Фильм этот, также в цифровой записи (киноголограмма), действовал на восприятие не менее остро. Даром что ВР процессор имитировал ощущение невесомости – невозможно было сдержать судорожное сокращение мышц в такт тому, как камера, гладко скользнув через бездну с неестественно ярко полыхающими звездами, углубилась в брешь, пастью зияющую в боку реликта. Карлсен будто сам очутился в некоем металлическом чертоге с тысячефутовыми колоннами небоскребами, и запредельно возносящимися стенами из матового серебра, покрытыми необычными, напоминающими морской пейзаж, фресками. А там, где оканчивался пол чертога, тянулся металлический мостик в милю с лишним длиной, зависший, казалось, над бездной. Олоф Карлсен, также с камерой на груди, проплыл над этим мостиком по всей его длине и окунулся, в подобный сновидению, пейзаж кривых галерей и чудовищных лестничных пролетов (у внука возникла невольная ассоциация с гравюрами Пиранези – «Темницы»).
– Видишь свет? – раздался голос Дональда Крэйджи, старшего помощника.
– Вижу, – вглядываясь в темень, машинально откликнулся Ричард Карлсен, и тут только спохватился, что вопрос то адресован его деду.
Фонари были выключены, но где то на глубине мили в три смутно угадывалось зеленоватое свечение. Они плавно тронулись сквозь размежевывающее пространство, через галереи, напоминающие творение какого то безумного сюрреалиста, сквозь нескончаемые титанические колонны, которые, расступаясь, образовывали некое подобие античного храма. Наконец разведчики зависли над гигантской дырой, из которой, как из печи, ровно сочился зеленый свет. Оттолкнувшись вниз, в провал, они очутились под очередным циклопическим сводом. Теперь различалось, что свечение исходит от исполинской колонны, на этот раз прозрачной, которая и является источником света. Диаметр ее был футов двести, и по мере приближения в средней ее части стали различаться огромные темные тени со свисающими придатками, напоминающие отсеченные щупальца спрута. Посветив фонарем, Карлсен убедился, что цвета они телесного, и вообще по виду больше похожи на ползучие растения.
Оба вздрогнули, заметив внутри колонны шевеление. Тут Крэйджи первым сообразил, что колонна полая. Стены, скрывающие непонятные растения, были всего с десяток футов толщиной. В колонну астронавты проникли сверху и направились вниз, через пол, на котором только что стояли, и дальше под свод, наполненный голубым светом. На этом уровне вдалеке чернела та гигантская зубастая брешь в носовой части корабля, с проглядывающими сквозь нее звездами. Теперь было ясно, что причина ее возникновения – скользящий удар какого то громадного метеорита.
Более непосредственный интерес вызывали квадратные сооружения в центральной части. Вблизи они оказывались прозрачными, из материала, напоминающего кристаллическое стекло. А внутри этих стекловидных тумб склепов находились предметы, явно напоминающие мебель, и плоские ложа, на которых лежали существа. Явно гуманоиды. Ближе всех находился мужчина – лысый, с впалыми щеками. В соседней тумбе – светловолосая женщина, короткой стрижкой напоминающая самого Олофа Карлсена. В третьем «склепе» лежала темноволосая девушка, можно сказать, миловидная, если б лицо не было таким бледным и безучастным.
Это как раз и были «убийцы со звезд». На этом фильм (Карлсен тихонько чертыхнулся) закончился. Голос диктора поведал, что прозрачные стены оказались из какого то неизвестного металла, так что три из таких «склепов» вскрыли лазером, а обитателей их – темноволосую девушку и двоих мужчин, помоложе и постарше – доставили в «Гермесе» на Землю. К сожалению, все попытки вывести гуманоидов из анабиоза закончились неудачей, и состояние каталепсии у них сменилось постепенно разложением. Демонстрировались посмертные фотоснимки – совершенно, надо признать, убедительные, сходство с существами из фильма действительно полное.
