- Я хотел,- произнес мистер Мун с той тяжеловесной мрачностью, какая характерна для изрядно напившихся,- перемолвиться с вами словечком.
- Полагаю, это насчет меня и миссис Гро? Она замечательная женщина, сэр. Настоящая леди. Такая жи-венькая, когда захочет!
Бывший хозяин театра сложил пальцы домиком.
- Мистер Бардж. Миссис Гроссмит много лет верно служила мне. Я не могу не иметь к ней теплых чувств, и у меня нет желания... не хочу говорить заковыристо... нет желания видеть, как вы разобьете ей сердце.
Бардж захихикал.
- Вы хотите знать, серьезны ли мои намерения?
- Да,- без тени улыбки ответил мистер Мун.- А как вы догадались?
Бардж вспыхнул.
- Не беспокойтесь. Я настроен совершенно серьезно. Эдвард проглотил порцию виски.
- Да уж. Если я узнаю, что вы хоть как-то ее обидели...- Иллюзионист замолк, силясь подобрать угрозу пострашнее.- Будьте уверены,- заплетающимся языком произнес он наконец,- я вас достану.
Бардж оглянулся, потрясенный внезапной вспышкой агрессии, выплеснутой столь же неуместно.
- Извините, если я обидел вас. Правда. Я не понимаю, что я такого сделал, честное слово!
Мистер Мун нетерпеливо взглянул на него.
- Я буду следить!
- Я люблю ее,- проблеял Бардж, ретируясь в направлении выхода и едва не опрокидывая по дороге стаканы других посетителей.
Некоторое время он безуспешно сражался с дверью, пытаясь тянуть ее на себя, хотя в другую сторону она открывалась от малейшего толчка, и лишь приход Сомнамбулиста подарил ему путь к свободе. Бардж принялся было рассыпаться в благодарностях, но великан зерди-то протопал мимо, даже не глянув в его сторону.
Увидев друга, мистер Мун издал мученический стон, раздвигая в стороны легионы пустых стаканов в тщетной попытке скрыть количество выпитого. Однако сейчас Сомнамбулист не имел настроения изображать обманутого. Подтащив к столику табурет, он грузно опустился на него всем телом и принялся ожесточенно водить по доске. Стук мелка отдавался в ушах Эдварда артиллерийской канонадой.
ГДЕ ТЫ БЫЛ
Мистер Мун нервно заерзал. Разгневанный великан настойчиво ткнул пальцем в доску.
- Гулял.
Иллюзионист с трудом поднялся на ноги. Теряя равновесие, он пошатнулся и тяжело плюхнулся обратно на табурет. Сомнамбулист оставил его неудачу без внимания.
КРИББ
- Да,- прочувствованно сознался Эдвард.
НЕ ВЕРЬ
- Ты ведь узнал его?
ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ
- Не понимаю. Почему ты просто не расскажешь мне, что тебе известно? Почему никто ничего не желает мне рассказывать?
ПОВЕРЬ МНЕ
Мистер Мун вздохнул.
ПОЖАЛУСТА
Сомнамбулист несколько раз подчеркнул слово. Эдвард стиснул голову.
- Ладно. Если тебе так нравится, я больше не буду с ним встречаться.
Великан серьезно кивнул.
- Но ты обещаешь мне, что когда-нибудь все расскажешь?
Сомнамбулист пожал плечами.
- Отлично, - сплюнул мистер Мун. - Если уж больше ничего предложить не можешь...
Он встал и, спотыкаясь, вышел из бара.
