За чтоже
их, спрашивается, любить, если они всегда - знак утраты и скорби?
- Хотите еще печенья?-спросилаАнна,когдаразговороцветах
безнадежно забуксовал.
- Хочу, - сказал я, обернулся и перехватилеевзгляд-беззвучный
вопль.
Обернулся туда и сам едванезакричал.Мальчишкастоялудерева
метрах в десяти отверанды,икнемуползлазмея,голубойкронтан,
ядовитая тварь была уже на дорожке, на желтом песке, в метре от ребенка, а
он не двигался, хотя прекрасно видел ее и мог убежать. Голубая тугая лента
медленно и бесшумно струилась, раздвигая тоненькие стебелькипионов,мой
пистолет остался в комнате, ребенокзастыл,Анназастыла,застылвесь
мир...
Яметнулпикудляльда,каким-точудомоказавшуюсянастоле.
Перемахнул через перила, в два прыжка достиг дорожки, и головаприколотой
к земле змеи хрустнула под моим каблуком.
- Что же ты, малыш... - Я наклонился к нему, хотел что-то сказать, но
натолкнулся на его взгляд, как на стеклянную стену, как выстрел.
Зипперлейн был прав. Они другие, и словамиэтогоневыразить.Мне
положено разбиратьсявлюбыхчувствах,которыемогутвыражатьглаза
человека, но сейчас я не мог перевести свои ощущения в слова.
Можносказать,чтоонсмотрелпрезрительно.Илисвысока.Или
равнодушно, как на досадную помеху. Или злобно. Или сожалея о том,чтоя
сделал. Каждое из этих слов имело свой смысл и было бы уместно придругих
обстоятельствах, но здесь все слова, вместе взятыеивотдельности,не
стоили ничего. Они не годились для описания его взгляда. Всего моего опыта
хватало только на то, чтобы понять: я сделал что-то абсолютно ненужное,и
маленький человечек отметает меня,несобираетсяразговаривать,что-то
объяснять. Что он другой. Что между нами - стена.
Я оглянулся - Анна стояла на прежнем месте, она даженесмотрелав
нашу сторону. Она его боялась и не могла найти с ним общего языка, но вряд
ли от этих невзгод она стала столь бессердечной, что не сказала нислова,
не подошла к сыну, только что избежавшему укуса ядовитой змеи. Стало быть,
она с самого начала знала, что никакой опасности нет...
Мальчишка прошелмимоменя,какмимопустогоместа,приселна
корточки наднеподвижнойзмеей.Яотвернулся,чувствуясебялишним,
бессильным, напрочь опозорившимся. И тихонечко побрел обратно на веранду.
Анна убирала со стола.
- Вам не нужно было этого делать... - тихо сказала она.
- Ну откуда я знал? - так же тихо ответил я. - Значит, и это...
- И это тоже.
- Анна, можно мне посмотреть его комнату?
Ей очень хотелось послать меня ко всем чертям, но онапонимала,что
не во мне дело.
- Господи, делайте что угодно... Там, направо.
Я проскользнул в дом. Конечно, вот эта дверь, разрисованная забавными
зверюшкамиигероямимультфильмов.
Конечно, вот эта дверь, разрисованная забавными
зверюшкамиигероямимультфильмов.Детскаяизумиламеняспартанской
простотой. Маленькая кровать, желтый шкафчик, низенький столик - ибольше
ничего.Никакихкниг,никакихигрушек.Настолерассыпаныцветные
карандаши, лежат несколько листов белой бумаги. На одном - рисунок.
Ничегопохожегонанеувереннуюдетскуюмазню.Четкимиштрихами
изображено что-то непонятное, не имеющее смысла -дляменя,нонедля
художника. Полноевпечатлениеосмысленногозавершенногорисунка.Дом?
Возможно. Несколько домов, нарисованных один поверхдругого-вразных
ракурсах, с разных точек зрения.
Яповорачивалрисуноктакиэтак.Да,дом,как-тоуродливо
распластанный в одной плоскости, деформированный. В живописи я профан, но,
сдается мне, нечто подобное я видел унынешнихполисенсуалистов-луг,
каким видит его жаба. Галактика, какой ее видит несущийся со сверхсветовой
скоростью пьяный андромедянин...
Оглядываясь на дверь и ежась от стыда,яаккуратносложилрисунок
вчетверо и спрятал вбумажник.Прекрасноеначало,первоевещественное
доказательство - украденный из комнаты шестилетнего пацана рисунок.
Я взглянул на часы и стал собиратьсяНаделдругуюрубашку,сменил
галстукнаболеелегкомысленный.Пистолетоставилподподушкой.И
отправился искать Некера.
Прохожие проявлялиполноепренебрежениексгорающимнадкрышами
метеоритам - притерпелись, надо думать. На их месте я бытоже,наверное,
притерпелся. Немного поплутав, я добрался до бара"Волшебныйколодец"и
вошел. Очень большая комната со всеми атрибутами мини-заведения - стойка с
высокими табуретами, мюзикбоксвуглу,двадесяткастоликов,шеренга
игральныхавтоматов,телевизорнадстойкой.Тысячитаких
заведений-крохотулечек кое-как существуют от Куала - Лумпура до Баффиновой
земли, и, как правило,каждыйстараетсяобзавестисьчем-тоособенным,
неповторимым то доспехи средневекового рыцаря, тысячу лет назадспьяных
глаз угодившего в болото иизвлеченногопримуниципальныхработах,то
африканские маски в южноамериканских барах или южноамериканскиеиндейские
вышивки в барах африканских, то (своими глазами виделвЛахоре)обломок
летающей тарелки, взорвавшейсяпонеизвестнойпричинепрямехоньконад
домом владельца бара. Здесь функцию раритета исполнял громадный засушенный
осьминог - морская тематика, какиположеновпортовомгороде.Рядом
висела табличка, возвещавшая,чтоэтотсамыйкракен,преждечембыл
загарпунен, утащил в пучину трех боцманов, одного штурмана и откусилруль
у канонерки. Со времен своих славных подвигов кракен неимоверно усох...
Япробралсякстойкеипопыталсяпривлечьвниманиеигравшего
миксерами Жерома.