Восьмой, громадный костлявый старик с пышной седой гривой, стоял в
сторонке, глядя на копошащуюся человеческую кучу со снисходительным
сочувствием.
- А ты, дед, что же? - спросил его Эрвин.
- Сильные отнимут у слабых, - отозвался тот густым звучным голосом. -
Затем сильнейшие отнимут у сильных. Так хочет Господь, так тому и быть
вовеки.
Эрвин улыбнулся углом рта.
- Где-то я это уже слышал. Не в церкви ли Господа Вездесущего? Миссионер с
Осанны, надо полагать? За проповеди и загремел, паства заложила? Что ж не
продолжаешь? Насчет того, что впоследствии хитрейшие отнимут у сильнейших,
и это также угодно Богу?
- Господь Вездесущий пребывает повсюду, - был ответ. - Нет в мире ни
былинки, ни частицы вне Господа нашего, ни толики малой. Ни мысли, ни
поступка, ни шевеления бесцельного, ни дрожи на холоде, ни пота в жару.
Бог в каждом человеке во веки веков, аминь.
- И поэтому любой поступок человека угоден Богу, следовательно, оправдан?
- с иронией спросил Эрвин.
Глаза старца гневно вспыхнули.
- Богомерзкая ересь сочится из уст твоих! Любой поступок человека и есть
поступок Бога!
- В том числе приговор суда?
- Господь посылает мне испытание, - с неколебимой твердостью ответствовал
старик. - Он же пошлет мне спасение ради несения света истины заблудшим
душам, погрязшим в неверии и ереси!
- Ты Ян Обермайер по кличке Скелет, - сказал Эрвин. - Я слышал о тебе. Зря
ты заявился на Хлябь, у нас твоя секта под запретом. Или не знал?
- Господь знает, куда посылать своих чад. - Старик величаво отвернулся и
стал смотреть на болото.
Тем временем схватка за снаряжение подошла к закономерному концу. Над
металлическим ящиком, ухмыляясь, возвышался Юст Полярный Волк, и топорик в
его руке грозил всякому, кто дерзнет приблизиться. Ближе других к Волку и
тоже демонстрируя неудачникам глумливую ухмылку замер в хищной позе Хайме
Касада. Совершать без приказа пахана лишние движения он не дерзал,
ограничившись перебрасыванием ножа из руки в руку - небрежно и не глядя.
Продолжала всхлипывать Кубышечка.
- Зря, Юст, - сказал Эрвин. - Тебе такой вес по болоту не снести, да и
ему, - лезвием ножа он указал на Хайме, - тоже.
Юст будто не слышал его. И демонстративно не замечал.
- Вы! - выдохнул он, обращаясь к остальным, и начал цедить медленные слова
- словно тянучку жевал: - В первый раз вижу столько слабаков. Саргассово
болото сожрет вас в один прием и не заметит. Поэтому тот, кто хочет живым
добраться до Счастливых островов, будет слушать меня. Я знаю, как вести
себя на болоте, а вы нет. Поняли? Беспрекословно выполнять все, что я
скажу. Тогда, может быть, вы останетесь живы. Кто не хочет, пусть
убирается. Есть такие?
- Я желаю убраться, - сказал Эрвин. - И она. - Он указал на Кристину и на
этот раз заслужил беглый взгляд Полярного Волка.
- Разве я против? Убирайтесь.
- Сперва мы получим свою долю.
- Ну так иди и возьми! - ухмыльнулся Юст.
Эрвин успел сделать лишь один шаг, прежде чем на него кинулся уловивший
движение брови Юста Хайме. Легко уклонившись от ножа, Эрвин ударил
мальчишку по шее и не дал ему разбить голову о гранит. Со стороны это
выглядело так, будто один споткнулся, а другой неловко поддержал его.
Хайме взвыл, когда чужая ступня притиснула его запястье к гранитному
щебню, но ножа не выпустил. Голос Эрвина остался ровным:
- Не лучше ли тебе поделиться с нами, Юст?
