Эдвард Мун поднялся выше, и разговор в гостиной больше не касался его слуха. Следующие три роскошных часа он предавался ласкам бородатой прелестницы.
Итак, этот хвастун, этот шарлатан, этот распутник и есть наш герой. Конечно, оправдание жалкое, однако нынешний век, сдается мне, не век настоящих героев, и Эдвард Мун - лучшее, что он может нам предложить.
Если вы, ознакомившись с последними подробностями плачевно-низменной личной жизни Эдварда Муна, сочтете, будто не в силах терпеть столь гнусную личность на всем протяжении нашего повествования, то не лучше ли вам отступить прямо сейчас и отшвырнуть мою рукопись прочь? Или сжечь ее, если вам того захочется. Использовать бумагу как черновик. Поупражняться в искусстве сложения бумажных фигур, именуемом японцами оригами. Поверьте, я полностью на вашей стороне. Моя б воля, я с радостью поступил бы точно так же.
Если же вы решитесь продолжить чтение, несмотря на наличие в нашей повести столь порочного протагониста, то знайте - дальше будет еще хуже.
Мистер Мун покинул заведение миссис Мопсли, осторожно прикрыл дверь и огляделся по сторонам. Ошибочно полагая, будто за ним никто не следит, он пробрался в конец переулка и свернул налево, на Гудж-стрит, намереваясь оттуда пойти домой. Улица пустовала. Вокруг царила неестественная тишина, и шаги иллюзиониста громким эхом отдавались среди полуразрушенных домов. Однако не успел он пройти и нескольких ярдов, как ночное безмолвие нарушил сухой осторожный кашель. Мистер Мун испуганно оглянулся и увидел стоявшего рядом человека.
Новый персонаж имел довольно опрятный вид, не мог похвастаться ростом и, судя по всему, очень нервничал. Пенсне в золотой оправе балансировало на самом кончике носа. Кожа его отличалась необычайной бледностью, под стать совершенно белым волосам.
Мун помрачнел. Он узнал его и кивнул с ледяной вежливостью.
- Мистер Скимпол.
Альбинос почтительно склонил голову. Несмотря на несколько карикатурную внешность, в нем было что-то угрожающее. Его окружала почти осязаемая аура опасности.
- Я не заметил вас,- произнес мистер Мун.
- Меня вообще редко замечают.
- И как давно вы следите за мной? Скимпол пропустил вопрос мимо ушей.
- Передайте мое почтение миссис Мопсли.
- Что вам надо?
Скимпол бесстрастно уставился на него. Нижние половинки глаз альбиноса сквозь стекла пенсне выглядели причудливо раздутыми.
- Мне нужна ваша помощь.
Громко фыркнув в ответ, Эдвард двинулся было прочь.
- Постойте...- Скимпол поспешил за ним.
- Я уже дал ответ. И он не изменится.
- Существует заговор против города. И он уже приведен в действие. Вы необходимы Директорату. Вы необходимы своей стране!
- Найдите другого актера.
- Что-то происходит. Разве вы не чувствуете? Грядет какой-то великий кризис!
Мистер Мун замер посреди улицы и повернулся к своему преследователю.
- Это игра вашего воображения, мистер Скимпол. Вы переели перед сном сыра.
- Я мог бы заставить вас,- заметил альбинос с подозрительным спокойствием,- мистер Грей.
Эдвард промолчал.
Бледное лицо Скимпола скривилось в подобии усмешки.
-Вы поможете мне.
Мистер Мун ответил подчеркнуто вежливой улыбкой.
- Даже у меня есть совесть. Вам придется приставить к моей голове револьвер, прежде чем я соглашусь с вами сотрудничать.
Он зашагал прочь. Скимпол подождал, пока тот исчезнет из виду.
- Возможно, и так,- тихо произнес он. Затем, уже тверже, добавил: - Возможно, и до этого дойдет.
