Тут, на узкой полоске побережья, была ее
вотчина, ее родное гнездо. В последние дни ее владения некоторым образом распространились также и в море, что она обнаружила совершенно
случайно. Открытие это совпало с первым днем ее месячных, когда она не смогла отказать себе в омовении в аквамариновой прохладе. Ее добрые
друзья услышали в воде ее запах и не преминули появиться. С тех пор они каждый день составляли ей чудесную свиту в утешение за все ее потери и
страхи.
Перевернувшись на спину и подставив ласковым лучам Беталикса нежнейшие части тела, она некоторое время лежала так, окруженная безустанно
плавающими морскими созданиями. Вода гудела в ушах. Маленькие изящные груди королевы увенчали темные соски цвета корицы, губы были широкими и
мягкими, а талия узкой. Вода на ее коже сверкала под солнцем. При-дворные плавали неподалеку, стараясь не тревожить ее. Кто-то доплыл до самой
скалы Линен и забрался на камни, другие уже возвратились к берегу и грелись, бродили по пляжу или сидели на песке; все они сделали центром
своего внимания ее и только ее, хотя вежливость и такт заставляли их держаться как можно более ненавязчиво. Придворные негромко перекликались
друг с другом, и их голоса состязались с монотонным шумом прибоя.
Далеко за холмами, за рвом, заполненным морской водой, блистали золотые и белые стены Гравабагалиненского дворца, ее дома, куда она, королева,
была изгнана и где пребывала в ожи-дании развода - или смерти. Купальщикам на пляже дворец казался роскошной позолоченной игрушкой.
Неподвижные фагоры словно вросли ногами в песок. Далеко в море треугольным лоскутом застыл неизвестный парус. Тянущиеся с юга облака не
продвинулись ни на йоту и казались нарисованными. Все замерло в ожидании.
Одно только находилось в движении - время. «Сумеречный» день клонился к закату. Ни одно здравомыслящее существо в этих широтах не рисковало
выходить из тени на свет двух солнц сразу. По мере того как угасал сумеречный день, начинали надвигаться облака, а парус смещался к востоку,
держа курс к порту Оттассол.
Труп человека волны выбросили на берег в соответствующее время. Как потом поняла ко-ролева, именно об этой беде пытались предупредить ее добрые
друзья. Их свист полон отвраще-ния.
Задев край скалы Линен, тело обогнуло ее, как будто все еще обладало способностью соз-нательно двигаться, подплыло к берегу и, наконец,
закачалось на мелководье в маленьком при-брежном прудке. Ко всему безразличное, оно лежало на воде, обратив лицо к морскому дну. Плечи и спину
мертвеца исклевали морские птицы.
Заметив в волнах что-то белое, МирдемИнггала подплыла ближе, посмотреть. Одна из фрейлин опередила королеву и, остановившись в нескольких шагах
от странной рыбы, теперь с ужасом взирала на нее. От соленой морской воды густые черные волосы мертвеца слиплись и торчали во все стороны. Рука,
очевидно сломанная, потерянно прижималась к горлу. Солнце уже начало подсушивать сморщенную кожу.
Разложение зашло довольно далеко, и внутренние газы сильно расперли тело. Крошечные креветки, обычно мельтешащие около берега, почуяв поживу,
вовсю пировали, добираясь до лакомства сквозь разорванную на колене штанину. Брезгливо вытянув ножку, фрейлина толкнула труп и заставила его
перевернуться на спину. Испустив облако вони, тело безвольно опрокинулось навзничь.
Масса мелких извивающихся рыб-прилипал, деловито пожирающих глаза и слизистые час-ти рта, свисала бахромой с мертвого лица. Любители падали были
настолько увлечены своим занятием, что даже свет и тепло Беталикса не заставили их остановиться.
Заслышав за спиной торопливый приближающийся топоток маленьких ножек, королева поспешно обернулась.