Добравшись до предоставленных им апартаментов, бывший владелец театра предпринял безуспешную попытку ослабить действие алкоголя. Он выпил залпом три стакана воды и лишь потом рухнул на кровать. Уже проваливаясь в сон, слишком слабый, не способный даже пошевелиться, Эдвард успел зафиксировать в сознании человека Скимпола, заглянувшего в комнату, оценившего состояние подопечного и тихонько притворившего дверь. В качестве заключительной мысли на мистера Муна снизошла пьяная уверенность в том, что жизнь после падения с башни Сирила Хонимена заполонили странные события, укладывающиеся в некую схему, что между ними есть тайная связь и что их объединяет какой-то общий сюжет. Он же имеет возможность разглядеть лишь ничтожную часть замысла. Так бывает, если сунуть под объектив микроскопа одну-единственную паутинку, отделенную от всей паучьей сети. Следовательно, решил Эдвард, стоит ему отойти подальше, перед ним откроется вся картина. Он попытался удержать данное соображение в голове, однако теперешнее его состояние отнюдь тому не способствовало. Выпитое прыгало и резвилось внутри его, дергалось подобно макрели на крючке. В конце концов мистер Мун сдался, и тьма поглотила его окончательно.
Сон в Ньюгейте приходит не так-то легко.
Варавва вонял и сам понимал это. Дело дошло до того, что вонь и пары собственного пота стали вызывать тошноту у него самого. Оусли организовал для узника множество поблажек, однако устроить ему помывку, вероятно, не мог даже он.
Варавва зевнул, поскреб косматую бороду и, шаркая, проволок необъятную тушу несколько шагов, составлявших ширину его камеры. Стояла тишина. Наступили самые томительные часы тюремной ночи. Единственное время, когда затихали вскрики и жалобы его товарищей по несчастью. В соседней камере сидел член воинствующей секты методистов, без конца повторявший Иисусову молитву. Сейчас ради разнообразия он перешел на небольшую подборку хорошо известных псалмов.
Наверное, уснул вскоре после полуночи, утомившись и охрипнув от дневных трудов. Варавва не слышал его уже около часа.
- Мейрик? - позвал он.- Ты здесь?
Между прутьями решетки возникло лицо Оусли.
- Как всегда,- прошептал бывший адвокат тоном терпеливой матери, успокаивающей особенно буйного ребенка.
Варавва вздохнул - хрипло, утробно.
- Я устал. Ты хоть немного понимаешь, каково мне тут? Жалкая, мертвящая скука.
Голос Оусли звучал, как всегда, раболепно.
- Да, сэр. Я так вам сочувствую.
- Человек моего блестящего ума заперт в клетке, которая даже для зверя не годится. Блистательный интеллект томится вместе с преступниками и может лишь только ждать. Это одна из величайших трагедий нашего века.
- Воистину, сэр.
Варавва насторожился. Не прозвучало ли в голосе Оусли намека на измену? Истинный образ, мелькнувший под маской верного ученика. На долю секунды приоткрывшееся лицо человека, много вытерпевшего, оскорбленного, а потому заведомо лживого? Возможно.
- Когда снова придет мистер Мун?
- Понятия не имею.
- Когда он придет, я...
- Да, сэр? Что вы сделаете тогда? - Лишь едва заметный намек на сарказм, едва уловимый.
- Я все ему расскажу.
Реакция на последние слова оказалась совсем неожиданной. После долгой, задумчивой паузы Варавва услышал тщательно взвешенный ответ.
- Я бы не советовал вам так поступать.
Узник зашипел:
- Мне не нужен твой совет. Не тебе судить о моих поступках.
Оусли ответил совершенно спокойно, но подчеркивая каждое слово:
- Вы об этом пожалеете.
- Ты мое создание. Не забывай.
Ученик ничего не ответил, зато до слуха заключенного донеслись тихие шаги. Оусли крадучись удалялся по коридору, тайно покинув добровольный пост.
- Мейрик! - закричал Варавва. Тщетно. Шаги стихли вдалеке.
- Мейрик! - завопил он, впав в отчаяние, вызванное внезапным, необъяснимым бегством.- Вернись!
Ответом ему послужило слабое звяканье ключей, сменившееся безразличным стуком железной двери. Оусли покинул недра тюрьмы, направляясь во внешний мир.
- Мейрик! - Варавва затряс решетку, потом рухнул на каменный пол, готовый вот-вот разрыдаться.
Из соседней камеры послышалась возня. Стон, неровные шаги, а вслед за ними знакомые слова сто тридцатого псалма: "Из глубины взываю к тебе..."
