Состав троек и резерва вам известен... Внимание! - сказал он, отступая еще
на шаг. - На тройки и резерв - разберись!
Произошло короткое множественное движение. Секция разобралась.Никто
не ошибся местом, никто не сцепился автоматами, никто непоскользнулсяи
не потерял берет, как это случалось на прошлых занятиях. На правомфланге
резерва возвышался Максим и опятьулыбалсявовесьрот.УГаявдруг
возникла дикая мысль, что Максим смотрит на все это, как на забавную игру.
Это было, конечно, не так, потому что так это быть не могло. Во всембыла
виновата, несомненно, эта дурацкая улыбочка...
- Недурственно, - проворчал ГайвподражаниекапралуСерембешуи
благосклонно поглядел на Панди.Молодец,старик,вымуштровалребят.-
Внимание! - сказал он. - Секция, стройся!
Снова короткое множественное движение, прекрасное своейчеткостьюи
безукоризненностью, исновасекциястоялапереднимоднойшеренгой.
Хорошо! Просто замечательно! Даже внутри все как-тохолодеет.Гайопять
заложил руки за спину и прошелся.
- Гвардейцы, - сказалон.-Мы-опораиединственнаянадежда
государствавэтотрудноевремя.Тольконанасмогутбезоглядки
положиться в своем великом делеНеизвестныеОтцы.-Этобылаправда,
истинная правда,ибыловэтомочарованиеиотрешенность.-Хаос,
рожденный преступнойвойной,едваминовал,нопоследствияеготяжко
ощущаются до сих пор. Гвардейцы, братья!Унасодназадача:скорнем
вырвать все то, что влечет нас назад, к хаосу. Враг нанашихрубежахне
дремлет, неоднократно и безуспешно он пытался втянуть нас в новую войну на
суше и на море, и лишь благодаря мужеству и стойкости наших братьев-солдат
страна наша имеет возможность наслаждатьсямиромипокоем.Ноникакие
усилия армии не приведут кцели,еслинебудетсломленврагвнутри.
Сломить врага внутри - наша и только наша задача, гвардейцы. Во имяэтого
мы идем на многие жертвы, мынарушаемпокойнашихматерей,братьеви
детей,мылишаемзаслуженногоотдыхачестногорабочего,честного
чиновника,честноготорговцаипромышленника.Онизнают,почемумы
вынуждены вторгаться в их дома, и встречают нас как своихлучшихдрузей,
как своих защитников. Помните это и не давайте себе увлечься в благородном
пылу выполнения своей задачи. Друг -этодруг,авраг-этовраг...
Вопросы есть?
- Нет! - рявкнула секция в двенадцать глоток.
-Смир-рна!Тридцатьминутнаотдыхипроверкуснаряжения.
Р-разойдись!
Секция бросилась врассыпную, а затемгвардейцыгруппамипо-двоеи
по-трое направилиськказарме.Гайнеторопливопошелследом,ощущая
приятную опустошенность. Максим ждал его поодаль, заранее улыбаясь.
Максим ждал его поодаль, заранее улыбаясь.
- Давай поиграем в слова, - предложил он.
Гай мысленно застонал. Одернуть быего,одернуть!Чтоможетбыть
более противоестественно, нежели кандидат, шпендрик, за полчаса доначала
операции пристающий с фамильярностями к капралу!
- Сейчас не время, - по возможности сухо сказал он.
- Ты волнуешься? - спросил Максим сочувственно.
Гай остановился и поднял глаза к небу. Нучтоделать,чтоделать?
Оказывается, совершенно невозможно цыкать такого вот добродушного наивного
гиганта, да еще спасителя твоей сестры,даеще-чегогрехатаить-
человека, во всех отношениях, кроме строевого, гораздо выше тебя самого...
Гай огляделся и сказал просительно:
- Послушай, Мак, ты ставишь меня в неловкоеположение.Когдамыв
казарме, я твой капрал, начальник, я приказываю - ты подчиняешься. Ятебе
сто раз говорил...
- Но я же готов подчиняться, приказывай! - возразил Максим. - Язнаю
что такое дисциплина. Приказывай.
- Я уже приказал. Займись подгонкой снаряжения.
- Нет, извини меня, Гай, ты приказал не так. Ты приказалотдыхатьи
подгонять снаряжение, ты забыл? Снаряжениеяподогнал,теперьотдыхаю.
Давай поиграем, я придумал хорошее слово...
- Мак,пойми:подчиненныйимеетправообращатьсякначальнику,
во-первых, только по установленной форме, аво-вторых,исключительнопо
службе.
- Да, я помню. Параграф девять... Но ведьэтововремяслужбы.А
сейчас мы с тобой отдыхаем...
- Откуда ты взял, что я отдыхаю? - спросил Гай. Они стояли за макетом
забора с колючей проволокой, и здесь их, слава богу, никто не видел: никто
не видит, как эта башня привалилась плечом к забору и все время порывается
взять своего капрала за пуговицу. - Я отдыхаю только дома, но даже домая
никакому подчиненному не позволил бы... Послушай, отпусти моюпуговицуи
застегни свою...
Максим застегнулся и сказал:
- На службе одно, дома другое. Зачем?
- Давай не будем об этом говорить. Мне надоело повторять тебе однои
то же... Кстати, когда ты перестанешь улыбаться в строю?
- В уставе об этом не сказано, - немедленно ответил Максим. -Ачто
касается повторять одно и то же, то вот что. Ты не обижайся, Гай, язнаю:
ты не говорец... не речевик...
- Кто?
- Ты не человек, который умеет красиво говорить.
- Оратор?
- Оратор... Да, не оратор. Но все равно. Ты сегодня обратился к нам с
речью. Слова правильные, хорошие. Но когда ты дома говорил мнеозадачах
Гвардии и о положении страны, это было оченьинтересно.Этобылоочень
по-твоему. А здесь ты в седьмой раз говоришьодноитоже,ивсене
по-твоему. Очень верно. Очень одинаково. Очень скучно. А? Не обиделся?
Гайнеобиделся.То-естьнекаяхолоднаяиголочкакольнулаего
самолюбие - до сих пор ему казалось, что он говорит так жеубедительнои
гладко, как капрал Серембеш или даже господин ротмистр Тоот.