Заслышав за спиной торопливый приближающийся топоток маленьких ножек, королева поспешно обернулась. Перехватив Татро, первым же делом заставила
девочку отвернуться, по-том, придерживая ей головку, поцеловала, улыбнулась и, сказав что-то ласковое, повела по пля-жу прочь от отвратительного
зрелища. Добравшись до шатра, она окликнула мажордома.
– СкафБар! Вели рабам убрать это с пляжа и как можно скорее похоронить. Где-нибудь за старым земляным валом.
Заслышав ее голос, старый слуга торопливо выбрался из тени шатра, отряхивая песок со своего чарфрула.
– Будет исполнено, ваше величество, - отозвался он.
Воспоминания о мертвеце, прибитом волнами к берегу, целый день не давали покоя и без того измученной неприятностями последнего времени королеве.
В конце концов, поломав голо-ву, она придумала лучший, по ее мнению, способ избавиться от тела, чем простое погребение.
– Отвези его к одному человеку в Оттассоле, анатому, имя которого я тебе назову, - прика-зала она коротышке-мажордому, пригвоздив его к месту
чистым и ясным взором. - Этот человек иногда покупает тела усопших для научных целей. Кроме того, ты доставишь для меня письмо, которое не
предназначается анатому. Имей в виду, что говорить ему, откуда взялось тело и кто послал тебя, нельзя ни под каким видом, понимаешь?
– Как зовут человека, которому я должен отвезти тело? - спросил королеву СкафБар, во-площенная покорность чужой воле.
– Его зовут КараБансити. Упоминать при нем мое имя я запрещаю. Он хитер и заслужил этим известную репутацию.
Королеве, старательно скрывающей свое беспокойство от слуги, конечно же, было невдо-мек, что не за горами то время, когда в руках хитреца
КараБансити окажется ее честь.
Под скрипучим остовом деревянного дворца скрывались подвалы, вырытые наподобие гнезда медоносного шмеля. Часть подвальных помещений заполняли
уложенные ровными ряда-ми ледяные блоки, выпиленные из ледника в далеком Геспагорате. Дождавшись захода обоих солнц, мажордом СкафБар спустился
мимо ледяных штабелей на самое дно подвала, предусмот-рительно держа лампу высоко над головой. Вслед за ним, уцепившись на всякий случай за полу
его чарфрула, спускался мальчик-раб. Отлично научившись оберегать себя и сделавшись за годы скучной работы мастером мимикрии, СкафБар
превратился в узкогрудого, сутулого, пузатенько-го человечка, чья незначительность была сразу же видна и понятна всем и каждому, отчего ни-кому
не приходило в голову возлагать на него тяжкие и обременительные обязанности. К сожа-лению, его защитное притворство не сработало. Королева
поручила ему сложную задачу.
Добравшись до пола подвала, он надел лежавший там кожаный фартук и кожаные перчат-ки. Сбросив циновку, прикрывавшую один из штабелей льда, и
перепоручив лампу мальчику-рабу, он вооружился тяжелым топором для колки льда. В два удара отделил один из ледяных брусков от его соседей.
Подхватив брусок обеими руками и прижав его к груди, мажордом вернулся к лестнице и, не переставая тихо бранить своего юного спутника, обвиняя
его во всех смертных грехах, под-нялся наверх и проследил, чтобы двери подвала снова тщательно заперли на ключ. Из темноты коридора навстречу им
выскочили две устрашающих размеров охотничьи собаки, стерегущие дом. СкафБара и мальчика собаки знали и потому не стали поднимать шум.
Кряхтя под тяжестью льда, мажордом толкнул боковую дверь и вышел во двор. Навострив чуткое ухо, он с удовлетворением выслушал, как мальчик-раб
закрыл и запер за ним дверь из-нутри, как и было велено. Только после этого, удостоверившись, что все в порядке, он двинулся через дворцовый
двор, держа путь к конюшням за деревянным сводчатым проходом.