Я прищурился и попытался разглядеть, кто притаился в темно-сером мраке, который стлался за вспаханной полосой. Но это было невозможно сделать с
ярко освещенной площадки.
Хлопнуло несколько выстрелов — уже совсем близко, — а после этого со стороны железнодорожной насыпи на меня метнулась какая-то бесформенная
тень.
И через секунду на пашню вылетел огромный кабан-мутант.
Я, братцы, не из робкого десятка. Но первым побуждением было немедля развернуться, выстричь в колючке заделанную дыру и со всех ног бежать до
самого бара «№ 92». Запереться в отдельной кабинке и палить из «калаша» во всякого туда входящего.
Если бы я так поступил — был бы уже как тот зомби: с очевидными нехватками в телесной комплектации. Но что-то в моем мозгу сработало в
единственно правильном направлении — так часто бывает в экстремальных ситуациях: даже опытный человек либо совершает крайнюю глупость, либо
принимает верное спасительное решение. Лишь два варианта поведенческой реакции. Третьего, как правило, не дано.
Мой мозг, видимо, угадал.
Я замер, как изваяние. Не дыша, не моргая, не пукая.
Кабан втянул воздух и, мотнув непомерно длинной бородой, вальяжно направился в мою сторону. Если бы он рванул с разбегу — мне бы хана настала
сразу. Полутораметровая в холке туша просто-напросто протаранила бы оба ряда колючей проволоки, походя подняв мой организм на клыки и не заметив
особых помех…
Вепрь, капая слюной и бредя по глубоко вспаханной земле, как по бульвару, подошел практически вплотную и уставился своими оловянными глазками в
упор. Вот это, скажу я вам, ребятки, и впрямь страшно. Снорки — отстой. Тогда я хотя бы мог защищаться, а теперь прекрасно осознавал: толстая
колючая проволока для этого осеменителя-переростка — что твоя паутинка.
Пустяки вроде того, что он мог случайно наступить на мину и подорвать нас обоих, меня как-то и не волновали.
Кабан повел рылом, почавкал и степенно зевнул, словно и не дал только что спринтерский кросс по рельсам меж аномалий. Вонь разлагающейся плоти,
смешанная с запахом псины, тухлятины и самого настоящего поросячьего дерьма, распространилась на несколько метров. Когда этот коктейль ударил мне в
нос, я чуть было снова не рванул назад, в бар, но неимоверным усилием заставил себя не шевелиться — скорее всего инстинкт самосохранения сработал.
Дальше все произошло очень быстро. Кабан вдруг выгнул бугристую спину, словно испуганная кошка, и бочком попятился вдоль ограждения. Через миг
он зарычал и внезапно бросился вперед, будто и не отступал только что. Рывок был настолько мощным, что грязью мне залепило всю физиономию. Хорошо
хоть зажмуриться успел…
Несколько раз бабахнуло.
Когда я разлепил глаза, то увидел ужасную картину. Вепрь успел поддеть одного из патрульных миротворцев на клыки, которые скорее можно было
назвать бивнями, и продолжал нестись, петляя по пашне. Второй военный истерично фигачил по мутанту из «Грозы», но тому эти потуги были до лампады.
Через несколько метров кабан резко затормозил. Труп солдата слетел с его клыков и плюхнулся в грязь. Гигантская скотина, не обращая внимания на
кровоточащий бок, резко развернулась и без промедления поскакала на оставшегося в живых вояку.
В этот момент мне стало жалко солдатика, прижатого спиной к колючему ограждению на манер мишени.
Но тот, по-видимому, справился с паникой и на
излете мысли саданул в приближающуюся бестию из подствольника. Грамотно, на опережение. Тяжелый патрон-граната свистнул в воздухе и разорвался прямо
у копыт кабана, так и не сбавившего скорость.
Хорошо, что я успел вовремя открыть рот и пригнуть голову. Хлебануло так, что уши свернулись в трубочки, а спину обдало жаром. Вепря разнесло в
клочья, взмывшие живописным фонтаном метров на десять вместе с земляными комьями и кусками какого-то не до конца выкорчеванного пня. Бравого вояку
ударной волной приложило о заграждение, и он, скорее всего, вскрикнул от боли. К тому же, когда я осмелился поднять перепачканное лицо, то сразу
обратил внимание, что рука солдатика безвольно висит вдоль тела, а на камуфляже в районе плеча расползается большое темное пятно. Видно, осколком
цепануло.
Миротворец был контужен. Стопудово. Сначала он бросился к растерзанному телу сослуживца, но тут же передумал и поковылял в сторону блокпоста за
подмогой. Хотя, думаю, после такого бадабума оттуда и так уже спешило подкрепление.
Шанс выдался уникальный.
Труп военного, ушедший с поля боя напарник, и я — так никем и не замеченный… Хотя нет, один участник событий все же поиграл со мной в гляделки,
но его туша теперь была равномерно распределена на площади в сотню квадратных метров. Рога, как говорится, и копыта. Вот такие дела, братец кабан.
Не обращая внимания на звон в ушах и бесноватые искорки в глазах, я принялся проворно резать колючку.
Уже через несколько минут мне удалось попасть на другую сторону и заделать брешь. Я сложил кусачки, сунул их в карман разгрузки и, наспех водя
металлоискателем, бросился через пашню. Рихтовать за собой отпечатки подошв смысла не имело: ведь теперь нужно было постараться среди всего месива,
устроенного вепрем и вояками, найти на следовой полосе мои скромные следы.
Выбежав из освещенной прожекторами области, я остановился и немного подождал, пока глаза привыкнут к сумраку. Уже совсем стемнело. Включив ПДА,
я проверил близлежащую местность на наличие соратников кабана и аномалий. Мутантов не было и в помине, а из ловушек обнаружилась лишь одинокая
«гравикаракатица» — или, как ее еще называли, «мясорубка» — возле ржавого грузового вагона, вмявшая часть стального полотна вместе с гнилыми
шпалами. На полсотни метров левее обосновались «трамплины» — три или четыре штуки. Негусто, прямо скажем.
Все-таки странно военные организовали заслон. Аномалий не так уж много, могли бы по рельсам заграждения соорудить. Ну да им видней. Пусть
теперь сами вот с такими заблудшими свинками разбираются.
Аккуратно взобравшись на верхушку насыпи и обойдя вагоны справа, я еще раз сверился с показаниями сканера и датчиков и нацепил на лоб ободок с
ночным визором. Надвинул на глаз окуляр, достал мешочек с болтами и двинулся на запад.
Там, помнится, стояла старая кирпичная каптерка, в которой давным-давно обходчики хранили инвентарь и распивали ханку. Если местечко не занято
— можно более-менее спокойно переночевать. Идти в лагерь сталкеров к манящему теплому костру и дилетантскому гитарному перебору не было желания.
Интуиция тихонько клевала в затылок: «Не стоит сейчас лишний раз показываться на глаза даже своим. Хабар может оказаться слишком ценным. Пусть никто
и не догадывается о маршруте».
Я взвесил все «за» и «против» еще возле бара «№ 92».