Карты этого района еще не были рассекречены. А карты трассы до Ивери тогда даже у военных не у всех были. Я летел по опубликованным маршрутным схемам экипажа Вернова. Мою карту, по которой мы сейчас идем, кстати, буквально за день до вот этого полета рассекретили. Прикинь, как я тут себя чувствовал тогда? Ведь остановившись больше я не мог начать ускорение. Может и мог бы, да только страшно было. Причем я помнил такой тип поломок и даже теоретически знал, как его устранить. Решился наконец и попытался вскрыть генератор. Без толку. Все механизмы и устройства сложнее спектроскопа по правилам обязаны были еще на заводе быть зализаны, чтобы только ремонтники и гарантийщики могли их вскрыть. Я промучился с кожухом дня два и уже готов был просто распилить его, но в это время корабль поймал излучение от двигателей приближающегося транспорта. Грузовик явно шел ко мне, гася скорость. У меня уже больше недели в космос «девятки» бились. Девятки это призыв о помощи. Любые девять подряд сигналов двигателем испускаешь, и весь космос ближайший попрет к тебе. Короче траспортник не долго думая, прикрепил меня к своему корпусу и потащил к, как они назвали, недалекой базе. Этой базой оказался Багрянец. Голая планета с одним единственным поселком на ней. А в поселке было только не смейся меньше тысячи жителей. И я застрял. Вот я тут волком выл с тоски. Заняться было нечем абсолютно в поселке. Корабль мой ремонтировать было некому. Да и денег особо не было. Чтобы не свихнуться и подзаработать я устроился в поселковой администрации геологом. Благо эту специальность я освоил одной из первых после пилота. И тогда-то я и начал местные горы и выходы пород изучать. Короче, за полгода, что я тут вынужденно прохлаждался и жил у одного строителя, я исползал на планете все мало-мальски интересное. Составил подробные карты выходов ископаемых на поверхность. Провел несчитанное количество бурений по наводке со спутника. За такие трудовые подвиги я даже был к медали представлен администрацией Багрянца.
- А как выбрался-то? - улыбаясь моему хвастовству, спросила Катя
Я отмахнулся и, смеясь, сказал:
- Да как обычно… Чуть что, я к армии прибиваюсь. Я тут деньжат подзаработал неплохо. На новый генератор хватало да еще и оставалось. А уж, сколько у меня в трюме было всякого добра, что я, не особо скрывая грузил себе. К примеру, я утащил отсюда почти сотню килограмм осмиридия и самородной платины. Около десяти килограммов золота и серебро не считая. Зачем я его потащил, имея столько осмиридия, так и не понял. Наверное, жадность. Но естественно улететь я не мог. А в это время к Ивери шла адмирал Орни с эскадрой. В полете у них что-то там случилось с одним из тральщиков и он вместе с ремонтником застряли здесь на орбите. Узнав об этом меня уже нельзя было остановить. Я связался с ремонтником и его командир сначала долго артачился и не хотел спускать платформу. И только когда я ему пообещал лично кило платины он погнал сюда техвзвод и нужные мне запчасти. Они мой корабль разве что не вылизали. С планеты я улетал уже самостоятельно. Но, понятно, после такого потерянного времени я уже к Ивери не полетел. Да и опасался, честно говоря. Я же понятия не имел, что туда военных понесло. Мало ли может там опять войнушка с кем-либо. А на Земле я получил медаль за старания и к ней официальный диплом геолога. Им же не вписать было месторождения в реестр, выявленные частным лицом без образования. На деньги, полученные от Королевского географического общества, за подробнейшее изучение планеты, и за продажу золота и осмиридия модернизировал весь двигательный отсек. Новые движки пошли в серию. Я подождал пока бум пройдет и только цена упала, купил себе. У вас кстати в Новосибирске купил.
- Это не у нас. - улыбнулась Катя.
Я отмахнулся и сказал:
- Не важно. В русском домене. Главное что не дорого. Кто-то шутил, что мне проще списанный кораблик у военных купить, чем новый модуль к своему жилому приделать.