Одно мгновение Полярный Волк колебался - метнуть в Эрвина топорик или
уступить? По всему было видно, что он не из тех, кто уступает.
Но видно
было и то, что он оценил квалификацию невзрачного с виду противника: не
диво сбить с ног сопляка, труднее догадаться раньше дележа взрезать швы на
обтягивающих тюремных штанах, что сковывают движения не хуже кандалов. Он,
Юст, не догадался... Вдобавок еще двое - чернявый живчик и смуглокожая
женщина - отделились от кучки осужденных, легонько наметив заход с тыла.
- Мы тоже хотим получить свое, Волк.
Теперь Юст заговорил без ухмылки:
- Хотите сдохнуть в болоте - дело ваше. Группа может дойти, одиночка - нет.
- Нас двое, - возразил Эрвин, указав на Кристину. - Мы хотим попробовать.
Юст не удостоил его ответом. Хайме дернулся, пытаясь высвободиться, и
снова взвыл.
- Мы тоже, - сказал живчик. - Только мы никуда не пойдем, верно, Лейла?
Надо быть идиотами, чтобы верить в Счастливые острова.
- Не понимаю, с какой стати нам делиться с самоубийцами? - Юст смачно
сплюнул, но наклонился к ящику. Шесть запакованных в пластик пищевых
брикетов полетели в сторону одной пары - шесть в сторону другой. -
Подавитесь. Болотные твари жирнее будут.
- Это не все, Юст.
Стуча по камням, к ногам Эрвина покатилась зажигалка.
- Вторая.
Снова стук по камням.
- Замечательно, Юст. Я бы назначил тебя старшим по блоку. Теперь два
рюкзачка, две миски и нашу долю веревки. Кристи, подбери.
На глаз, в отрезанном Юстом куске веревки было от силы пятнадцать метров
вместо двадцати, но Эрвин не стал спорить.
- Теперь топорик.
- Подавишься.
- Зря, Юст. Заметь, я не требую ни компаса, ни фонарика. Только топорик, и
то всего на один час. Потом ты получишь его обратно.
- Я сказал, подавишься!
- Мне кажется, ты боишься. - Эрвин обаятельно улыбнулся. - Всего на один
час, Юст. Обещаю.
- Лови!
Умышленный недолет, топорик зазвенел по камням. Прежде чем Хайме успел
схватить его и рубануть Эрвина по ноге, оружием завладела Кристи. Юст уже
держал наготове второй топорик, но метнуть все же не рискнул.
- Ты добрый человек, Юст...
Лицо Полярного Волка искривила короткая судорога.
- Попадешься ты мне на болоте... Убирайся!
- Сей момент уберусь, - сказал Эрвин, улыбаясь. - Но видишь ли, мне нужно
еще кое-что. Этот ящик. Понятно, когда он опустеет.
Кажется, ему все же удалось привести Полярного Волка в некоторое
замешательство.
- На кой он тебе, умник?
- Он большой и без дыр. Когда вспотею, нацежу воды и приму ванну.
Юст колебался. Кое-кто хлопал глазами.
- Купи.
Эрвин показал издали три пищевых брикета.
- Мало. - Губы Полярного Волка тронула усмешка. - Гони все шесть.
- Согласна? - Эрвин посмотрел на Кристи.
- Нет.
- Да, - сказал Эрвин. - Да.
* * *
Огромное кирпично-красное солнце, изнемогая, валилось куда-то за плоский
берег, за единственный на планете Хлябь материк по имени Материк, за
низкий кусок суши с заболоченным шельфом посреди чуть солоноватого океана.
Две луны - одна маленькая, серпиком, другая большая и почти полная -
висели в потемневшем небе. Мошкары стало больше. В воздухе посвежело.
Ветер дул с берега на болото, унося миазмы.
Болото дышало приливами и отливами. Сейчас был отлив. На обнажившейся
литорали грудами лежали водоросли, живые и разлагающиеся. Некоторые лениво
шевелились. Мелкие существа суетились в них - не то рачки, не то
насекомые. Во множестве появились крылатые твари. Они пикировали и
жировали.