Великан даже сильнее Эдварда переживал гибель Театра чудес. Ancien regime закончился, однако при "новой республике" Скимпола мистер Мун как минимум получил загадку для разрешения, миссию. Неразгаданная тайна смерти Хонимена позволяла ему отвлечься от потери, в то время как Сомнамбулист все более и более погружался в состояние, в случае с любым другим человеком охарактеризованное как глубокая меланхолия. До сих пор общение между ними носило в лучшем случае фрагментарный характер. Оно осуществлялось посредством надписей, жестов и стаккато мелка по доске, но теперь Эдвард заподозрил, что великану не хватает его выступлений. Сомнамбулист нуждался в ежевечерней порции всеобщего внимания и восхищения гораздо больше, нежели сам был готов признать.
Он вяло улыбнулся, и великан ответил ему мрачным кивком.
- Я вчера видел Спейта. Выглядел он прилично. Не в прямом смысле прилично. Но совсем как прежде, почти.
Сомнамбулист драматически пожал плечами.
- Я провел эти дни в Архиве. Раскопал довольно много интересного насчет мадам Инносенти.
Великан укоризненно глянул на него с видом надутого ребенка, отказывающегося есть овощи. Тем не менее мистер Мун продолжал:
- Похоже, она не до конца откровенна с нами. Настоящее ее имя Энн Бэгшоу. До того как стать медиумом, она работала белошвейкой и имела маленькую лавочку возле Овала.
Сомнамбулист потянулся за доской. Эдвард облегченно выдохнул. Наконец-то ему удалось добиться хоть какой-то реакции. Через несколько секунд он прочел:
ОПЯТЬ ПОЙДЕМ К НЕЙ
- А, да. Хорошо. Мистер Скимпол уже устроил нам приглашение на ее очередное суаре. Это будет завтра. Возможно тогда все и прояснится.
Сомнамбулист осушил последний стакан молока, забрал мелок и доску и с тяжеловесным достоинством поднялся на ноги.
- Так ты поедешь завтра со мной? - с надеждой спросил Едвард.- На сеанс?
Великан, напустив сердитый вид, направился к себе в апартаменты. После пожара они не жили больше в одной комнате. В таких отелях не бывает двухъярусных кроватей.
Утро началось с неуклюжего примирения. Сомнамбулист нацарапал на доске некое подобие извинений, а мистер Мун выразил то же самое, прибегнув к словесной форме. И вот, в некоем подобии перемирия они после ланча прибыли в Тутинг-Бэк.
Мадам Инносенти ждала их на пороге обшарпанного дома.
- Джентльмены, - расплылась она в улыбке, - как я рада, что вы снова пришли к нам!
Мистер Мун поклонился и вежливо поздоровался:
- Здравствуйте, миссис Бэгшоу.
Женщина оцепенела, и Эдвард заметил, как тень страха скользнула по ее лицу. Как бы то ни было, она почти тотчас же снова взяла себя в руки и проводила их в дом с таким видом, словно ничего особенного и не случилось. В коридоре, по пути к помещению, где проводились сеансы, их перехватил муж мадам Инносенти. Вынырнув откуда-то из полумрака, джентльмен воззрился на гостей с откровенной враждебностью. Скорее всего, он подслушал разговор на крыльце.
Сеанс проходил точно так же, как и в прошлый раз. Мистер Мун даже узнал знакомые лица - Эллиса Листера и вдову Эрскин. Вместе с ними пришли пожилая пара и невероятно мрачный мужчина, оплакивающий жену. Другими словами, обычный парад неудачников и обманутых, жаждущих утолить собственные невзгоды участливым воркованьем и приятными пустыми словами хозяйки.
После получаса бессмысленной вежливой болтовни, рукопожатий, представлений, чая и печений начался сеанс. Так же серьезно, как и прежде. Мадам Инносенти села во главе стола, быстро перешла на голос Коркорана и принялась выдавать те же туманные, искусно изложенные послания из мира духов. Вначале она обратилась к миссис Эрскин.
- С кем вы желаете говорить? - спросила она знакомым щепетильным тоном испанца.