Но за деньги можно все. Вот так. Кстати когда принимали планету в сообщество, комиссия основывалась на моих пленках и на моих данных. Кто-то шутил, что на Багрянце мне должны памятник поставить. Но вот видишь, меня тут никто не помнит, а таможенники только обобрать хотят.
Я улыбнулся, видя, как Катя качает головой с улыбкой.
- Да ты приключения себе всегда найдешь. - сделала она заключение.
- Боюсь это они меня находят. - сказал я. - Завтра, если все окей будет, я тебе покажу самые красивые места на планете. Тебе понравится.
С самого утра я позвал ее на завтрак, сразу после которого мы сняли в гостинице машину и полетели смотреть достопримечательности. Вообще красные от оксидов железа горы Багрянца и дали планете название. Вот только красный цвет как-то растворялся и блекнул при приближении. Но все равно красота этих безжизненных скал поражала любой незамутненный разум. Мы высадились на четырехтысячнике далеко не самом высоком пике горного массива. И Катя долго и зачарованно осматривала окружающих великанов.
- А почему на них нет снега? - спросила она меня.
Пожав плечами, я ответил:
- Меньше влажность, больше солнца. Да и состав атмосферы не позволит тут сейчас образованию льдов. Вот лет через десять-двадцать, когда изменят состав тогда да. Могу спорить, что зимой тут будет горнолыжный курорт. Смотри какой спуск далекий…
- Как красиво… - сказала она, слабо прислушиваясь к моим объяснениям.
- Угу. - согласился я. - на других планетах я тоже люблю в горах бывать, но Багрянец мне нравится знаешь чем?
- Чем же?
- Своей нетронутостью и еще, наверное, тем что кроме нас с тобой тут, наверное никого никогда не было… Раньше это было только мое место. Теперь оно наше.
- Наше? - чуть удивленно и одновременно с восхищением спросила Катя у меня.
Я, всматриваясь в ее глаза за прозрачной маской, кивнул. Тогда-то я и сказал, что мне нравится ее взгляд. Она улыбнулась слегка и отвела глаза.
Катя осмотрелась словно не слыша меня. Чуть прошла к отвесному обрыву и села на огромный валун, всматриваясь вдаль. Я проследовал за ней и уселся прямо на нагретые солнцем мелкие камушки у ее ног. Посмотрел туда, куда вглядывалась Катя, и ничего там не заметив примечательного для себя, стал бросать камушки по одному в бездонную пропасть перед нами.
- Алекс? - позвала меня Катя. Я повернулся к ней, отбросив горсть камней, и она продолжила: - Ты хороший парень. Ты это знаешь?
Мдя. Такого мне ни одна девушка не говорила. Говорили они многое и разное, но всегда, в каких-то крайностях либо «люблю», либо «пошел вон». А вот так… ни то, ни се «хороший парень»… Он догадывается сколько мне лет? Я даже как реагировать не знал. Пожал плечами, ничего не ответив.
- Правда, Алекс. Ты не такой, как другие с кем я знакома. - сказала она с улыбкой.
- Странный? - спросил я усмехаясь.
Она кивнула, глядя мне в глаза.
- Почему? - спросил я, немного грустно улыбаясь.
- На Земле. Там где я училась. Каждый парень. Каждая девчонка знали, что вот они станут теми-то и теми. Представь себе, именно так. Но, наверное, с класса седьмого я не слышала от ребят, что они хотят стать свободными пилотами. С возрастом эта глупая романтика у них выветривалась.
- Это глупая романтика? - спросил я откровенно забавляясь и обводя руками горизонт.
- Нет, я не так сказала. Они стали считать ее глупой. Детскими мечтами, от которых быстро избавляешься. Вот, к примеру, многие захотели стать пилотами ВКС. Был даже у меня знакомый, который хотел стать даже «ассенизатором космоса». Чистить орбиты от мусора. Заниматься астероидами. Но свободным пилотом… нет, таких уже не было.
- А почему?
- Не знаю. Скорее из-за неустроенности их жизни.