Следующий день не задался с самого утра. Мартышка, которую иллюзионист два последних года использовал в представлениях, вдруг захворала, и ветеринар прописал ей покой на неопределенно долгое время. В качестве замены зверинец прислал буйное непослушное животное, без малейшего намека на талант предшественницы. На просьбу исполнить прыжок она принималась что-то лепетать по-обезьяньи, а когда требовалось продемонстрировать стиль и помпезность, она вяло вылезала на сцену, словно приговоренный к смерти, идущий к последнему ужину.
Следует только догадываться, до какой степени мистеру Муну по окончании представления не терпелось спуститься к себе в подвальные апартаменты. Сомнамбулист, напротив, решил чуть дольше задержаться наверху, пытаясь лестью добиться от строптивой мартышки хоть чего-то, похожего на игру.
Спейт, как всегда, беспокойно дремал на ступенях, а миссис Гроссмит, едва заслышав шаги иллюзиониста, поспешила ему навстречу.
- Вас ждут, мистер Мун. Я сказала, что уже поздно, но он настаивал.
- Кто это? - Эдвард понизил голос до шепота.- Альбинос?
Кто-то невидимый разразился громогласным хохотом.
Ворвавшись на кухню, хозяин театра увидел громоздкую фигуру, расположившуюся прямо в его любимом кресле.
- Альбинос? - Посетитель снова рассмеялся.- Право слово, Эдвард, ваши друзья с каждым разом все страннее!
- А-а, это вы, инспектор.- Мистер Мун позволил себе улыбнуться.
Мерривезер встал и сердечно пожал руку иллюзиониста.
- Рад вас видеть. Хотелось бы, чтобы при более приятных обстоятельствах...
Дождавшись, когда миссис Гроссмит тихонько удалится к себе, Эдвард достал бутылку виски, пару стаканов, сел напротив гостя и налил каждому по щедрой порции.
- Как я понимаю, ваше появление связано с работой?
- Боюсь, что да. Мои извинения за столь поздний визит, но я в полном тупике.
- Вы хотите сказать, что у вас есть для меня дело?
- Вы заголовки газет читали?
- Дело Хонимена? Я следил за вашими плачевными успехами с немалым разочарованием, инспектор. Я-то надеялся, что вы усвоили кое-что из моих методов.
- Мы сделали что могли. Но поверьте моему слову, это самое странное дело из всех, какими я занимался. Я за всю жизнь не встречал ничего более загадочного!
Мистер Мун поднял бровь.
- А разве не все ваши дела были такими?
- Это - особенное,- махнул рукой Мерривезер.- В нем что-то таинственное, жуткое, причудливое. Мистика какая-то. Потому, как вы поняли, я и подумал о вас.
- Звучит весьма и весьма обнадеживающе...
Мерривезер снова рассмеялся - грубо и резко.
- Миссис Гроссмит сказала мне, вы скучаете. Понимаете, по закону меня тут не должно быть. Мои коллеги этого бы точно не одобрили. Они думают, что у меня на ваш счет id6e fixe. Но все же после того дела в Клэпхеме...
Иллюзионист поморщился.
- В общем, они уже не так склонны закрывать на это глаза.
ПРИВЕТ ИНСПЕКТОР
Мерривезер всегда ощущал какую-то неловкость в присутствии великана, и с приходом Сомнамбулиста его природная веселость тут же поостыла.
Ассистент опустился за стол, сорвал галстук и налил себе молока. Едва он успел поднести стакан к губам, как Эдвард вдруг вскочил и повернулся к детективу.
- Что же,- нетерпеливо произнес он,- я хочу посмотреть, где это произошло.
Часом позже все трое стояли в верхнем этаже башни, где покойный Сирил Хонимен совершил свой последний - и весьма позорный - выход на "бис". В окно, куда он выпал, еще не вставили стекла, и в помещении царил пронизывающий холод. Кроме того, воздух наполнял смрад разложения. Столик со сгнившей едой служил ему источником. То, что предназначалось для роскошного пира, теперь распространяло зловоние.
- Простите за запах.- Мерривезер кутался в толстое шерстяное пальто, обмотав шею большим черным шарфом.- Тут еще была бутылка шампанского, но ребята выпили ее пару дней назад.