- С моим мальчиком,- усталым и тонким голосом ответила миссис Эрскин.- С моим маленьким сыном Билли. Ему было шестнадцать, когда он умер.
- Билли? - прошептал Коркоран.- Билли? Есть ли среди духов Билли Эрскин?
Пауза. Затем вполне предсказуемое:
- Мама?
Инносенти сумела довольно сносно изобразить молодой мужской голос, ломающийся и неуверенный.
- Билли? - позвала миссис Эрскин со смесью боли и надежды.- Билли, это ты?
- Мама! Почему ты только сейчас пришла ко мне? Я здесь так давно. Я ждал.
Миссис Эрскин всхлипнула.
- Прости меня, Билл. Ты можешь простить меня?
- Ты скоро ко мне придешь? Здесь тепло и уютно. Тебе тут понравится, мама, я знаю.- Голос стал жалобным, плаксивым.- Но что с тобой случилось, мама? Ты кажешься такой старой...
Эрскин снова всхлипнула, и мадам Инносенти прошептала:
- Мама, я люблю тебя.
Этот разговор продолжался, как показалось мистеру Муну, нескончаемо долгие часы, и он чуть было не погрузился в легкую дрему, когда вдруг услышал собственное имя.
- Мистер Мун? - произнесла мадам Инносенти голосом Коркорана.
- Сеньор,- ответил Эдвард.- Как приятно снова с вами встретиться.
- Хотелось бы мне сказать то же самое. Но прошло семь дней, а вы ни черта не сделали.
- Я был занят.
- Пройдет чуть больше недели, и город запылает, а вы ничего не сделали, чтобы предотвратить это! Духи в страхе, мистер Мун! Лондон в великой опасности.
- Мне все так говорят.
- Хонимен был только крючком. Вы проглотили наживку и даже не поняли этого. Вас использовали.
- Я слушаю.
- Под землей.- Тон Коркорана стал более убедительным.- Опасность под землей.
- Опасность?
Мадам Инносенти выгнулась. Мистер Мун и Сомнамбулист ощутили, как ужасно задрожали ее руки, словно по ним бежала незримая сила.
- Гибель города близится, - возвестила она, стуча зубами.- Заговор против вас. Камни трескаются. Спящий пробуждается.
Несмотря на собственный скепсис, Эдвард чувствовал себя околдованным.
- Что вы имеете в виду?
- Скимпол - пешка. Цель - вы. И вы будете виноваты во всем.
Мы с мистером Муном долго обсуждали предупреждение мадам Инносенти. Конечно, оно звучало ожидаемо смутно и с претензией на тайное знаньице, но оказалось чудовищно точным во многих ключевых моментах. Эдвард некоторое время оспаривал его достоверность - думаю, скорее, чтобы убедить себя, а не меня,- утверждая, будто большую часть сведений она могла вытянуть из Скимпола, Листера или кого там еще из их шпионской братии. Но в конце концов мы оба были вынуждены признать, что мадам Инносенти могла и не притворяться.
Женщина-медиум открыла глаза, и то, что случилось далее, застало мистера Муна врасплох. Позже никто толком не мог описать увиденного. Все свидетели говорили разное, кроме основных фактов. Как почудилось самому Эдварду, глаза мадам Инносенти вдруг стали ярко-алыми. Другие настаивали на зеленом или радужно-желтом цвете, а миссис Эрскин утверждала, хотя ее показаниям, как вы вскоре узнаете, до конца доверять не следует, будто они сделались бездонно-черными. Конечно, сам цвет не важен. Важно то, что случилось нечто замечательное, нечто явно необъяснимое.
Женщина-медиум, пронзительно закричав, упала и осталась лежать неподвижно, словно мертвая. Некоторые из присутствующих утверждали, будто из носа и рта мадам Инносенти тянулись струйки дыма, как если бы внутри ее остывал какой-то чудовищный мотор.
Впрочем, наваждение быстро развеялось. Миссис Эрскин, как минимум семидесятилетняя дама, вскочила, в буквальном смысле этого слова, бросилась к медиуму, подняла ее на ноги и стала хлопать по щекам.
- Энн Бэгшоу? - поинтересовалась вдова тоном сыщика, взявшего подозреваемого с поличным.
