Мир людей и мир Тьмы разделяет граница. Тьма постоянно делает попытки прорваться к людям. Гончие смерти, Призрачные всадники – все это были ее посланники. Но мы с тобой сумели их остановить, верно?
– Это было не слишком сложно, – сказал Глеб.
Охотник холодно усмехнулся.
– Да, ты прав. Но на этот раз все гораздо страшнее. Зло, которое рвется сейчас через эту границу, столь могуче, что в сравнении с ним Гончие смерти – жалкие бродячие шавки, а Призрачные всадники – всего лишь мотыльки‑переростки. Все эти твари были порождениями Тьмы, но теперь к нам рвется сама Тьма. Если ты не поможешь ее остановить, всему здесь придет конец.
Глеб почувствовал раздражение. Дернув плечом, он сухо проговорил:
– Ну и пусть приходит. Эта седая древность – не мой мир. Это всего лишь идиотское прошлое, в которое меня занесло дурацким колдовским ветром.
– Без прошлого нет и будущего, – веско возразил охотник. – Если этот мир погибнет, твой никогда не появится.
Лицо Глеба потемнело.
– И что я должен делать? – хмуро спросил он. – Преградить Тьме дорогу и надавать ей по шее? Что ж, это я могу.
Охотник Громол покачал головой и сказал:
– На этот раз все слишком серьезно. Ты не сможешь противостоять Тьме в одиночку. Тебе понадобятся помощники.
– Будь по‑твоему, – немедленно согласился Глеб. – Ты иди вперед, а я соберу банду и отправлюсь за тобой вдогонку. Вот только допью свой олус и сразу же…
– И кого ты хочешь «собрать»? – перебил Громол.
Глеб пожал плечами.
– Да мало ли отребья в княжестве? Дай каждому из местных бродяг по серебряной резанке, и он пойдет за тобой в огонь и в воду.
Охотник долго молчал, пристально и холодно глядя на Первохода, потом вздохнул и сказал:
– Ты ничего не понял. Но это моя вина. Видимо, я плохо тебе объяснил. Когда я говорил о помощниках, я не имел в виду бродяг.
– Правда? Кого же ты имел в виду?
Громол выпятил вперед подбородок и торжественно произнес:
– Тех, кто наделен силой богов!
Глеб усмехнулся:
– Ох, старина, сбавь пафос. И умоляю: не говори зловещими загадками. Или ты думаешь, что стоит мне свистнуть, и боги слетятся на мой свист, как дрессированные голуби?
– Я говорил не о богах, Глеб. Я говорил о тех, кто наделен их силой.
– И кто же это? – прищурился Глеб. – Упыри? Стригои? Оборотни? А может быть, какие‑нибудь особенные люди?
Громол снова выставил подбородок и произнес прежним торжественным голосом:
– Я называю их детьми падших богов. А если проще – детьми хвостатой звезды.
– Да, это действительно «проще», – заметил Глеб с иронией в голосе. – А теперь дай‑ка сообразить. Значит, перед тем, как рухнуть на землю и окочуриться, падшие боги успели настрогать детишек? Быстро это у них получилось.
Взгляд Громола снова похолодел.
– Не время шутить, Первоход, – серьезно проговорил он. – Слушай и запоминай: ты должен собрать отряд. Когда ты это сделаешь, я снова появлюсь перед тобой и провожу вас к тому месту, откуда Тьма начнет свой поход против мира людей. Остальное будет зависеть от тебя и от тех, кого ты приведешь с собой.
– Но ты так и не сказал, кого я должен привести, – напомнил Глеб.
– Разве не сказал? Что ж, тогда скажу сейчас. Они – потомки жителей Кишень‑града, рассеянные по всему свету. Они выглядят в точности как люди. Много сотен лет их способности дремали. Но два года назад в небе пролетела хвостатая звезда, и она пробудила их способности.
Но два года назад в небе пролетела хвостатая звезда, и она пробудила их способности. Я наделю тебя даром особого чутья, Первоход. Так, чтобы ты смог разыскать потомков падших богов.
– Их много? – уточнил Глеб.
– Десятки. Но большинство из них слишком слабы, и способности их лишь немногим отличаются от обычных. По‑настоящему сильных всего семеро. Найди их, Глеб. Ты должен уложиться в две седьмицы. И помни – Тьма уже у ворот. И на этот раз ее усилия могут увенчаться успехом. Отправляйся в путь сегодня же!
Громол сунул руку за пазуху и достал небольшую берестяную коробку.
– Возьми это, – сказал он и протянул коробку Глебу.
Глеб посмотрел на коробку и, подозрительно прищурившись, осведомился:
– Что в ней?
– Жуки, – ответил Громол.
– Это что, шутка? Ты шутишь, Громол?
Однако лицо охотника оставалось серьезным. Глеб тоже согнал усмешку с губ.
– Вижу, что нет, – констатировал он. – И на кой черт мне сдались жуки?
– Это не обычные жуки. Их челюсти способны разгрызть даже железо. И они очень послушны. Покорми их один раз мясом, и они станут считать тебя своим хозяином. А дальше – желай, что хочешь, они исполнят все. Все, на что способны, разумеется.
Глеб взял коробку, повертел ее в руках, затем сунул в карман.
– Прости, что не выручил тебя из Мории, – сказал Громол, чуть понизив голос. – Я пытался явиться к тебе во сне, но так и не смог пробиться через стену, воздвигнутую волхвами.
Глеб положил охотнику руку на плечо и проникновенным голосом произнес:
– Не казни себя, друг. Я уверен, что ты сделал все, что мог. Ты и сейчас делаешь все, что можешь. Дал мне дельные советы, подарил жуков… Если на нас нападет орда божьих коровок, я пущу этих жуков в арьергарде своей армии. Будь за нас спокоен.
Громол прищурил серые глаза и усмехнулся.
– Узнаю прежнего Глеба Первохода. Теперь я точно могу уйти. Не злоупотребляй водкой и олусом. Теперь тебе понадобятся не только крепкие мускулы, но и ясная голова. Прощай!
Охотник поднялся с лавки, опустил капюшон на голову, повернулся и зашагал к двери, выцветая по пути и теряя очертания. Еще не дойдя до двери, он растворился в воздухе. Его тень сделала еще несколько шагов, но затем исчезла и она.
Глеб посмотрел на бородатого целовальника, с отвлеченным видом протирающего рушником оловянный стаканчик, и спросил:
– Эй, целовальник! Ты его видел?
– Кого? – ответил тот вопросом на вопрос.
– Охотника. Он сидел рядом со мной.
Брови целовальника слегка приподнялись.
– Ты все время был один, Первоход, – сказал он.
– Ты уверен?
– Конечно.
Глеб провел ладонью по лицу. Затем снова взглянул на целовальника и спросил:
– И что я делал?
– Ничего. Просто пил свой олус и что‑то тихонько бубнил себе под нос.
– Что бубнил?
Толстяк пожал плечами:
– Не знаю. Я разобрал только одно слово.
– Какое?
Целовальник поставил стаканчик на поднос, посмотрел Глебу в глаза и ответил:
– Это было слово «тьма». Ты выпил целый кувшин крепкого, как вино, олуса, – сказал целовальник. – Тебе многое могло привидеться.
– Ты прав, – согласился Глеб. – В последнее время я слишком много пью. Пора с этим завязывать.
Несколько мгновений он мрачно раздумывал над словами целовальника, затем, вспомнив что‑то, сунул руку в карман и достал берестяную коробку.
– Смотри! – сказал он целовальнику и тряхнул коробкой.