Адам Гарт. Прекрасное имя-по
нему абсолютно невозможноопределитьвашунациональнуюпринадлежность.
Европеоид - и точка. Идеальное имя для разведчика.
- Фамилию родителей мы не выбираем, - сказал я. -Аименародители
дают нам, не спрашивая нас. Итак?
- Итак... Когда-то боролись с устаревшимиобщественнымиформациями.
Побороли. Боролись с ядерным оружием и регулярными армиями.Разоружились.
Сейчас борются с экстремистами. Я уверен, скоро одолеют и их. Надворе-
не Эдем еще, но далеко уже не клоака. А дальше? Вам не приходит вголову,
что человечество без оружия и войн, обеспеченное хлебом иработой,стоит
напорогеновых,неведомыхконфликтов?Конфликтовблагополучного
человечества. Любой самый привлекательный образ жизни, любаяобщественная
формация не вечны, что-то должно прийти им на смену, иначе - застой.Хоть
с этим вы согласны?
- Ну да, - сказал я, щелчком отправив за борт окурок.
- Вот. Ну а если общество встретится с конфликтами, которых мы пока и
представить себе не можем?Ну,скажем,борьбасторонниковкосмической
экспансиисдомоседами.Противостояниебиологическойитехнической
цивилизаций? Сторонниковизменениячеловеческоготела-стеми,кто
считает наше тело вечной и незыблемой святыней?Непримиримаясхватка?-
Догарда прищурился. - Непримиримая.
Признаться, он мне надоел. Вскоре должен был показатьсягород,ая
еще многого не продумал, не успел составить четкого плана действий -так,
наметки, черновики. Впрочем, тут и не может быть четкого плана действий...
Догарда задумчиво курил-розовый,тугой,какдельфин,слихой
шкиперской бородкой. Он был фантастом. Оченьизвестнымипопулярнымне
только на континенте. И потому умел играть словами, какчерт-грешными
душами. А я просто-напросто не умел дискутировать о будущем человечества и
гипотетическихпутяхегоразвития,мояспециальность-сугубо
злободневные, сиюминутные дела, ничего общего с социальной футурологией не
имеющие.
- Вы мне не ответили, Адам.
Я очнулся и вспомнил, что меня со вчерашнего дня зовут Адам.
- Вряд ли мы переубедим другдруга,такстоитлитратитьпорох?
Скажите лучше, что вам понадобилось в городе?
- Посмотреть хочу, - сказал он. - Я люблю бывать там, где есть тайна.
Тем более такая тайна.
В этом мы как раз не сходимся, мог бы я сказать. Ятерпетьнемогу
шататься по всяким таинственным местам, но именно поэтому меня тоидело
туда забрасывает. Точнее, забрасывают. И ничего тутнеподелать,потому
что другой жизни мне не надо.
Пассажиры сгрудились у правого борта и прилипли к биноклям,хотядо
города оставалось еще несколькомиль.Мыдолгомолчали.Потомкнам
подошел моряк, кивнул мне и сказал:
- Попрошу приготовиться. Скоро берег.
И ушел, сверкая золотыми нашивками.
Скоро берег.
И ушел, сверкая золотыми нашивками. Теплоход ощутимо гасилскорость.
Я поднялся и стал навешивать на себя фотоаппараты и диктофоны -реквизит,
черт его дери. Догарда помог мне привести в порядок перепутавшиеся ремни.
- Надеюсь, мы встретимся в городе.
- Надеюсь, - сказал я без всякого воодушевления.
Теплоход остановился на рейде. Невысокие синие волны шлепали оборт.
Матросыустановилитрапсперилами,пассажирырасступились,ия,
навьюченный аппаратурой от лучших фирм, прошел кбортуподперекрестным
огнем пугливых,любопытных,восторженныхвзглядов.Теплымнапутствием
прозвучал чей-то громкий шепот:
- Пропал репортер, а жалко, симпатичный...
Я оставил это без внимания, поправил ремни и шагнул натрап-увы,
это были не те ремниинетоттрап.Ябылединственнымпассажиром,
высаживавшимся в городе (Догардасобиралсяприлететьтудадвумяднями
позже), и капитан не стал заходить впорт.Врядлинатакойшагего
толкнулиоднизаботыобэкономиитоплива.Навернякабоялся.Слухов
расплодилось несметное количество, и они были настолько нелепыми,чтоим
верили даже умные люди. Как всегда. Реликтовый мистицизм. Стоитслучиться
чему-то странному, и моментально расползутся дилетантские гипотезы, вход
пойдут,какводится,пришельцыснеподвижныхзвезд,хулиганствующие
призракитамплиеров,шаманымалоизвестныхплеменидерево-людоедиз
девственныхджунглейБорнео.Адостовернойинформациинет,надежных
отчетов нет, серьезных исследований нет,естьтолькопаническоеписьмо
отцов города во все инстанции,вплотьдоВатиканаиКрасногоКреста.
Письма, похожие на громогласный ревзаблудившегосякарапуза.Исключение
представляет только последнее письмо - анонимное, но не паническое, скорее
загадочное, однако, безусловно, написанное нормальным человеком. Иещеу
нас есть самоубийство одного и полное молчание другого -аэтолюди,в
которых до недавнего времени никто не посмел бы усомниться.Ихпослужной
список, их деловые качества...Ониничемнеуступают,авчем-тои
превосходят человека, которого сейчас зовут Адам Гарт. Одинизнихдаже
был? в свое время учителем и наставником так называемого Адама Гарта...
Уверенно застучал двигатель моторки, острый нос задрался над волнами,
и голубая водавскипелабелойпеной,борттеплоходаосталсяпозади.
Навстречу мне летел город - белая балюстрада набережной,яркиеплатьяи
пестрые рубашки, качающиеся на привязи яхты,стеклянныездания,большая
надпись"Добропожаловать!",выведеннаябелойкраскойнапарапете,
разлапистыепинии,приткнувшийсявквадратнойвыемкеало-голубой
гидропланчик. И метеориты. Вот ты иприбыл,сказалясебе,воттыи
прибыл.