Демонстрировались посмертные фотоснимки – совершенно, надо признать, убедительные, сходство с существами из фильма действительно полное.
Голос продолжал рассказывать, как весной 2088 года, через двенадцать лет после обнаружения, «Странник» был доставлен на Восточную космическую станцию Луны и посажен во внутреннем бассейне Восточного Моря (триста с лишним миль в поперечнике). Команда ученых и технических специалистов приступила к изучению проекта, рассчитанного по меньшей мере лет на десять. И надо же: 28 июня 2088 года в непосредственной близости от реликта поверхность планеты протаранил гигантский метеорит диаметром, по оценкам, в четверть мили, причем со скоростью сорока километров в секунду. По лунным меркам – это буквально сверхзвуковая скорость, что означает: произошло немыслимой силы сжатие. Механическая энергия преобразовалась в тепловую, и от взрыва истаявшей породы образовался кратер, похоронивший «Странника». Глубинные раскопки спустя десятилетие показали, что реликт превратился в массу расплавленного металла.
Дальше в этом разделе речь шла в основном о запуске в 2100 году «Арктура» к Альфе Центавра, а заканчивалось созданием «Дигитарии», которой лазерный двигатель позволял развивать скорость в три четверти света, что позволило ей нагнать «Арктур» еще на полпути к системе Центавра. О последнем так уже прожужжали уши в телепередачах, что Карлсен и дослушивать не стал – двинулся к выходу. Экспозиция была далеко не вся (еще целый зал по изучению планет, включая экспедицию деда на Марс), но вниманию требовалась уже передышка.
Карлсен направился в кафетерий, где, не спеша, выпил холодного апельсинового сока и съел сэндвич с вегетарианской ветчиной (изо всех вегетарианских имитантов вкус самый настоящий). Затем прошел к билетной будке и спросил у служащего, как звать начальника экспозиции.
– Профессор Гордон, сэр (да, точно, имя как раз на титульном листе каталога: профессор Александр Гордон).
– Он вообще в здании?
– У него офис наверху. Можно выйти на секретаря, надо только на том вон телеэкране набрать 006.
Хорошенькая мулатка ответила, что профессора Гордона у себя нет, и осведомилась, кто спрашивает.
– Доктор Карлсен.
– Что за вопрос, вы мне не скажете?
– Почему же. Насчет моего деда, капитана Олофа Карлсена – исследователя космоса.
– Одну минуту, сэр. – Звук пропал.
Девушка проворно работала с клавиатурой. Секунду спустя лицо озарилось улыбкой.
– Профессор Гордон только что вернулся. Спуститесь сейчас, если желаете? – на телеэкране у нее была информация, с какого этажа делается звонок.
Офис Гордона находился пролетом ниже.
– Проходите прямо сейчас, – улыбнулась секретарша, стоило Карлсену появиться в приемной.
Из за стола угодливо вспорхнул лысенький человек с имбирными усами, на ходу протягивая руку.
– Доктор Ричард Карлсен, автор «Рефлектологии»?
– Да. (Вообще то «Рефлективность», да уж ладно.)
– Вот сюрприз какой приятный! – в ладонь так и впился. – Да, на деда то вы похожи. Вашу мать, кажется, звали Сельма? Или нет… Кристин?
Акцент у профессора был определенно шотландский.
– Сельма. Вы, похоже, наслышаны о нашей семье.
– И даже очень. У меня про нее и в книге есть – «Космические исследования в двадцать первом веке» – я ее сейчас пишу. Так что, очень приятно с вами познакомиться. Садитесь, прошу вас, – сам он вернулся к своему креслу.
– Спасибо. Рад буду по мере сил пригодиться. – Гордон одобрительно расцвел.
– Очень любезно. Так чем могу вам помочь?
– Сейчас только прошелся по вашей экспозиции. Вас действительно можно поздравить: просто фантастика.