Мне кажется (
Он умолк.
— — В чем дело, Джефф? Нервы сдают?
— — Наверное.
— — Почему? По‑моему, операция идет по плану.
— — Пожалуй ( Может быть. Майор, вы сказали, что война кончится не скоро.
— — Да.
— — Так вот, лучше бы она кончилась поскорее. Иначе мы можем ее проиграть.
— — Но она не может скоро кончиться. Мы не имеем права начинать активные действия, пока у нас не будет достаточно верных людей, чтобы нанести удар сразу повсюду.
— — Да, конечно, только надо бы, чтобы это случилось как можно быстрей. Как по‑вашему, что для нас страшнее всего?
— — Ну, если нас кто‑нибудь выдаст, случайно или намеренно.
— — Нет, сэр, я с этим не могу согласиться. Вам так кажется, потому что вы смотрите на все из Цитадели. А я здесь вижу совсем другую опасность, и она меня постоянно беспокоит.
— — Какую, Джефф? Выкладывайте.
— — Самая страшная опасность, которая все время висит у нас над головой, как дамоклов меч, — это что власти сами начнут нас в чем‑то подозревать. Они могут догадаться, что мы не те, за кого себя выдаем, — не просто еще одна идиотская западная секта, годная только на то, чтобы держать рабов в узде. Если им это хоть раз придет в голову, а мы будем еще не готовы, — нам конец.
— — Ну, не стоит нервничать, Джефф. В случае чего вы достаточно вооружены, чтобы без труда пробиться сюда, на базу. Пока вы в одной из их столиц, атомную бомбу они на вас не сбросят, а новый экран над Цитаделью, если верить Кэлхуну, выдержит и атомный взрыв.
— — Сомневаюсь. Но лаже если и так, то какой нам от этого толк? Ну укроемся мы там и будем сидеть. пока не умрем от старости. Как мы отвоюем страну, если не сможем и носа высунуть наружу?
— — Хм‑м‑м ( Никак, конечно. Но у нас будет время, чтобы придумать что‑нибудь еще.
— — Не обманывайте себя, майор. Если они поймут, в чем дело, — мы проиграли, и тогда американский народ лишится своего последнего шанса. По крайней мере, в этом поколении. Нас все еще слишком мало, какое бы там новое оружие ни придумали Кэлхун с Уилки.
— — Ну, допустим, что вы правы. Но ведь вы знали все это еще до того. как отправились в город. Откуда такая паника? Может быть, это просто переутомление?
— — Может быть. Но я говорю о той опасности, которую вижу. Если бы мы действительно были религиозной сектой и не имели никакого оружия, они оставили бы нас в покое, верно?
— — Правильно.
— — Значит, нам приходится как‑то скрывать, что у нас есть много такого, чего нам иметь не положено. Вот в этом и есть главная опасность, и мне здесь она хорошо видна. Во‑первых ( — Томас начал загибать пальцы, забыв о том, что командир его не видит. — Во‑первых, этот защитный экран вокруг храма. Без него мы обойтись не можем, нельзя допустить, чтобы в храм пришли с обыском. Но то, что он существует, немногим лучше любого обыска. Если какой‑нибудь паназиатский начальник вздумает явиться нас проверить. несмотря на нашу неприкосновенность, — спектакль окончен. Я не смогу его убить, но не смогу и допустить, чтобы он вошел в храм. До сих пор мне. слава Богу, удавалось заговаривать им зубы и обходиться щедрыми взятками.
— — Джефф, но ведь они и так знают, что храм защищен экраном. Знают с того самого первого дня, когда познакомились с нами.
— — Думаете, знают? Сомневаюсь. Я припоминаю свои разговор с Кулаком — уверен, что тому офицеру, который пытался войти в главный храм, просто не поверили. И готов спорить на что угодно — его уже нет в живых, у них так заведено.
И готов спорить на что угодно — его уже нет в живых, у них так заведено. Солдат, которые при этом были, можно не считать. Теперь вторая опасность — персональные экраны, которыми защищаемся мы, «священники». Я воспользовался своим только один раз и очень об этом жалею. К счастью, это тоже был рядовой солдат, который не стал бы об этом докладывать: ему бы никто не поверил, и он потерял бы лицо.
— — Но, Джефф, «священники» не могут ходить без экранов! Нельзя, чтобы хоть один посох попал в руки противника. Я уж не говорю о том. что без экрана эти обезьяны могут сделать «священнику» укол наркотика, прежде чем он успеет покончить с собой.
— — Мне вы об этом можете не говорить, я понимаю, что без экранов нам нельзя. Но и пользоваться ими мы не рискуем, приходится опять‑таки заговаривать зубы. Еще одна опасность — нимбы. Это была ошибка, командир.
— — Почему?
— — Конечно, на суеверных они производят впечатение. Но паназиатские начальники не суевернее нас с вами. Возьмите Кулака — я был у него в нимбе. На него это впечатления не произвело; мое счастье, что он не обратил на нимб особого внимания — должно быть, решил, что это просто фокус для привлечения верующих. А если бы подумал и решил выяснить, как я это делаю?
— — Да, пожалуй, — сказал Ардмор. — Наверное, в следующем городе нужно будет обойтись без нимбов.
— — Поздно. Нас здесь официально называют «святые люди с нимбами». Это наша торговая марка.
— — Ну и что? Джефф, мне кажется, тебе прекрасно удалось все скрыть.
— — Есть еще одна опасность. Не такая непосредственная — она вроде бомбы замедленного действия.
— — Да?
— — Деньги. У нас слишком много денег. Это вызывает подозрения.
— — Но вам же нужны были деньги для работы.
— — Уж я‑то это прекрасно знаю. Иначе мы не могли бы так далеко продвинуться. Вы знаете, командир, их еще легче подкупить, чем американцев. Для нас это нарушение правил, на которое смотрят все‑таки неодобрительно, а для них — важный элемент культуры. И слава Богу, благодаря этому мы для них вроде курицы, которая несет золотые яйца.
— — А почему вы считаете, что это бомба замедленного действия? В чем вообще здесь опасность?
— — Вспомните, чем кончилась история с той курицей. В один прекрасный день какой‑нибудь умник вздумает поинтересоваться, откуда в курице берется столько золота, н разберет ее на части. Пока что все, кто с нас что‑то имеет, смотрят на это сквозь пальцы и норовят хватать, пока дают. Готов спорить, что до поры до времени никто не проболтается, сколько ему досталось. До Кулака, скорее всего, еще не дошло, что у нас, судя по всему, неограниченный запас американских золотых монет. Но когда‑нибудь он об этом узнает — вот тут‑то бомба и взорвется. Если не удастся подкупить и его — под каким‑нибудь благовидным предлогом, — он затеет расследование, которое кончится для нас плохо. И все равно рано или поздно мы наткнемся на такого чиновника, у которого любопытство пересилит жадность. Когда этот день настанет, у нас все должно быть готово!
— — Хм‑м‑м ( Наверное, вы правы, Джефф. Что ж, постарайтесь сделать все, что сможете, и поскорее навербуйте как можно больше «священников». Будь у нас хоть сотня надежных агентов, которые работали бы с людьми так же успешно, как вы, — мы могли бы назначить «день Д» уже через месяц. Но пока что это может занять не один год, и вы правильно говорите, — события могут разыграться раньше, чем мы будем к ним готовы.
— — Я вижу, вы понимаете, почему мне не так просто подыскивать «священников».