Я покачала головой.
- Нет таких важных дел. А если бы были, мы бы с ним расстались еще раньше.
- Вот вы сейчас и расстались, - сказал он.
- Нет! Я не согласна!
В этот момент я заметила, что к нам направился молодой парень, стоявший в отдалении. Он шел, опустив голову и засунув руки в карманы. Долговязый, худой и настолько застенчивый, что это было видно по его походке. Я не могла отвести от него глаз, но при этом у меня до боли сжималось сердце.
Он поднял голову, и его плутоватые черные глаза улыбнулись мне впервые за эти годы.
Ронни!
В детстве с моим братом мы были неразлучны, и теперь мы неистово обнялись, исполненные радостью нашей новой встречи.
Мне было двадцать , а ему семнадцать, когда он погиб в аварии, но я ни на минуту не переставала о нем скорбеть. И вот мы снова вместе, и наше счастье столь же бесконечно, сколь и прежняя боль утраты.
- Я говорил, что тебя поджидает чудесная встреча, - сказал Хай. Он положил мне руку на одно плечо, Ронни - на другое, я обняла их обоих, и мы зашагали навстречу свету любви.
Перед нами вдруг раскинулась великолепная долина. Поля и леса золотились осенним нарядом, серебристо мерцала речка. А у горизонта высились горы с заснеженными вершинами. Безмолвно струились водопады. У меня от восхищения перехватило дыхание. Словно я впервые увидела...
- Йосемитский заповедник? - удивилась я.
- Мы знали, что тебе понравится, - кивнул Хай, - думали, тебе захочется здесь немного посидеть и поболтать.
Мы вышли на залитую солнцем лужайку и уселись на мягкий ковер из листьев.
Нам было о чем поговорить. Я наконец смогла спросить Ронни о том, что мучило меня все эти годы. Почему же он ушел из жизни так рано, ведь я уже успела узнать, что в нашей жизни нет случайностей. Он начал с улыбкой, но вскоре стал очень серьезен. Действительно, его смерть не была просто несчастным случаем. Он был к ней готов, и в глубине души ждал ее, чтобы начать все заново. Ему с детства казалось, что так было бы лучше для всех, и только потом, покинув наш мир, он понял, что заблуждался. Вслушиваясь в его слова, я чувствовала, что моя боль уходит. А тут он еще признался, что никогда не терял меня из виду, и очень радовался моей встрече с Ричардом.
Ричард!
Меня снова охватила паника. Как же я могла так увлечься разговором? Что со мной творится? Ричард говорил мне, что после смерти люди ненадолго приходят в смятение, но и я хороша!
- Он беспокоится обо мне, думает, что мы расстались навек. Я вас очень люблю, но не могу остаться, понимаете? Я должна вернуться...
- Лесли, - сказал Хай. - Ричард тебя не увидит.
- Но почему? - Может, Хай знает нечто ужасное, о чем я не догадывалась? Может я стала тенью привидения? Может я... - Так ты... ты хочешь сказать, что я действительно умерла? Что это не клиническая смерть, и я уже не смогу вернуться? У меня нет выбора?
Он кивнул.
- Но Ронни говорил, что он всегда был подле меня. Я должна вернуться к Ричарду хотя бы во сне. Ведь мы много об этом говорили, а сейчас он думает, что я погибла в аварии, и на этом моя жизнь закончилась. Он перестанет верить в то, во что он верил!
Мой старый друг все еще меня не понимал. Что же здесь неясного?
- Хай, мы были вместе для того, чтобы своей жизнью выразить любовь. А получилось так, словно мы писали книгу и бросили ее на полуслове, едва перевалив за половину. Мы же не можем ее бросить и сказать, все, конец. - Я не желала с этим примириться.
- Представь, что читатель захочет узнать, как мы сумели использовать в жизни то, чему мы научились, как мы преодолели все испытания, и вдруг, в самый разгар событий книга оборвется на словах редактора: "Их гидросамолет попал в аварию, она погибла, поэтому путешествие так и не завершилось".
