Где-то у чужих и далеких звезд былималенькиеисследовательские
станции. Но если нас будет не пять, а пятьсот или тысяча, что изменится?
Ведь Земли нет!
- Не верю, - тихопроизнесинженер.-Надоидтитуда.Какможно
быстрее. Мы не можем вернуться к Фомальгауту!
- Мы начнем сначала, - хрипло сказал биолог. - Земля с ее неразрешимыми
противоречиями... Одно громоздилось на другое, изпоколениявпоколение
все становилось запутаннее, сложнее... Там нельзя было найти выход... Ав
космосе теперь цвет человечества. Мы начнем заново, нас будет много...
Доктор безуспешно пытался его успокоить.
- Почему вы боитесьдуматьчестноипрямо?-лихорадочноговорил
биолог. - Произошло неизбежное. Человечество будет продолжать жить. Но без
Земли. Оно освободится от этого клубка неразрешимых противоречий...
- Единственная свобода, которую я не признаю, - сказал инженер,-это
свобода от родины.МыпойдемкЗемле.Яневерю...Людинемогли
допустить...
Я подумал: да, не допустили бы, если б взглянули на Землю отсюда. Пусть
звезды светят в тысячи раз ярче Земли, пусть этих звезд неизмеримомного,
все равно - без Земли Вселенная пуста!
- Да, мы пойдем к Земле, - сказал я, - ведь все так думают...
Мы посмотрели на биолога, и он ответил "да".
Я хотел сосредоточиться (мне казалось, надо что-то придумать)-ине
мог. Затем выплыла мысль, заглушившая все остальное: люди - кем бы онини
были и где бы они ни находились-светятотраженнымсветомЗемли.За
каждым человеком стоит человечество. За роботами, даже самыми умными,нет
"машинства". Вероятно, в этом и состоит главное отличие.
Молчание длилось очень долго. Я чувствовал, что прошломноговремени,
но сколько, не знал, не думал об этом. Вместе с Землей исчезло и время.
Потом откуда-то издалека донесся неуверенный голос физика:
- Послушайте, послушайте же наконец! Я спрашиваю: можно на этомэкране
получить изображение в ультрафиолетовых лучах? Понимаете, у меня появилась
идея... Земная атмосфера поглощает не весь падающийнанеесвет.Часть
света рассеивается, теряется. И если научатсянетерять...ну,скажем,
как-то поглощатьвверхнихслояхатмосферы,апотомиспользовать...
Понимаете, мы ведь можем из-за этого просто не увидеть Землю!
Инженер опередил меня. Оттолкнувшись от кресла, онподлетелкпульту
управления.
Изображение на экране расплылось. Лохматое Солнцеувеличилось.Венера
стала ярче, Марс и Меркурий потускнели.
- Нет, - глухо произнес биолог. Согнувшись, он стоял у самого экрана. -
Не вижу...
И тогда почти одновременно все мы подумалиобинфраизображении.Если
научились ловить весь падающий на Землю видимый иультрафиолетовыйсвет,
тоинфракрасные,тепловые,лучидолжныпо-прежнемуизлучатьсяв
пространство: иначе нарушится тепловой баланс планеты.
Инженер сменил настройку экрана, и мы увидели Землю! Она была там,где
мы ее искали, очень яркая, намного ярче Марса и Венеры. Рядом с нейпочти
так же ярко сверкала Луна.
Рядом с нейпочти
так же ярко сверкала Луна.
- Наконец! - прошептал биолог.
Я попытался подсчитать, сколько энергииполучилилюди,носразуже
оставил подсчеты. Сейчас это не имело значения.
На светящемся циферблате хронографа явидел:прошлодевятьминут-
всего девять минут! - с тех пор, как исчезла тяжесть иавтоматывключили
телескоп.
Мы молча смотрели на Землю.
Корабли, возвращающиеся к Земле, всегда будут видеть нечто неожиданное.
Это в порядке вещей: люди придумаютещемногонового.Нонакораблях
должны быть твердо уверены, что Земля будет вечно.Иначенельзяидтик
звездам.
Так думаем мы, прожившие без Земли девять минут.