Мадам Инносенти пришла в себя, и глаза ее обрели прежний цвет.
- Больше нет.
Миссис Эрскин повернулась к остальным гостям.
- Леди и джентльмены, прошу простить мое вмешательство. Я представляю Комитет бдительности.
Те, кто верил медиуму, неодобрительно загалдели, однако миссис Эрскин продолжала:
- Эта женщина не мадам Инносенти и никогда ею не была. Ее имя Энн Бэгшоу.
Муж прорицательницы шагнул было вперед, намеренный возразить, но дама из Комитета бдительности отстранила его небрежным жестом.
- Сегодня я якобы говорила со своим покойным сыном,- объявила она.- Но у меня нет сыновей. Ни живых, ни мертвых. Если верить миссис Бэгшоу, то я сегодня говорила с мальчиком, которого никогда не существовало.
Инносенти взяла себя в руки и заговорила, но обращалась она не к своей обвинительнице, а к Эдварду Муну.
- Все, что было,- правда,- произнесла женщина-медиум.- Предостережения настоящие.
Теперь почти всех охватил ужас, и начался такой бедлам, что иллюзионисту пришлось заорать, перекрывая общий шум.
- Прошу вас, уймитесь! Вам еще не всю правду сказали! - В помещении стало тихо. Все, включая медиума и охотницу, повернулись к нему. - Наши хозяева, возможно, и не совсем те, кем хотят казаться, но, как понимаю, и миссис Эрскин не та, за кого себя выдает.
Старуха выругалась себе под нос.
- Посмотрите на ее руки, леди и джентльмены. Слишком гладкие, без морщин. Слишком молодые, чтобы быть настоящими.
Эрскин злобно глянула на него, протиснулась мимо Энн Бэгшоу и вылетела из помещения с резвостью, совершенно несвойственной женщине ее лет. Собравшиеся услышали, как она протопала по коридору и выскочила на улицу, уподобившись крысе, совершающей ритуальное бегство с текущего и полузатопленного старого корыта.
Мистер Мун повернулся к спутнику.
- Не выпускай никого, пока я не вернусь.
Снаружи лил сильный дождь. Эдвард не успел пробежать и нескольких ярдов, как уже промок до нитки. Впереди он видел миссис Эрскин, отчаянно удирающую сквозь водяные струи в поисках убежища среди темных улочек и закоулков Тутинг-Бэк.
Вся погоня заняла не более пяти-шести минут, но обоим она показалась долгими часами. Когда дождь превратился в ливень, снизивший видимость до нескольких ярдов, мистер Мун продолжал бежать почти вслепую, расталкивая случайных прохожих под зонтами. Он интуитивно понимал, куда направляется Эрскин. Так ищейка идет по следу, руководствуясь лишь инстинктом.
Эдвард загнал ее в переулок, заканчивающийся тупиком. Словно усталые боксеры перед последним раундом, они сгояли друг против друга, тяжело дыша и внутренне сетуя на несколько разочаровывающий финал погони. Макияж миссис Эрскин размыло дождем. Краска, пудра я румяна стекали по ее лицу, придавая ей сходство с клоуном, упавшим за борт и вновь вытащенным из моря. Из-под останков миссис Эрскин проступал образ куда более молодой женщины. Лет тридцати с небольшим, вполне хорошенькая, если не брать в расчет несколько длинноватый нос, с довольно симпатичной фигурой, проступающей сквозь промокшие одежды старой леди.
Мистер Мун в изумлении смотрел на нее. Подозрения его оправдались. Ошеломленный и одновременно охваченный восторгом, он ощутил приступ жуткой слабости.
- Это и правда ты! - воскликнул Эдвард.- О господи. Ты зернулась ко мне.- Иллюзионист опустился на колени.- Дорогая моя. Ангел мой.
Женщина воззрилась на него холодно и без всякой жалости.
