не кончится.
– Добром? – поднял голову Щеглов. – О каком добре вы говорите, когда за четверо суток погибло четыре человека? Добром уже не кончится. – Он сделал ударение на слове «уже».
– Да‑да, вы правы, – согласился Мячиков. – Какой ужас!
Проходя мимо шкафа без задней стенки, он случайно задел его плечом, и тот легко сдвинулся с места. Щеглов быстро оглянулся, приблизился к шкафу, внимательно осмотрел его и отодвинул в сторону. Нашим взорам открылся участок пола, покрытый толстым слоем пыли и испещренный следами чьих‑то ног. Следы были свежими и явно принадлежали человеку очень высокого роста. Мы с Щегловым переглянулись.
– Кто из отдыхающих носит большой размер обуви? – спросил он у меня.
Я ненадолго задумался.
– Если мне не изменяет память, – начал я, – то это может быть либо Сергей, супруг Лиды, либо…
– …либо Старостин, тот долговязый тип с Алтая, – закончил Мячиков. – Мне кажется, других гигантов среди нас нет.
– Но вы забываете о бандитах, – возразил я.
– К сожалению, о них нам ничего не известно, – сказал Щеглов, – поэтому пока придется довольствоваться малым.
– В таком случае Сергея следует исключить, – заявил я.
– Исключить его мы не можем, – покачал головой Щеглов, – но и заниматься им сейчас не будем. Вторая кандидатура нас устраивает в гораздо большей степени.
– Верно! – согласился Мячиков. – Алтайцем следует заняться в первую очередь.
Щеглов молча кивнул, и мы продолжили осмотр. Внезапно под потолком что‑то зашуршало и метнулось в темный угол. Я вздрогнул от неожиданности.
– Это же летучая мышь! – рассмеялся Мячиков. – Я не удивлюсь, если мы встретим здесь привидение.
Через пару минут Мячиков вышел в коридор и продолжил поиски следов там.
– Семен Кондратьевич! Максим Леонидович! – послышался его нетерпеливый призыв.