– Да, кажется… – не очень уверенно отозвался Олег.
Дождь прекратился, облачная пелена над озером начала таять. Проглянуло голубое небо, солнце бросило на воду горсть серебристых бликов.
Жаркие лучи лавиной рухнули сверху, стало по-настоящему тепло.
Звон прозвучал еще, на этот раз более явственно. Игорь вздрогнул, обнаружив, что отражение в воде изменилось. Вместо бугристого, поросшего
лесом берега появился город, точно перенесенный из исторического фильма, – деревянная стена, над ней маковки церквей.
Их было, как он невольно отметил, ровно семь.
На берегу при этом все осталось по-прежнему – те же холмы, высоченные сосны, качавшиеся на ветру.
– Вон он, чрево неба, – сказал Олег, и в голосе его прозвучало напряжение. – Путь открыт. Значит, нас пустят внутрь.
– А что это такое? Что это? – спросил Игорь.
Сергей посмотрел на него как на идиота.
– Ты что, о граде Китеже никогда не слышал? – спросил он, а затем произнес нараспев: – И приехал к озеру Светлояр, и увидел, что место то
исключительно красиво, и повелел на берегу озера построить град Большой Китеж. Из летописи цитата, между прочим…
– А, ну да… – проговорил Игорь.
О граде Китеже он, конечно, знал, помнил, что тот вроде бы утонул в каком-то озере. Вот только всегда считал, что это сказка. Хотя за
последние дни слишком многие сказки сделались былью, и это оказалось куда менее приятно и интересно, чем полагали авторы старой песни.
– Пошли, – сказал Олег.
Зашагали вдоль берега озера на северо-восток по узкой полосе песка между откосом и водой. Волны плескали, набегая на сушу, отражение,
непонятно откуда взявшееся, еле заметно колыхалось.
– И невидим будет Большой Китеж вплоть до пришествия Христова, как и в прежние времена такое бывало, – добавил Сергей. – Из реального мира
город давно перешел в легенду, но все же он, несомненно, существует.
– Да, это… – встрепенулся Игорь. – Нас что, могли не пустить внутрь?
Сергей тряхнул волосами и улыбнулся.
– Запросто, – сказал он. – Этот бородатый – вообще нехристь, меня верным чадом церкви трудно назвать. Хотя я и верил всю жизнь, канон
всегда понимал по-своему. А ты, ты ведь не православный?
Игорь замялся, не зная, что ответить.
Он учился в школе в те времена, когда антихристианская пропаганда была частью образования. Правда, в конце восьмидесятых она значительно
ослабла, сделалась чистой формальностью. Игорь, честно говоря, не обращал на нее внимания.
Потом ходить в церковь стало модно, страна вспомнила о собственных «духовных корнях». Тогда Игорь даже крестился, но не по особенному
порыву души, просто чтобы не отставать от остальных.
Но этим его знакомство с православием и ограничилось. Крест он поначалу носил, потом снял. Церковь не посещал, молитв не знал, а праздники
вроде Пасхи или Рождества отмечал вместе со всей страной.
Вполне по-мирскому.
– Нет, не православный, – сказал Игорь.
– Ну вот, видишь? – лицо Сергея исказилось, голос стал хриплым, надрывным: – Ах, какая смешная потеря! Много в жизни смешных потерь. Стыдно
мне, что я в бога верил. Горько мне, что не верю теперь…
Они прошли изгиб озера, свернули прямо на север и тут наткнулись на ползущего на коленях человека.
В руках он держал две горевшие свечи, а
одет был в полинялую футболку и старые джинсы. На небритом лице застыла упрямая улыбка, глаза фанатично блестели.
– Ух, мир вам, люди добрые… – сказал человек.
– И тебе мир, – отозвался Сергей. – Ты чего это делаешь?
– К святости приобщаюсь, – человек кивнул в сторону озера. – Кто Светлояр три раза по часовой стрелке обползет, молитвы читая, тот град
Китеж увидит. Тот, в котором праведники Божьи обитают… Я долго к этому готовился, свечи освященные купил, даже молитвы выучил и штаны
подготовил…
Он приподнял ногу, стало видно, что на колено нашита заплата из толстой кожи.
Олег глянул на озеро, где лежало отражение города с семью церквями, и криво улыбнулся.
– Удачи тебе, – сказал он.
– И вам тоже. – Человек запыхтел и пополз дальше.
Прошли еще метров пятьдесят и остановились ровно напротив того места, откуда падало отражение невидимого города.
– Ну и где он, ради бога? – требовательно спросил Сергей.
– Сейчас… – ответил Олег.
Раздался скрип, и перед глазами Игоря помутилось. В голове закружилось, и он обнаружил, что смотрит вовсе не на озеро, а на довольно
большую реку.
– Давай, руби! – заорали над ухом.
Повернув голову, Игорь уткнулся взглядом в толпу – потные рубахи липнут к спинам, вихрастые затылки. В центре круга из людей стояли
вкопанные в землю колоды, на которых грубыми надрубами были изображены лица, мужские и женские. Около них мелькали блестящие шлемы.
– Руби! – повторился крик.
От подножия одного из идолов, чьи усы блестели позолотой, донесся стук топора, в воздух полетели щепки. Толпа дружно вздохнула, даже скорее
всхлипнула, двинулась на шаг вперед.
– Стоять, курвины дети! – прозвучал новый голос. – Или вы против воли князя пойти хотите?
– А ты против воли богов?! – завопил кто-то тонко и пронзительно.
– Не боги это, а болваны деревянные! – ответил тот же голос. – Ибо сами за себя постоять не могут! Смотрите!
Раздался треск, и идол с золотыми усами начал медленно падать. Рухнул с тяжелым гулом, люди шарахнулись в стороны, из толпы донеслись крики
и плач. А Игорь увидел, как несколько дружинников в кольчугах и шлемах уперлись ручищами в колоду, покатили ее к реке.
С громогласным «плюх!» идол шлепнулся в воду. Сначала застрял на мелководье, но его вытолкнули дальше, на глубину. Течение подхватило
тяжелую деревяшку, понесло прочь.
– Нет, батюшка, нет! – запричитал белобородый старик, упав на колени у самой воды.
Подскочивший воин взмахнул плеткой, вытянул старика поперек спины. Тот охнул, испуганно сжался.
– Всякий, кто не крестится ныне, будет против меня! – завопили от того места, где стояли идолы, и Игорь разглядел кричавшего.
Овальное лицо, русая бородка, на волосах – тонкий золотой венец, в глазах – злоба и неуверенность. За плечами полощется алый плащ, а правая
ладонь крепко сжимает эфес спрятанного в ножнах меча.
Даже слишком крепко.
– Веру предков на девку променял! – завопили из толпы. – Грекам продался! Сын рабыни!
– Бей его! Бей!
Донесся дружный рев, лицо князя исказилось…
Видение исчезло.