x x x
В срединномШо-Ситайне солнценыряло за небоскаткуда круче,чем на
родине сегванскогоплемени.НадплоскогорьемАлайдор,хотьонои было
расположено куда западнее острова Закатных Вершин, сгущалась черная ночь.
Именно черная.Ничего общегос установившейся было светлой благодатью
красноголета. Черная,ветреная и отменно холодная... Ветреная-сказано
плохо.Назватьэту ночьпростоветренойбыловсеравночтоматерого
мономатанского тифа спутать с домашним котенком. Бурная?.. Штормовая?.. Тоже
не особенно хорошо. Вот только справедливое слово для происходившего у Ворот
Алайдора очень трудно было найти.
Во всяком случае, Хономеру это так и не удалось.
Он,воздержанныйжрец,доднаисчерпалвесьзапас известныхему
проклятий и богохульств, причем на нескольких языках и относившихся к весьма
разным верам. Однако достойного поношения погоде так и не подобрал.
Как обычно бывает в большой горной стране, возвышенное плато отъединяла
от равнин скалистая пограничнаягряда. Со стороны Алайдораона представала
невысокой цепьюиззубренных холмов, но при взгляде снизу нападала невольная
оторопь:что же за горы там, впереди,если даже самый первый хребет, всего
лишь обозначивший этакий порог, первый подступ к Заоблачному кряжу, выглядит
полностью неприступным?..
Она ибыла почти неприступной,этабезымянная гряда.Ужвовсяком
случаедлякаравана.Лошадидаже привычныхместныхпород,нагруженные
вьюками, - все-таки не горные козы. Отродья знаменитыхскакунов Шо-Ситайна,
поколениями воспитывавшиеся вгорах, умели одолевать кручи, непосильные для
стремительных равнинных коней... но не отвесные жеобрывы. Поэтому караваны
пользовались несколькими давным-давно разведанными и обустроенными дорогами.
Дороги взбирались по нелегкой, но все-таки приемлемойкрутизне допроходов
между гребнями, неизменно называвшихся Воротами. Были Красные, Черные, Белые
- по цветуутесов, подсеньюкоторыхпроезжалпутник, -и даже Зимние,
именуемыетакзато,что,во-первых, находились насеверном склоне,а
во-вторых, неизменно оставались проходимыми с осени до весны.
Как раз Зимних Ворот и пытался достичь караванХономера. Если ехать из
Тин-Вилены, этот проход не был ближайшим, но зато самым удобным для тех, кто
держал путь в Долину Звенящих ручьев.
Людии лошадиблагополучно пересекливсхолмленнуюстепную равнину и
поднялись,ужесражаясьсненастьем,почтидосамоговерха.Дождь,
постепенно превратившийсяв мокрый снег,не остановил опытныхпоезжан, но
порядком-таки задержал их. Вместо середины днякараван подобрался к Воротам
лишь в густых сумерках.
И... не смог их пройти.
Вот это была очень неприятная неожиданность.
Отнюдьнетемнотабылаей виной.Ничего столь опасного,чтобыне
одолетьночью, в ЗимнихВоротах не было.
Самый обычныйпроход междудвух
каменных стен,вытесанныхотчасти природой, отчастируками людей.Проход
довольно длинныйи почти совершенно прямой.Избранный Ученик не разздесь
бывал, аужРигномер, без преувеличения, изучил в Воротах каждый булыжник:
торгуя с итигулами, Бойцовый Петух одолевал пограничный хребет в любое время
года и суток.
Но еще ни разу на его памяти Ворота не превращались в завывающую трубу,
из которой не дул - бил с силой тарана сокрушительный ветер!..
Собственно,кое-чтоможнобылопредугадатьещевнизу,когдаони
увидели,чтоизВорот,словноиздымохода, выползает плотное облакои
длинным хвостом плывет над степями, кропяих не слишком обычным в это время
года дождем.
Подумаешь, дождь? Бывалые путешественники лишь загодя отвязали от седел
свернутые плащи и приготовилисьвыносить неизбежные тяготы дальнего пути по
горам.
Ното,чтоожидалоихнаверху,многократнопревосходиловсеих
приготовления, не говоря уже о способности что-либо одолевать и терпеть.
На ближних подступах к Воротам ветервалил сног и отрывалот земли,
безжалостновышвыриваясунувшегосячеловека.Дажетакого полнотелогои
сильного, как Ригномер. Против ветра невозможно было ни дышать, ни смотреть.
Что до лошадей, они просто отказывалисьвыходить ихотносительного затишья
последнегоколена дороги перед Воротами. Предпринявнесколькобезуспешных
попыток выгнать их оттуда или вытащитьподуздцы,Хономер решил дождаться
затишья. "Редкийветер дует и дует с ровной силойбезотдыха, - сказал он
себе. - Должно быть, мы угодили в порыв, но ведь когда-то он кончится!"
Спустя некотороевремя, основательнопродрогнуви мысленноисчерпав
запассквернословия,онпонял,чтоошибся.Напрасноонговорил себе,
дескать, преддвериеЗаоблачного кряжа совсем нето, что бескрайняя морская
равнина, ветрыздесьдолгоне живут, -скоро рождаются и такжескоро,
отбушевав, умирают... Нынешний вихрь то лииздевался над ним, то липросто
никогдане слыхал рассуждений о природе горных ветров. Из Ворот всетак же
летел,клубясьикувыркаясь, плотныйтуман пополам схлопьямиснега, а
вместесоснегом - тучипеска и дажемелкихкамней. Когдаокончательно
иссякла надежда захватить последний свет дня, Хономер сказал себе,что утро
вечера мудреней, и распорядился устроить ночлег.
Может, даженепросто ночлег, а стоянку на несколько дней. Вечно дуть
этответер всяко не будет. Припасов же былов достатке, в томчисле корма
для лошадей...
Походники принялисьвоздвигать решетчатыедеревянные остовыпалаток,
сцеплять ихи связыватьмеждусобой,натягиватьсверху кожииплотные
войлоки.Противвсякого обыкновения,дело ладилосьс величайшимтрудом.
Решетки выскальзывали из рук, надежные узлы распускались сами собой, веревки
падаливснежнуюжижуисразупропадалибесследно,пестрыевойлоки
подхватывали и тащили к обрыву порывы ветра,неведомо как обтекавшиевроде
бы надежный скальныйзаслон.