В ту же секунду Виктор оказался рядом с ним. По спуску к домубежала
небольшая толпа, размахивающая палками. Приглядевшись, Виктор увидел,что
это не палки. На крыше дома напротиввозниклодвижение,чердачноеокно
беззвучно разлетелось, и что-то цокнуло в стену у окна.
Первое правило гонца - невмешиватьсявовнутренниедела.Виктор
спокойно вернулся к дивану и сел поближе к шкафу.Егометаллическийбок
надежно ограждал от огня с улицы.
- Так, значит, по норам? - задумчиво протянул Сармат. - Ну-ну...
В комнату вошли ещедвое.Одиндостализ-подкурткикарабинсо
спиленным под самый газоотвод стволом и занял позициюуокна,авторой
сказал несколько слов в спикер, висящий на груди, вышел и вернулся с тремя
крепкими ребятами.
Виктор тихо сидел на диване. После первых же выстреловМихаилисчез
под столом, а Сармат подошел к окну, показал пальцем на крышунапротиви
пошел к двери, поманив Виктора за собой.
Тутподняласьпальба,полетелистекла,посыпаласьштукатурка,
выстрелы прерывались чертыханием и матюгами из-за частых осечек.
Они шли по узкому темному коридору, заугломихвстретилилюдис
повязками дружинников.
- Человек двадцать, - сказал один из них.
- Обнаглели, мерзавцы! - покачал головой Сармат.
- Сейчас Мартын с группой подойдет.
- Где он застрял?
- На углу Солоневича и Арбитмана, баррикаду разбирает.
Они стояли на лестничной клетке. Внизу, в подъезде, несколько человек
палили сквозь дверь, подпертую большим мусорным баком.Выстрелысулицы
вышибали длинные щепы, а пули с грохотом и звоном бились оржавыестенки
бака.
Бухнул взрыв, другой, взрывом снесло дверь и кинуло бак налестницу.
Кто-то застонал.
- Вот они как, - сугрозойпроговорилСарматиположилрукуна
кобуру. А потом быстро закатал рукав. Виктор увидел прихваченную к кисти и
локтю стальную полосу. Два щелчка, поворот рукояти, и врукахуСармата
оказался широкий меч.
- Все назад, - сказал он.
Снизу поднялись два человека, они под руки вели третьего, укоторого
лицо было в крови.
Грохнул еще один взрыв, остатки дверного косяка сдуло, по ступенями
стенам чиркнули осколки, бак качнулся, ноСарматудержалегосвободной
рукой.
Виктор заметил,скакимвосторгомсмотритнаСарматаневысокий
коренастый парень, пристроившийся рядом с ним, ондажевыпустилизрук
карабин, и тот повис на ремне.
И в тот миг, когда в развороченныйдвернойпроемсулицыполезли
невнятно вопящие рожи, Сармат толкнул им навстречу бак, а когдаатакующие
на секунду застряли, пропуская грохочущее чудовище, прыгнул на них.
Через минуту все было кончено. Кто-то успел паруразпальнуть,две
или три тени выметнулись с воем на улицу.
Виктор слышал только свистмеча
и глухие удары, а в копошении тел внизу ничего нельзя было разглядеть.
А потом снаружи громко закричали, зацокали копыта, откуда-то издалека
затрещал пулемет, но тут же захлебнулся.
- Сармат, ты цел?
В дверном проеме возникла крупная фигура.
- Что со мной может случиться,Мартын?-донессяспокойныйголос
Сармата.
Виктор увидел, как Сармат стряхнул ссебячье-тотело,подошелк
Мартыну и обнял его.
- Спасибо, что опоздал! Я немного поразмялся.
- Выпороть бы тебя, лезешь, куда не надо!
Они вышли на улицу,иголосастихли.Викторподождалнемногои
спросил - "Что дальше?"
Но парень не отвечал. Он привалился головой к тонким перилам, шапка с
широким козырьком съехала набок и прут острым ребромуперсяемувлоб.
Тонкая струйка крови стекала из виска на грязные ступени.
Час спустя Виктор сидел в штабе дружины. Он доедалтушеноемясоиз
пакета и прислушивался к рокочущему голосуСармата,идущемуиздальних
комнат - там прощались с погибшими дружинниками.
Волокнистое мясо вязло в зубах. Дрянная еда.Порауноситьногииз
местной заварухи. Что он лютоненавидел,такэтополитическиесклоки.
Здесь, в Саратове, судя по всему, густой расклад. Самое умное - быстрона
станцию и отсидеться пару недель в своем кунцевском убежище.
На брошенную дачу он набрел три года назад, прячась от шальных лупил,
которым вздумалось крутануть его. Тогда он носил заплечный найф иоставил
двоих лежать на снегу. Лупилы притихли. Только ненадолго: кто-тоизэтой
чумнойбратиивыследилегоипошлабеготня.Уходя,оннабрелна
спрятавшуюся в лесу дачу. Долго бродил по необъятнымпомещениям,дивился
мраморному полу и фигурному паркету, а когда случайно нашел вход вподвал
и задействовал дизель-генератор, то ахнул. Запасов еды хватило бычеловек
на десять и не на один год. Часть пакетов, правда, рассыпалась в труху, но
густосмазанныебанкиблестеливяркомсветепрожекторнойлампы,
подвешенной к потолку. Роскошный драп диванов, к сожалению, истлел.
Здесь он зимовал и отсиживался после трудных ходок.
Вот и сейчас емухотелосьотложитьвилкуитихонечкоисчезнуть.
Получил он немало. Да и так накопилось порядочно чонов, хватит надолго.С
чеками ООН никакие кордоны не страшны. Но каждый раз, несмотря на страшные
клятвы плюнуть на ходки и зажить по-человечески,егобросалоизодного
края в другой, с гнилой неблагополучной территории в места совсем жуткие.
Несколько раз он приходилнаразвалиныдома.Медленнозаселяемая
Москва сюда еще не добралась, руины оплыли, поросли кустарником. Он уходил
оттуда, бормоча"янайдуее",исновапоезда,платформы,долгиеи
утомительные дороги...
Десять лет его мучило ощущение внутренней неполноты, двух людей он не
мог забыть.