- Да не дури ты, Эд,- проворчала она.- Вставай уже.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Большую часть жизни мистер Скимпол старался быть хорошим человеком. Конечно, у него имелись свои ошибки. Он поддавался искушениям, особенно в молодости, но теперь вел образ жизни, исполненный чистоты, добродетели, терпения, достоинства и скромности, но при этом лишенный сибаритства и прочих излишеств. Нет, одно излишество мистер Скимпол себе позволял. Раз в день... нет, правильнее сказать, каждый день он выкуривал одну сигару. Естественно, не самую обычную сигару, а исключительно высочайшего из сортов, когда-либо ценимых знатоками. Они импортировались из какого-то таинственного района Турции и по огромной цене продавались немногим избранным в чудовищно дорогом магазинчике в центре города.
Скимпол достал сегодняшнюю сигару, потер ее и поднес к носу, совершая великий ритуал обоняния. Он никогда до конца не понимал сущности данного священнодействия, но тем не менее всегда исправно следовал ему на случай, если его ненароком увидит какой-нибудь эксперт по сигарам. Альбинос осторожно вложил большую коричневую трубку из листьев в рот, ощутил, как она гладко скользнула между зубами, и блаженно затянулся.
Мун и Сомнамбулист сидели напротив него возле бара, наблюдая за всем процессом. На лицах их выражалось что-то среднее между любопытством и отвращением.
- Простите,- сказал Скимпол.- Небольшая слабость.- Он наслаждался вкусом дыма, струившегося по его гортани, густым, сухим дегтярным запахом, проникавшим все глубже в тело. Он даже вздрогнул от удовольствия. Альбинос выкурил сигару до половины, прежде чем нашел в себе силы вернуться к обсуждаемому вопросу.- Итак, проблема с мадам Инносенти. Мои осведомители полагают, что она вместе с мужем покинула страну два дня назад, сразу после того, как вы устроили скандал в ее салоне. Мы полагаем, что они направляются в Нью-Йорк, но боюсь, что для нас они потеряны.
- Я тут ни при чем,- сурово произнес мистер Мун.- Ее раскрыли до того, как я успел что-то сделать.
Скимпол застенчиво погладил уголки глаз.
- Как понимаю, тут замешан Комитет бдительности.
- Верно.
- Ваше мнение? Вы считаете, ее предостережения реальными?
- Если по здравому размышлению, то не должен. Я бы мог ее разоблачить как шарлатанку, но есть кое-какие вопросы. Все, что я видел... Муха...
- А я считаю себя человеком, открытым для невозможного,- заметил Скимпол.- Ну каким образом эта шарлатанка Бэгшоу могла получать подобную информацию без помощи, так казать, неких сверхъестественных сил, какой-то потусторонней подсказки?
- Согласен. Альбинос фыркнул.
- Должен сказать, у Комитета бдительности есть определенная репутация. Слышал я, что, если они не могут добыть доказательств традиционным способом, они их с удовольствием фабрикуют. В прошлом году эти ребята замотали в муслиновое покрывало медиума, который, как мы считали, умел выделять настоящую эктоплазму.
- То, что мадам Инносенти раскрыли, это несомненно,- нахмурился Эдвард.- Но ее предостережения... тревожат меня.
Скимпол нервно заерзал в кресле и докурил остаток сигары, высосав из нее последние глотки драгоценного дыма.
- Она говорила, что меня используют,- продолжал мистер Мун.- Говорила что-то о спящем. Об опасности под землей. О, кстати, еще она сказала, мистер Скимпол, что вы просто пешка.
Альбинос оставил дымящийся окурок в пепельнице перед ним.
- Я знаю свое место.
- Кое-что меня тревожит.
- Мадам Инносенти?
- Есть какая-то связь, которую мы упускаем.
- Что вы намерены делать дальше? Помните главное: что бы вы ни решили, у вас есть полная поддержка Директората.- Скимпол хмыкнул.- Наша организация имеет кое-какое влияние.
- Мне нужно снова увидеть Варавву. Он что-то знает, я уверен.
- Это можно устроить.- Скимпол встал.- Только действуйте быстрее. Время уходит. Если мадам Инносенти права, у нас осталось только четыре дня. Кстати, вас, наверное, порадует то, что я приказал сделать первый перевод на ваш счет.- Он назвал весьма солидную сумму. От таких денег и сегодня не отказались бы даже самые высокооплачиваемые государственные служащие.- Естественно, вы остаетесь здесь, и все текущие расходы оплачивает мой департамент. Можете поделиться со своим помощником, как сочтете нужным.