Проведя по столу пальцем, мистер Мун внимательно рассмотрел гангренозно-серый след от пыли и плесени.
- Что это за место?
- Никто толком сказать не может. Мы думаем, тут что-то вроде водонапорной башни. Заброшенной.- В голосе детектива сквозила безнадежность. - Ни на одной карте не можем ее найти. Официально она вроде как не существует.
- Мне кажется, инспектор, что это не водонапорная башня.- Эдвард остановился у окна, рассеянно глядя на город.- Мне кажется, это пожарная вышка.
- Извините за беспорядок. Местные, похоже, вконец затоптали все улики.
Размахивая аспидной доской, Сомнамбулист постучал мистера Муна по плечу.
САМОУБИВСТВО
Хозяин театра лишь отмахнулся от такого предположения.
- Я знаю репутацию этого района,- произнес Мерривезер.- Судя по еде и постели, можно предположить, что его сюда заманили.
Мистер Мун, похоже, не очень-то его и слушал.
- Мне это казалось очевидным. - Он опустился на колени возле оконного проема и поднял с пола осколок витража.- Посмотрите. Если окно выбил Хонимен, то стекла в основном были бы снаружи. Тут их слишком много.
- Что вы хотите сказать? - нахмурился Мерривезер.
- Кто-то - или что-то - высадил витраж с внешней стороны. Снаружи башни. Таким способом этот кто-то проник сюда.
- Невозможно. Никто не сможет забраться так высоко.
- Любопытно. Мерривезер вздохнул.
- Беретесь? Мистер Мун молчал.
- Я не понимаю. Вы так хотели чего-нибудь этакого. Запутанного, как вы говорили сами, чего-то сложного, как в старые времена. Чего-то с намеком на настоящий криминальный талант. Честное слово, это же просто мечта для вас!
- Мечта? - Эдвард рассеянно передвигал осколки по полу, без видимого порядка раскладывая их в новый узор.
- Так вы беретесь?
- Вопреки моему здравому смыслу,- рассеянно кивнул иллюзионист.
- Как прикажете вас понимать?
- А так, что здесь что-то неправильное, инспектор. Это не рядовое преступление, в этом кроется куда больший смысл. Мы стоим на пороге чего-то ужасного.
- Господи боже мой.- Мерривезер рассмеялся.- Вы всегда такой мрачный?
Мистер Мун не ответил, а только воззрился на инспектора немигающим, исполненным торжества взглядом. Пристыженный детектив умолк.
Сомнамбулист сделал ребяческое лицо и написал еще одно слово.
ИСПУГАННЫЙ
Эдвард даже не улыбнулся.
- Так и должно быть,- пробормотал он.- Всем нам следует бояться.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Дело об убийстве Сирила Хонимена стало шестьдесят третьим по счету расследованием Эдварда Муна. И девятнадцатым, в котором ему помогал Сомнамбулист. А также тридцать четвертым - из санкционированных Мерривезером с благословения Скотленд-Ярда.
Данному расследованию также предстояло стать последним в его карьере.
Обычно мистер Мун начинал с того, что вникал во все детали убийства, обшаривал место преступления, прочесывал улицы в поисках зацепок, допрашивал свидетелей, не исключая второстепенных. Но в данном случае все его усилия почти не дали результата. Впечатление складывалось такое, будто улики каким-то образом уничтожены. Словно почву для расследования чьи-то заботливые руки выпололи до состояния пустой школьной доски, превратили ее в tabula rasa. Он проводил долгие часы в Архиве, но не мог отыскать ни следа, ни намека, ничего, относящегося к делу Хонимена и проливающего хотя бы каплю света на его безвременную кончину.
В конце первой недели поисков они с Сомнамбулистом нанесли визит родителям покойного. Скорее из вежливости, нежели надеясь на какую-либо зацепку. Те жили в большом загородном доме, в нескольких милях от самых далеких пригородов, а от взглядов извне их имение загораживали акры великолепной зелени.
