..
Самый густой запар начинался,когдаприбывалиновыетранспортыс
переселенцами или внезапно накатывала очередная волна беженцев.Кошмарные
дни! Но после большихразъездовнаступалакороткаяпередышка-карта
летела под стол, выпивалось все, что могло гореть, а хлебнаяводкаочень
хорошо шла под долгий разговор.
Мартын любил рассказывать о своих приключениях взатопленномпоясе,
Сарматподтрунивалнадним,аоднаждыВиктор,чутокперебрав,
разговорился, и у его собеседников глаза на лоб полезли.
- Сколько же на тебя грязи и крови налипло, парень! - покачал головой
Мартын.
- А ты чистенький? - бесстрастно спросил Виктор.
Мартын хлопнул его по плечу и надолго замолчал.
В июле пошла гнилая вода, азанейпожаловалахолера.Дружинаи
милиция валились с ног, помогая врачам. Набухала паника,итогдаСармат
выступил по местной сети,призвалбеженцеврасселитьсяподеревнями
фермам, где рады любой паре рук. Эпидемию вскоре сбили.
Характер Виктора незаметно менялся. Он всеещебылготоввлюбой
момент сорваться с места, нырнутьвсторону,исчезнуть.Ноежедневная
беготняичастаярубкапривеликтому,чтоизменилсясудорожный,
лихорадочный внутренний ритм волка-одиночки. Он попал в свою стаю,иэто
было хорошо.
Мысли о Ксении смазывались, бледнели.ПоройМартын,наведывавшийся
изредка к своей родне, передавал всем от нее приветы. Сарматулыбался,а
Виктор молча кивал.
В мае исчез куда-то Месропиобъявилсятольковконцелета.На
расспросы не отвечал. О чем-то долгошепталсясСарматом,потомвдруг
попросил Виктора найти пару свободных часов для серьезногоразговора,но
тут пришел транспорт с регулярами, и в дружину очень своевременновлились
двесотникрепкихиобученныхребят,прошедшихсквозьмокрыйад
приаральской заварухи.
Все хлопотысихразмещениемидовольствиемлеглинаВиктора,
поговорить им так и не удалось.
Как-то вечером Мартын отрезал добрый шмат сала, разложилмалосольные
огурчики и вытащил из-под скамьи поместительную канистру. Спросил Месропа,
не отвык ли он от домашней.
Месроп удивленно вздел бровь, хмыкнул, опрокинулвсебястакани,
нюхнув огурец, спросил в ответ, с чего это он должен был отвыкнуть?
- Кто тебя знает,-продолжалМартын,подмигиваяВиктору.-То
пропадаешь месяцами в Хибаре, а то вообще вдруг исчезнешь!Говорят,тебя
чуть ли не сразу в двух местах видели. Мы с тобой год уже знакомы, а вроде
как и не знаю...
- Чего ты не знаешь? - спросил Месроп.
Тем временем Сармат зажал между двумя толстыми ломтямисерогохлеба
ломоть сала и пару огурцов, в один миг сжевал бутерброд и утер бороду.
Тем временем Сармат зажал между двумя толстыми ломтямисерогохлеба
ломоть сала и пару огурцов, в один миг сжевал бутерброд и утер бороду.
- Не приставай к человеку! - сказал он Мартыну.
- Упаси боже! - кротко ответил Мартын. - Я только одного непойму-
что он в Хибаре делал? Не от дубасовцев же прятался!
- Не от дубасовцев, - согласился Месроп. - И не прятался.
- А что ты там делал? - не унимался Мартын.
- Во-первых, я болел. Ксенияменяподобралавполномдауне,еле
выходила. До сих пор мозги плохо шевелятся, а тогда память начисто отбило,
"папа-мама" сказать не мог. С ложечки кормила. Полгода прошло, нодосих
пор еще не все вспомнил. Хотя, - он нахмурился, - иногдачертзнаетчто
вспоминаю!
- Это во-первых. А во-вторых?
- Ну, и еще я работал.
Мартын чуть не увел струю из канистры на стол.
- Ты аккуратней лей, разольешь!
- Нет, постой, - Мартын опустил канистру напол.-Скемэтоты
работал? С Ксенией? Или с Митей, мир его праху?
-СМитейятолькоразговаривал.Забавныйпарень,жаль,себя
разрушил. У него была любопытная концепция. Понимаешь, он рассматривал мир
как акт совместного воображения бога и дьявола. Эта парочка договорилась о
базовых понятиях, а в конкретных реалиях пошлаигравоображения.Что-то
вроде одного сна на двоих. Наше время идет быстро, сгущеннее, чем ихявь.
Как и полагается во сне.
- Не понял, - сморщился Мартын, - кто чей сон?
- Мы все их сон.
- Чей это - их?
- Ну, бога и дьявола. Иными словами, сущности добра и сущности зла. А
они, в свою очередь, порождение сна Мити. Он жаловался, что удерживал их в
такой форме существования большим усилием воли. Чуть не вспотел.
- Кто вспотел? - взревел побагровевший Мартын.
- Митя.
Виктор не обращал внимания на перепалку. Незаметно выплеснувостатки
самогона под стол, он налил себе чаю. Отхлебнул и поджавподсебяноги,
расположился на кошме, кинутой на широкую скамью. Уперся спиной в стенуи
от удовольствия закрыл глаза. Ныло все тело. Целый день помогали грузиться
большой партии разъезжающихся. Несколькодесятковдвухэтажныхавтобусов
забилистоянку,народволновался,кто-топерепуталсписки,чутьне
возниклапаника.Хорошо,вовремяразобрались,носколькочемоданов,
коробов, узлов пришлосьперетаскать-ужас!Даидетейнельзябыло
оставлять под ногами у суетливо мечущихся взрослых. Двоих сразу на плечо -
и к автобусу. Главное - не перепутать номер на бирках, а детей много,они
ерзают, кричат что-то своим друзьям и подружкам,появившимсязамесяцы,
проведенные в этом человеческом котле...
- Ах ты, манихей хренов!
Виктор вздрогнул и чуть не упал со скамьи. Могучий рык Мартына согнал
дремоту. Месроп невозмутимо нюхал огурец,хитропоглядываянаСармата.