Перед нами появлялись бумаги, которые он то и дело добывал из
бесшумных принтеров, Марина так же неслышно подавала кофе и ставила тарелки с бутербродами.
Больше всего бумаг клали перед Кречетом. Большинство он, проглядев, передавал другим, на лбу его морщины становились все глубже. Одну
распечатку пустил по кругу.
В помещении пахнуло холодным ветром. Министры мрачнели, в глазах появлялось затравленное выражение, как у зверей, загнанных в угол. Ко мне
бумага пришла к последнему, по спине словно посыпали холодным колючим снегом. Внутренности похолодели от предчувствиии неминуемой беды. С
пометкой «секретно» на листке сообщалось, что у западной границы спешно строится военная база. Вообще-то США не скрывали, что строят, укрепляют
эту базу, такую махину не скроешь, только отрицали, что она подходит под определение «военная». А на листке стояли, в основном, цифры. Сколько
тягачей, пригодных только для перевозки тяжелых ракет, сколько специалистов-ядерщиков, сколько бетонируется площадок для комплекса
противоракетной обороны...
В прессе пошли статьи, созданные по проверенному американскому рецепту: говорить только правду, много правды, очень много правды... но не
всю. Снабжать корреспондентов массой видео и фотоматериалов, чтобы сами не совали носы, куда не надо. И не будут сапоги стаптывать, если им
подать на блюдечке массу материалов. И пошло, что на этой базе будет технический центр по слежению, служба раннего оповещения, радарные
установки, несколько взлетных полос для тяжелых самолетов... при чем здесь военные, транспортные самолеты с грузом продовольствия еще тяжелее
военных! Естественно, на этой базе, оборудованной ультрасовременными установками по слежению, будет охрана, ибо нельзя же оставлять без охраны
ценности на десятки миллиардов долларов. И не старый дед с дробовиком, а современные элитные части. А на вооружение элитных командос ныне входят
как автоматы, так и легкие танки.
Сказбуш нарушил общее молчание:
— Там и тяжелые танки, и даже тактическое атомное оружие. Понятно, ракетами напичкано все, вплоть до туалетов. От крохотных, размеров в
палец, до таких, что ими бы только спутники на Марс забрасывать.
Яузов поскреб грудь, стараясь не задевать бинты, поморщился:
— Нам вызов. Они прекрасно знают, что нам станет известно все.
— Если проглотим, — согласился Сказбуш, — они сделают следующий шажок.
— Какой?
Сказбуш пожал плечами, неожиданно кивнул на меня:
— У вас есть футуролог. Пусть и скажет.
Кречет сдвинул брови:
— Футуролог есть у всего кабинета. Но я и без футуролога скажу, что откуда бы мы не отступили, на то место сразу же опускается сапог
американского солдата. Штаты не знают, до каких пор будем отступать, вот и давят. Проверяют! Честно говоря, каждый бы давил на их месте... пока
не получил бы по сопатке.
— А когда получил бы? — полюбопытствовал Черногоров.
— А вот тогда начинаются различия, — сказал Кречет. — Один скажет: не вышло, ну и не надо, не больно то и хотел, другой завопит, отмщения
восхочет... Впрочем, на Западе таких уже не осталось. Но дело в другом: что можем? Опять ноты протеста? Так в США чиновники своим шлюхам задницы
ими подтирают и показывают наши подписи, покрытые...
Снова все молчали, угрюмые и подавленные. Штаты со слабыми не считаются, а могучего СССР уже нет. Россию можно не только пинать, но и ноги об
нее вытирать — не пикнет.
Но дело в другом: что можем? Опять ноты протеста? Так в США чиновники своим шлюхам задницы
ими подтирают и показывают наши подписи, покрытые...
Снова все молчали, угрюмые и подавленные. Штаты со слабыми не считаются, а могучего СССР уже нет. Россию можно не только пинать, но и ноги об
нее вытирать — не пикнет.
Коломиец прошептал в понятном отчаянии интеллигента:
— Как остановить эту тупую мощь, эту сытую скотскую силу?.. Она уже подмяла под себя некогда цивилизованную Европу!.. Англия, блистательная
Англия Шекспира, Байрона, Мильтона — теперь носит в зубах тапочки за этим тупым рыгающим быдлом. Германия уже превратилась в нацию здоровых
бюргеров, которых ничего на свете не волнует, кроме собственного здоровья. Везде, где пройдет доллар, гибнет культура, а великие трагики
начинают швыряться тортами на потеху американизированной публике, для которой это швыряние тортами уже верх высокого искусства...
Кречет метнул огненный взор в мою сторону:
— Что скажет человек, который всегда бежал впереди паровоза?
Я возразил, почуяв насмешку:
— Считаете, это плохо? Но впереди паровоза всегда должны пройти строители, которые кладут шпалы и рельсы, а еще раньше строители, что насыпят
насыпь, а еще раньше — топограф... Да, я яростно выступал за восстановление Храма Христа Спасителя! Но это было в семидесятые годы, годы
Советской власти, когда восстановление Храма было бы оправдано как с моральной, так и с любой другой точки зрения. Мол, они разрушили, они же и
признали ошибку... или вину, как хотите, и восстановили все, как было. Но какая дурость восстанавливать Храм после свержения коммунизма? Дело
даже не в том, что на те деньги, которые бросили на Храм, можно было бы построить немалый город... а с квартирами у нас по-прежнему туго!.. Дело
в том, что это признание, что Россия, сбросив ярмо тоталитарной власти, устремляется не в будущее, а трусливо возвращается в прошлое,
богомольное и тупое прошлое, богобоязненное, по-прежнему тоталитарное. Только вместо вездесущей царской... то бишь, коммунистической власти
будут вездесущие попы, будут поклоны... Простите, я, кажется, соскользнул с политики в религиозный диспут?
Коган спросил живо:
— Да, это ваш второй конек. Я только не заметил связи с первым: как сбить рога проклятым американцам?
Я заметил улыбки министров, меня почему-то покоробило, видно кофе подали некрепкий или надо было на чашечку больше перед выходом. Яузов,
демонстрируя странное объединение армии не то с капиталом, не то с Моссадом, добавил ехидно:
— И как им прищемить хвост. Или хотя бы щелкнуть по носу.
— Во-первых, — сказал я раздраженно, — я различаю американцев и штатовцев. В Америке, если вы бывали в школе... правда, не думаю, что для
избравших военную карьеру это необходимо... в Америке много стран, в том числе Бразилия с ее Пеле, Чили с Пиночетом, Аргентина, Панама... ага,
что-то вспоминаете?.. Канада и Мексика тоже там. Во-вторых, я не отличаю американца от финна, корейца или, скажем, индийца. Для меня враг не
народ, не страна, а тупиковая общественная формация, что не остается гнить в своих границах, а быстро распространяет свою заразу на остальные
народы, все еще здоровые...
— Ну-ну, как вы это видите?
Я посмотрел исподлобья:
— Я вас видел на праздновании Куликовской битвы. Вы тогда распинались о победе русского народа над татарским. Умолчу, что это не совсем.