Через час после их прибытия - его они провели в прихожей, словно какие-нибудь мелкорозничные торговцы,- к ним с громким шарканьем вышел слуга и сообщил, что хозяин и хозяйка, уже и без того весьма недовольные их присутствием, так и быть, изволят принять одного из них. Сомнамбулист с готовностью отказался от предоставленной чести, и в продуваемый сквозняками кабинет, естественно, пришлось отправиться мистеру Муну.
Хонимены восседали за огромным дубовым столом в дальнем конце помещения. Вставать при появлении Эдварда никто не счел нужным. Ему лишь сухо указали на стул. Выслушав объяснения относительно цели визита - а говорить приходилось громко из-за приличного расстояния до собеседников,- родители убитого отреагировали на слова мистера Муна без всякого энтузиазма. Мистер Хонимен, человек с землистым, изнуренным лицом, затянутый в полосатый костюм, заявил, что они уже рассказали полиции все, что знали, и подобное вторжение к ним считают откровенно необоснованным, а возможно, и незаконным.
Эдвард попытался объяснить, что представляет он не полицию, и намекнул, причем довольно нескромно, на весьма немалый шанс, больший, нежели у кого-то другого, довести расследование до успешного завершения. Хонимен фыркнул, явно собираясь вспылить, но тут вмешалась его супруга, взглядом василиска пригвоздив Эдварда к стулу.
- Мой сын мертв. Мы уже отвечали на все эти вопросы. Полиция сделала все возможное для расследования этого дела. Мы с мужем удовлетворены. И нам уж точно не требуется помощь любителя.- Последнее слово она почти выплюнула, словно пытаясь вытолкнуть застрявшую между зубами частицу хряща.
- Моя жена женщина набожная,- мягко добавил мистер Хонимен, словно данное обстоятельство все объясняло.
Мистер Мун встал и молча покинул кабинет. Аудиенция явно окончилась.
Сомнамбулист ждал снаружи, разглядывая рыбу в пруду и беседуя посредством доски и мела с садовником о тонкостях древесной хирургии.
НУ?
поинтересовался он у мистера Муна.
- Ничего,- угрюмо мотнул головой тот и зашагал по шуршащим листьям.
Потом, уже в поезде, он почти рассерженно выпалил:
- Может, это просто случайность? Немотивированное убийство?
Сомнамбулист в ответ лишь пожал плечами.
- Но оно кажется таким подготовленным. Спланированным . Ощущение... театральности. " Гран Гиньоль ". Это работа не рядового головореза.- Эдвард замолк, достал портсигар и, к отчаянию других пассажиров, принялся заполнять вагон густым едким дымом.
Следующим вечером мистер Мун и Сомнамбулист получили приглашение на прием.
Леди Глайд, хозяйка приема, в ранние годы существования Театра чудес входила в число его постоянных зрителей, и именно она первой представила Эдварда высшему свету. Ее особняк в Пэлл-Мэлл следовало бы назвать уродливой, кричащей постройкой. Настоящий храм богатства и вульгарности, лабиринт проходных комнат и залов, несмотря на огромные размеры, тем вечером забитых почти до отказа.
Лакеи, приняв их шляпы и пальто, проводили обоих сквозь толпу в гостиную. Струнный квартет сражался с какой-то барочной сонатой или чем-то в этом роде. Впрочем, музыка все равно тонула в гомоне разговоров, заливистом хохоте, иногда все же переходящем в сдержанный смех, звоне бокалов. Она терялась в звуках, не содержащих даже капли искренности. Слуга остановился в дверях и объявил с профессиональной скорбью пастора, читающего отходную:
- Мистер Эдвард Мун и Сомнамбулист!
Шум тут же прекратился, все головы повернулись в сторону вновь прибывших. Мистер Мун, некогда звезда всех модных суаре Лондона, изобразил самую обворожительную из своих улыбок, чтобы в ответ получить от присутствующих короткий безразличный взгляд. Затем все вернулись к прерванным занятиям, словно не произошло ничего особенного... Еще десять лет назад целые толпы ринулись бы к нему, распихивая друг друга и проталкиваясь поближе лишь для того, чтобы поздороваться, пожать руку или предложить выпить. Многие бы просили автограф. Ныне же человеческое стадо уделило иллюзионисту каплю интереса и снова напрочь позабыло о его существовании.