Он улыбнулся.
- А ты хотела, чтобы все закончилось так: после аварии Лесли вернулась из загробного мира, и они жили долго и счастливо?
- Пожалуй, это украсило бы любую книку. - Мы рассмеялись.
И тут мне пришло в голову, что все это может оказаться вовсе не шуткой. Может, наша авария - это одно из испытаний в путешествии по картине мира?
- Послушай, Хай, - начала я. - У Ричарда было много интересных идей. Поначалу они казались просто сумасшедшими, но потом выяснилось, что он прав. Ты знаешь о Космическом законе - представь себе то, что ты хочешь, и оно войдет в твою жизнь. Неужели из-за нашей аварии Космический закон изменился? И, если я представлю себе что-то очень и очень важное, оно все же не сбудется?
Наконец он сдался и сказал с улыбкой: "Космические законы не меняются".
Я сжала его руку.
- А мне было показалось, что ты хочешь меня остановить.
- Никто на земле не в силах остановить Лесли Парриш. С чего ты взяла, что на это кто-нибудь здесь отважится?
Пришла пора прощаться. Я обняла их и расцеловала.
- Я люблю вас, - сказала я, кусая губы, чтобы не разреветься. - И всегда буду любить. Мы ведь еще встретимся, правда?
- Ты и сама знаешь, - сказал Ронни. - Еще увидимся и поболтаем.
Я раньше не верила, что все это может случиться. Я по натуре скептик. Конечно, я надеялась, что Ричард прав, и мы живем не один только раз. Теперь я знала это наверняка. Я знала и то, что придет день, и мы с Ричардом вместе войдем в этот свет любви. Но не сейчас.
В возвращении к жизни не было ничего невозможного, это было довольно просто. Как только я пробилась сквозь стену нашего предубеждения, что нельзя сделать невозможное, я увидела картину мира вблизи, словно тот ковер, о котором говорила Пай. Перебирая его по ниточке, продвигаясь шаг за шагом, я, как фотограф, подбирала нужный мне фокус.
И я нашла Ричарда в одном из альтернативных миров, который он по ошибке принял за настоящий. Он лежал на моей могиле, окруженный непробиваемой стеной горя, и не чувствовал, что я рядом.
Я билась в эту стену: "Ричард..."
Не слышит.
- Ричард, Я здесь!
Он рыдал на моей могиле. Но ведь мы договорились - никаких надгробий!
- Любимый, я ведь день и ночь рядом с тобой. Нас разделяет только твоя вера в нашу разлуку.
Цветы на могиле говорили ему, что смерть призрачна, а жизнь непобедима, но он их тоже не слышал.
Наконец он поднялся и побрел в дом. Стена горя заслонила от него закат, кричавший ему, что ночь - это время, когда мир готовится к грядушему рассвету. Он вынес свой спальный мешок не веранду.
Сколько раз надо крикнуть, чтобы человек услышал правду? Разве это был мой муж, мой дорогой Ричард, веривший в то, что в мире все не случайно и падение листа и рождение галактики? Да он ли это лежал под осенними звездами и стонал от горя?
- Ричард! - воскликнула я. - Ты абсолютно прав! Наша авария не случайна! Перспектива! Ты уже знаешь все, что надо для нашей встречи! Помнишь? Сосредоточься!
И вдруг он грохнул кулаком по столу, придя в ярость от того, что он сам засадил себя в темницу.
- Не сдавайся, - закричала я. - Наши путешествия не закончены. У нас... так много впереди. Ты можешь все изменить прямо сейчас! Ричард, любимый, СЕЙЧАС!
Окружающая его стена пошатнулась и начала трескаться. Я закрыла глаза и изо всех сил сосредоточилась. Я представила, что мы сидим вдвоем в кабине Ворчуна, летящего над бескрайней картиной судеб, я почувствовала, что мы вместа.