Заведение миссис Мопсли после двенадцати напряженных трудовых часов наконец закрылось. Цирк с его уродцами отбыл восвояси. В последний раз его видели где-то возле Дарлингтона, причем местные встретили труппу с некоторым подозрением. А потому, к вящему удовольствию мадам, в ее заведение вернулся успех. Мина, неизменная звезда салона, пользовалась самым большим спросом. Обслужив последнего за ночь клиента, она с облегчением спустилась в гостиную, надеясь просто посидеть с остальными девушками, посплетничать, поболтать и выпить стаканчик-другой вина. Внизу она с изумлением обнаружила полное отсутствие девушек. Наличествовала одна миссис Мопсли, втиснутая в любимое кресло, а ее обширные желеобразные окорока, по обыкновению, свисали на обе стороны. Рядом с ней стоял бледный аккуратный джентльмен чопорного вида. Мопсли слабо улыбнулась.
- Мина, дорогуша.- Она закашлялась, и туша мадам заходила ходуном. Толстуха запыхтела как паровоз, пригодный лишь для последнего рейса на свалку металлолома.- Я отослала остальных девушек.
- Отослали?
Миссис Мопсли неуютно заерзала.
- Ради их же блага.
- Куда?
Ответа не последовало. Мина посмотрела на бледного мужчину.
- Я видела вас прежде,- произнесла она без тени страха. - Вы ведь друг мистера Грея?
- О да, мы старые приятели,- ответил он и улыбнулся так, как Брут улыбался Цезарю. Ну, в тот самый день.
Мина рассеянно запустила пальцы в бороду. Ей так до конца и не удалось избавиться от детской привычки перебирать растительность на лице.
- Что происходит?
Миссис Мопсли повернулась к ней.
- Пожалуйста,- ласково попросила она.- Ступай.
- Да скажите же, что случилось? - потребовала Мина, кляня себя за излишне жалобный тон.
- Боюсь, дурные новости,- мягко произнес бледный джентльмен.- Вы перестали быть полезны.
Мопсли испустила странный, нехарактерный для нее всхлипывающий звук.
- Я решил прикрыть ваше заведение. Страшно жаль. Но необходимость...
Мина посмотрела на хозяйку, надеясь услышать от нее, будто все совсем не так, получить хоть какую-то надежду, поддержку, но мадам даже не решалась встретиться с ней взглядом.
- Вы нам очень помогли. Миссис Мопсли сказала, что вы были ее любимицей. Сведения, поставляемые вами, были бесценны.- Бледный джентльмен умолк, поправляя пенсне, забавно сидевшее на самом кончике его носа.- Без преувеличения скажу, что в высших эшелонах власти есть люди, которые весьма благодарны вам за оказанные услуги. - Он елейно улыбнулся обеим дамам.- Мужайтесь. Даже падшие вроде вас могут по-своему служить стране и короне.
- Выйди, Мина,- произнесла миссис Мопсли хриплым голосом. Почти шепотом. Она даже не пыталась скрыть отчаяния и подступающей истерики.
- Я предлагаю вам последовать совету вашей хозяйки. Через несколько минут этот дом загорится. Директорат назначил его к уничтожению.
Мадам не шевельнулась.
- Моя репутация как поджигателя безупречна. Можно сказать, я специалист по катастрофам.- Джентльмен снова хмыкнул, однако мадам, по-прежнему безмолвная, даже не пошевелилась. Мина в ужасе наблюдала за ними обоими.
- Знаете,-- небрежно произнес бледный коротышка,- я уже вроде как чувствую запах дыма.
Мина повернулась и побежала к дверям. Она выскочила на улицу, чуть ли не пополам согнувшись от рыданий. Слезы бежали по ее щекам и бороде.
Мина проскочила Гудж-стрит и уже направлялась к Тоттенхэм-Корт-роуд, когда заметила клубы дыма. Девушка остановилась, не зная, как быть - бежать дальше или вернуться. Ее чувства едва не одолели инстинкт самосохранения, но тут из ближайшего паба вывалилась подвыпившая компания. Пьяницы хохотали и тыкали в нее пальцами. Сделав глубокий вдох, Мина поспешила мимо них, не обращая внимания на насмешки. Следовало отыскать какое-либо убежище в городе. По мере удаления от пылающего борделя она ощутила холодную, непоколебимую уверенность: в данный момент бледнокожий джентльмен возвращается домой, а миссис Мопсли так и не сдвинулась с места. Пламя лижет ноги мадам, жадно обнимает со всех сторон, а ее туша дрожит и изнемогает от жара в ожидании неизбежного конца.
Мистер Мун проснулся спустя три часа. Едва он с превеликим трудом поднялся на ноги, как его обильно вывернуло в рукомойник. Пока Эдвард смывал исторгнутое желудком, в журчании воды, желтой спиралью вращавшейся вокруг сливного отверстия, ему мерещилось негромкое злорадное хихиканье. Усевшись на постель, он отдался страданиям. Изнутри черепа били тараны, руки и ноги таяли, как мороженое, а во рту стояла пустынная сушь.
Когда он снова открыл глаза, физическая боль отступила, но буря в голове разыгралась пуще прежнего. События последних месяцев вновь нахлынули на иллюзиониста. Гримасничая, издеваясь, они заполонили все его сознание. Мистер Мун тупо обвел взглядом безупречную, бездушную роскошь своей спальни и под влиянием переполнявших его чувств вполне осознанно, с медицинской точностью принялся крушить все вокруг.
Мистер Скимпол прибыл через час, потный, злой и немного пахнущий дымом. Внизу его встретили управляющий отеля и человек, поставленный присматривать за бывшим владельцем театра. Их короткий отчет никак не способствовал улучшению его настроения.
Альбинос постучался в дверь апартаментов мистера Муна, но, как и следовало ожидать, ответа не получил. Он предпринял еще одну бесплодную попытку наладить связь с иллюзионистом, затем сделал знак своему человеку высадить дверь. Несмотря на возмущенные вопли управляющего, тот выбил ее с первой попытки.
- Мистер Мун? - раздраженно крикнул Скимпол.- Пожалуйста, выходите. Я не расположен ждать.
Эдвард с несколько виноватым видом появился из ванной.
Комната изменилась почти до неузнаваемости. Пол покрывали осколки стекла и хрусталя. Разбитые светильники валялись вперемешку с разодранными в клочья шторами. Картины изуродованы, ковры сорваны с креплений и разбросаны вдоль стен подобно волнам, бьющимся об углы комнаты.
Скимпол, подавив ярость, сказал почти спокойно.
- Что вы наделали?
- Вы заперли меня здесь против моей воли. Альбинос вздохнул.
- Мы же на одной стороне. Я действовал так только потому, что вы мне не оставили выбора. Многие пошли бы на убийство ради подобной роскоши. Посмотрели бы вы на мой дом. По сравнению с ним ваши апартаменты - дворец.
- Мои апартаменты - тюрьма. Скимпол устало выдохнул.
- Я знаю, вчера у вас был тяжелый день. Ваш новый приятель выбил вас из колеи. Как его там? Мистер Крибб? - Повернувшись к своему человеку, альбинос сверил имя.- Ну, ладно. Мы здесь все уберем и будем считать инцидент исчерпанным. Вы ведь тоже поскорее хотите уладить данное дело, как и все мы?
- При одном условии - отзовите этого упыря.- Мистер Мун указал на соглядатая.- Я не выдержу, если этот тип будет постоянно таскаться за мной. Он и следить-то как следует не умеет.
- Отлично. Но это моя единственная уступка. Вы тоже должны перестать вести себя так, как прежде. Я хочу от вас только одного. Решите эту проблему, и можете возвращаться к своей прежней жизни. Если мадам Инносенти права, то у нас осталось восемь дней.
Мистер Мун упал в единственное уцелевшее кресло.
- Если она права,- пробормотал он.- Если...- Он застонал.- За последние несколько дней я обнаружил такие вещи, которых просто не может быть. Они идут вразрез с мировым порядком. Явления, которых не может быть в рациональной Вселенной.
- Могу я дать вам совет? - мягко произнес Скимпол.- Когда сталкиваетесь с чем-то странным, противоестественным и необъяснимым, поступайте так же, как я.
- И как?
- Делайте свое дело.
Альбинос повернулся было к выходу, но тут в дверях за спиной у него возник Сомнамбулист. Узрев мистера Муна и окружавший его разгром, великан печально покачал головой, отодвинул Скимпола в сторону и медленно двинулся прочь по коридору. Эдвард даже не попытался остановить его.
Когда он наконец выбрался из спальни, события последних часов, к счастью для него, канули в прошлое. Воспоминания о встрече с Криббом подернулись странной дымкой, придававшей им оттенок вымысла. Словно все произошло не с Эдвардом, а с каким-то другим человеком. Мистер Мун умылся, побрился, зачесал назад редеющие волосы и в бодром настроении направился в Архив.
Архивариус, по крайней мере, ему обрадовалась.
- Я слышала, вас призвали на службу,- произнесла она, как только очередной безымянный библиотекарь запер дверь за иллюзионистом. - Как понимаю, работа на правительство? Ребята Скимпола?
Мистер Мун уже много лет как перестал удивляться всеведению Архивариуса, но сейчас Эдварда поразило, насколько холодно и властно она отозвалась о его затруднительном положении.
- Да, мэм. Вы...- Он замолчал.
- Что?
Незрячие глаза с любопытством уставились в его сторону.
- Вы знаете мистера Скимпола? Он... приходит сюда?
Архивариус отвернулась и стала рыться среди заплесневелых номеров "Панча", желтушных листков "РАЗЫСКИВАЕТСЯ" и скрипучих, одетых в кожу энциклопедий.
- Ну-ну,- пожурила она Эдварда.- Выжезнаете, я должна хранить молчание.
- То есть я могу считать это положительным ответом?
- Я же не в силах помешать вам делать собственные выводы.
- Нет, - задумчиво произнес мистер Мун. - Не в силах.
- Что ищете сегодня?
- Все, что у вас есть касательно мадам Инносенти. Ясновидящей из Тутинг-Бэк.
Архивариус ничего не сказала. Она исчезла и вскоре вернулась с двумя тонкими подшивками.
- Это все, что у меня есть. Похоже, дамочка пару раз оказывалась не в ладах с законом.
Мистер Мун, поблагодарив ее, взял бумаги.
- Архивариус...
- Да?
Он неуверенно помолчал.
- Вы никогда не слышали о человеке по имени Томас Крибб?
Ответа не последовало. Эдвард убедил сам себя, будто она его не расслышала, и уже собрался повторить вопрос, когда хранительница заговорила. Незнакомым, дрожащим высоким голосом.
- Минутку. У меня есть для вас кое-что. Немного погодя она вернулась, толкая перед собой столик на колесиках, заваленный записями, отчетами, гроссбухами, досье и пачками листков, похожих на газеты девятнадцатого века. Она, задыхаясь, подошла к иллюзионисту и с удивительной силой вцепилась в его плечо, удерживая равновесие. Со столика свалилось около десятка памфлетов и большой том, похожий на словарь.
- Что это?!
- Это? - тяжело выдохнула Архивариус.- Это только начало. Вас ждет в пять раз больше материала.
- Но ведь не могут же они все касаться мистера Крибба?
- Боюсь, могут.
Мистер Мун выбрал наугад один отчет и едва не расчихался от пыли, грибом взвившейся с пачки бумаг.
- Какие самые ранние? Архивариус с трудом сглотнула.
- Самым ранним более ста лет. Похоже, ваш друг живет среди нас дольше, чем можно предположить.
Воцарившуюся вслед за ее словами тишину, натянутую и гнетущую, лишь спустя несколько минут нарушил отчаянный шорох одежды. Мистер Мун рылся по карманам в поисках портсигара и спичек с остервенением человека, просидевшего без табака целую неделю. Позже он признался мне, что это был единственный раз, когда Архивариус попросила у него закурить, и ее старые, узловатые от старости руки тряслись от тихого невысказанного отчаяния.
В отеле его поджидал Сомнамбулист. Череда стаканов со следами молока змеей извивалась по столу в качестве наглядного свидетельства одинокого и долгого вечера.