Слуга сунул им в руки бокалы и исчез, оставив на милость толпы. Сомнамбулист ткнул Эдварда локтем. К ним сквозь ряды гостей направлялась унылого вида дама с выставленным вперед подбородком.
- Мистер Мун!
- Леди Глайд! - Иллюзионисту пришлось возвысить голос, дабы перекричать толпу.
Наконец она добралась до них и вцепилась в руку Эдварда с силой утопающего.
- Мистер Мун,- выдохнула она,- Уверяю вас, я и половины этих людей не знаю.
Иллюзионист вежливо рассмеялся, и даже на лице его молчаливого спутника появилась сдержанная улыбка.
- Вам предложили выпить?
- Да, мэм, спасибо.
Она с любопытством взглянула на Сомнамбулиста.
- Вы пьете только молоко? Великан кивнул.
- Идемте со мной,- сказала хозяйка вечера.- Здесь есть человек, с которым вам обязательно надо познакомиться.
И она снова нырнула в людское море, а ее новые спутники неохотно поплыли следом.
- Вы сейчас никакое преступление не расследуете? - обернулась на ходу леди Глайд.
Мистер Мун сказал какое.
- Правда? - Похоже, известие ее искренне потрясло.- Газеты только об этом и пишут. Это настоящий вызов даже для вас. Вы уже близки к разгадке?
- Пока я совершенно сбит с толку, - признался Эдвард.- Я даже не знаю, кого подозревать.
- Ну, если кто и сможет распутать это дело, то только вы.
- Спасибо, мэм.
- Должна сказать, что вы полностью оправились после того жуткого клэпхемского дела. Ужасно неприятно. Большинство людей в вашем положении после такого сдались бы. Сломались.
Мистер Мун собрался ответить, но хозяйка уже остановилась перед небольшой стайкой дам, сгрудившихся вокруг развлекавшего их молодого человека. Эдвард мало что успел услышать, но, судя по всему, тот нес какой-то вздор насчет Америки.
Приземистый, веснушчатый, с неопрятной копной рыжих волос, среди избранного общества леди Глайд парень выглядел довольно неуместно. Сутулый, в смокинге не по росту, он казался непрошеным гостем, мелким мотыльком среди бабочек. Черты его лица выглядели необычайно отталкивающими, к тому же на левой руке уродца, похоже, не хватало пальца.
- Развлекаетесь? - спросила леди Глайд. Уродец просиял.
- Ваш вечер напоминает мне чудесный маленький суаре, на котором я был однажды в Блумсбери... - Он помедлил, прежде чем выдать главное: - В тысяча девятьсот тридцать четвертом году.
Мистеру Муну он сразу же не понравился, чисто инстинктивно. Леди Глайд хихикнула совершенно не соответственно ее возрасту.
- Мистер Мун,- произнесла хозяйка вечера с видом импресарио, объявляющего очередной номер в мюзик-холле.- Рада представить вам Томаса Крибба.
- Мы уже встречались,- мгновенно отреагировал Крибб.
- Сомневаюсь,- злобно отрезал Эдвард.
- Он меня не помнит, но я его хорошо знаю. В общем-то, мы даже друзья.
Леди Глайд рассмеялась, а мистер Мун уставился на него в замешательстве. Реакция Сомнамбулиста оказалась совершенно неожиданной. При виде уродца на его лице, сменяя друг друга, промелькнули узнавание, подозрение, гнев, ярость и под конец - страх. Он развернулся и исчез в толпе. Никто не заметил его ухода.
- Мистер Крибб,- сказала леди Глайд,- похоже, я пришла в самый разгар вашей интересной беседы?
- О да! Давайте же продолжайте! - пискнула одна из дам, и остальные согласно защебетали.
Крибб, прежде чем согласиться, разыграл целое дурацкое шоу, изображая смущение.