- Деньги? - презрительно ответил мистер Мун.- Вы считаете, что я делаю это ради денег?
Скимпол непонимающе уставился на него, явно обиженный.
- Не надо грубить. Если хотите, считайте деньги приятным дополнением. Подарком от благодарного правительства.
Мистер Мун не ответил.
- И работайте побыстрее. Держите меня в курсе. Я слежу.- Скимпол официально поклонился и покинул комнату. Сомнамбулист скорчил ему вслед рожу.
А Эдвард направился к одинокой молодой женщине с полупустым бокалом красного вина. Великан изумленно поднял брови, увидев, как его друг остановился перед незнакомкой, обменялся с ней несколькими вежливыми фразами, улыбнулся, помог встать и повел обратно. По мере их приближения ассистент узнал миссис Эрскин, агента из Комитета бдительности, но только изрядно помолодевшую, без грима и одетую как подобает элегантной леди ее возраста.
- Это мой друг Сомнамбулист,- представил мистер Мун, а его хорошенькая спутница присела в поклоне.
Эдвард усмехнулся.
- Сам до сих пор не верю,- он протянул леди руку,- в то, что ты сейчас видишь перед собой мою сестру.
Скимпол покинул отель резвой, педантичной трусцой. Он уже опаздывал на важную встречу, потому решил не ждать кеб, а поспешил по запруженным городским улицам и переулкам, ныряя в потоки пешеходов, проталкиваясь сквозь скопления горожан. Можно вполне закономерно предположить, будто служащий направлялся в Уайтхолл или Вестминстер, но Скимпол свернул к Ист-Энду, проверяя на каждом шагу, нет ли за ним слежки. Он держал путь к Лаймхаусу. В Директорат.
СЕСТРА
торопливо нацарапал на доске Сомнамбулист. Затем стер и написал снова, более крупными и жирными буквами:
СЕСТРА?
- Шарлотта,- произнес мистер Мун.
Мисс Мун улыбнулась как можно обворожительнее.
- Счастлива познакомиться с вами.
Сомнамбулист нахмурился. Он чувствовал себя странно, словно стал объектом какого-то заковыристого розыгрыша, и уже тихо надеялся, что друг и незнакомка сейчас рассмеются, хлопнут его по плечу и поблагодарят за доставленное удовольствие. Сев прямо, Сомнамбулист стал терпеливо ожидать развязки.
- Он и правда немой? - довольно бестактно поинтересовалась Шарлотта.
- Со мной никогда не разговаривал. Тем не менее я горячо надеюсь, что однажды он заговорит. И не сомневаюсь, что когда он заговорит, то удивит всех нас.
Женщина снова коротко взглянула на Сомнамбулиста. Похоже, на нее он впечатления не произвел.
- Не так красив, как его предшественник.
- Поверь,- мистер Мун помрачнел,- если бы ты увидела его сейчас, ты бы так не сказала.
- Наверное.
- Сомнамбулист - блестящий иллюзионист.- Эдвард изо всех сил старался избегать снисходительного тона.- Ты когда-нибудь видела наши представления?
- Три раза, - легкомысленно ответила Шарлотта. - Один раз в обличье старухи, один раз как пьяная полька, один раз как лилипутка. Последний раз, скажу тебе, это было настоящее испытание. Не так-то просто, знаешь ли, укоротить себя на три фута и несколько часов провести в этом состоянии.- Она замолчала, неловко пожевав нижнюю губу.- Мне жаль, что твой театр погиб.
- Это Скимпол,- произнес Мун, словно дальнейших объяснений и не требовалось.
- Он правда так не любит тебя, да? Эдвард отвел взгляд.
- Ты никогда не говорила мне, что работаешь на Комитет.
- А ты никогда не рассказывал мне о том, что случилось в Кдэпхеме. Пришлось узнавать из газет.
- Наверное, вылетело из головы.
Молчание прервал знакомый стук мелка по доске. Сомнамбулист начал чувствовать себя одиноко.
ВЫПЬЕМ