Треугольное помещение было пустынно, как ночная крыша. Вершину треугольника занимал грубый каменный алтарь, покрытый потеками. На нем, в самом центре, лежал длинный серповидный нож из зеленого камня. Весь пол — в таких же бурых потеках, кое-где уже слившихся в сплошной слой, словно кто-то долго, густо и упорно махал в помещении малярной кистью.
— Это и правда мерзкий культ. — Жозеф перекрестился, гладя по сторонам. — И довольно старый. Дик говорил, что Ала Шамзи принесли в жертву множество людей даже в Европе, там, где жили толеры.
— Это там. — Жозеф облизнул губы.
— Где? — нервно спросил Густав.
— Там, — еще тише сказал Жозеф и указал глазами, — наверху…
— А что это?
— Не знаю… Я никогда не был внутри этих помоек.
Шорох усиливался. Может быть, это лишь казалось в сплошной густой тишине. Но нет, он становился похожим на гром листовой жести. Густав понял, что если сейчас не найдет в себе силы посмотреть вверх, то бросится бежать прочь из этого здания, из этой сухой, шуршащей тишины, похожей на ночной кошмар.
— Х-х-ха-а… — услышал он полузадушенный выдох Жозефа. Валлон смотрел вверх, и страх в его глазах медленно уступал место гневу.
И поляк вскинул голову…
…Сперва ему показалось, что под крышей — рядами к ее острой части, к верху пирамиды — висят какие-то серо-бурые комбинезоны вперемежку с… тыквами, что ли? И лишь через секунду он понял, что это. И откуда эти потеки на полу…
Жозеф начал ругаться. Он говорил по-своему, но было ясно, что это именно ругательства. Густав смотрел и не мог понять, как такое может быть и почему это существует. Почему-то вспомнились улицы Радома и звонок трамвая, проносящегося сквозь только-только начавшие возрождаться яблоневые сады на окраинах. Польша…
А потом он увидел голые, изглоданные жадным огнем ветви яблонь. Раскачивались страшные комбинезоны, и сухой, бездушный шорох слышался со всех сторон, нарастал и заполнял весь мир, как сыпучий мелкий песок, в котором можно утонуть, задохнуться…
Снятая кожа. Отрубленные головы. Дар Голому Богу. И… там же… чьи?.. Это — дети?!.
— Голова Радко! — вдруг вскрикнул смотревший в другой угол Жозеф. И подпрыгнул. Ругнулся, приземляясь на спружинившие ноги, присел, похожий на волка, пытающегося достать добычу. — Подними меня на плечи, слышишь?!
Жозеф был постарше, но и ростом ниже и более хрупкий, чем Густав. Поляк довольно легко поднял его на плечи, придерживая за щиколотки.
— Достал, — сипло сказал он. Густав почувствовал, как Жозеф дернулся. — Наших больше нет…
Валлон спрыгнул на пол и выпрямился. Густав сразу отвернулся. Смотреть он не мог. Но Жозеф не стал над ним смеяться. Через несколько секунд он угрюмо сказал:
— Можешь поворачиваться.
Густав повернулся. Жозеф убирал в поясной рюкзак что-то, завернутое в темный пакет.
— А это я сожгу, — со злой уверенностью сказал он, глядя кругом.
Густав промолчал, но и он был вполне согласен с этим.
— Стойте.
Голос тоже походил на шорох сухих листьев.
Но самое главное — это было сказано по-английски, очень чисто, и юноши обернулись.
У алтаря стоял высокий махди, одетый в черный халат и черную чалму. Борода и усы его были выкрашены красным и казались испачканными кровью. В правой руке он держал взятый с алтаря каменный нож.
— Вы осквернили храм могучего Ала Шамзи, властелина боли и пожирателя солнца. — Голос все-таки странно не подходил к внешности жреца, а это точно был жрец. — Вы умрете. Сейчас. Здесь. Оба.
Он взмахнул рукой невероятно быстро, словно метнулся клок ночного мрака. Но Жозеф оказался быстрее…
С коротким стуком ударившись затылком об алтарь, жрец рухнул на пол. Каменный нож, отлетев в сторону, неожиданно раскололся наискось.
Жозеф шумно выдохнул и, подойдя к жрецу, склонился над ним. Крови не было видно. Валлон резким движением вырвал из левой глазницы убитого нож — с легкой удобной рукоятью из черного пластика, чуть изогнутым лезвием с глубоким шоковым зубом на обухе и серым небликующим покрытием. Убрав нож, достал тесак, сбил с головы жреца чалму, перехватил густые волосы и, встав сбоку, двумя точными, свирепыми ударами отсек голову. Держа ее так, чтобы не запачкаться, поставил на алтарь, плюнул на него и перекрестил несколько раз.
— Пошли, — кивнул он Густаву. И первым пошел к выходу, доставая из кармашка на РЖ зажигательный патрон.
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию