Когда он открыл глаза, девушки уже не было. Не было и вечеринки; даже дома и того не было. Теперь он
стоял один в длинном коридоре перед закрытой дверью, и при этом в чем мать родила.
Раздался голос. Ниоткуда.
- Джек... Пройдите в эту дверь.
- Кто это? - спросил Джек. - И где я нахожусь?
- Не задавайте вопросов. Просто пройдите в дверь. Все будет хорошо.
Все еще сонный и счастливый, Джек хотел уже было повиноваться Голосу. Однако человеком он был вздорным, строптивым и в высшей степени
самоуверенным. Сюда он явился не затем, чтоб выполнять чужие распоряжения. Он как-никак Джек Стентон! Пусть другие выполняют его приказы, а не
наоборот!
- Кто бы вы там ни были, - сказал он, - кончайте валять дурака, покажитесь и объясните мне, что тут происходит.
- Мистер Стентон, пожалуйста...
- Кто вы такой? Что все это значит?
- Я - доктор Густавсон, из Института. Теперь вспоминаете?
Джек медленно кивнул. Он начинал вспоминать.
- Тот парень, у которого новые медицинские идеи? Как их там кличут?.. Служба «В случае смерти наберите наш номер». Институт гармоничного
умирания. Я вас нанял?
- Точно.
- Вы организовали мою смерть?
- Мы организуем процесс умирания, мистер Стентон, а не вашу смерть. Не имеем ничего общего с концертным роялем, который свалился на вас.
Какой позор! В самом, можно сказать, расцвете сил! Что касается меня и всего коллектива «В случае смерти наберите наш номер», я хочу выразить
вам наши искренние соболезнования. Когда это случилось, наша служба была настороже. Операторы в какие-то миллисекунды, пока рояль размазывал вас
по тротуару, подключились к вашим нейронным цепям. Прекрасно сработал трансплантатный компьютер. Ничего себе была девчонка, а? С такой
программой умирать одно удовольствие, верно?
- Что вы там болтаете насчет смерти? Я же нахожусь в госпитале, правда?
- Мистер Стентон, будьте же реалистом! Мне не хочется затрагивать болезненную для вас тему, но то, что от вас осталось, можно сложить в
галлонную банку, и там еще останется место для сургучной печати. Мистер Стентон, смотрите правде в глаза. Вы умерли.
На какой-то момент Джек Стентон ощутил дикий страх. Да, верно, он хотел, чтобы все было тип-топ. Естественно, подписал контракт со службой
«В случае смерти» и так далее, что обошлось ему в немалую сумму. Но человеку свойственно заботиться о своем будущем, обеспечивая себе приятную
смерть. Но только случиться это должно было где-то в будущем. Смерть ведь всегда в будущем.
- Все, что вам надо сделать, - это открыть дверь и пройти в нее, - сказал доктор.
- И что будет потом?
- Мы не знаем. Оттуда еще никто не возвращался. Наша забота - подарить вам бодрое расположение духа в то время, когда вы окажетесь перед
дверью. После этого вы свободны и действуете самостоятельно.
- Никуда я не пойду. Вот тут и останусь, - сказал Джек.
- Мистер Стентон, боюсь, что из этого ничего не получится.
- Не пойду я в эту дверь, да и все тут!
- Что ж, ваше дело, Джек, - сказал доктор. - Вы находитесь вне пределов зоны обслуживания нашей службы.
Джек Стентон одиноко стоял в коридоре. Ну и хрен с ними, никуда он все равно не пойдет. Он поглядел на дверь. Вообще-то любопытно узнать,
что там, за это дверью. Но, вероятно, так думали все мертвецы. Им хотелось узнать, что там за дверью, и о них больше никто ничего не слыхал.
«Ну и хрен с ними, - подумал Стентон. - А я останусь тут». Он ждал. Немного погодя дверь сама собой отворилась. По другую сторону он увидел
еще один длинный коридор. Ладно, теперь он знает, что там - по ту сторону двери. Но двигаться он никуда не намерен. Если хотят, пусть тащат его
туда насильно, а он станет отбиваться и вопить изо всех сил. Ничего подобного не произошло. Дверь немного подождала. А раз Джек не двигался, то
дверь сама двинулась к нему. Не с чем было бороться, нечему было сопротивляться. И внезапно он оказался по ту сторону. Вот тогда-то и началось
то, что было потом.
ВСЁ ПО ПОРЯДКУ
Одиссей, хитроумнейший из мужей, чьи выдумки не раз выручали ахейцев, навлек на себя гнев Посейдона. Разгневанный бог гнался за героем по
всей Аттике до самых Додеканесских островов. Как ни старался Одиссей достичь таких мест суши, где пути морские неведомы, Посейдон каждый раз
выпускал на волю сильные ветры, которые толкали Одиссея обратно к берегу. Хуже того, бог вторгался в его сознание и внушал странные мысли, а те
заставляли Одиссея снова и снова возвращаться к морю.
И вот герой снова там, откуда бежал. Рядом с ним море, прекрасное море, под ногами - морской песок, слева горы и справа вода. Здесь сыграет
Одиссей свою последнюю игру. Ибо на сей раз морской бог решил, что слишком долго терпел он дерзкого смертного. Теперь он шутить не станет и
прихлопнет Одиссея как муху.
Корабль Одиссея разбился у берегов Феакии. Сидит герой на пустынном морском берегу, внимает гулу прибоя, смотрит на сиреневую линию, где
встречаются море и небо, и думает о смерти. Думает, жив он еще или уже умер.
И вот последний кадр. Одиссей выходит из моря. С тела его струится вода, голова опущена, волосы ниспадают на глаза и ветер треплет их.
Грубоват, наверное, но Навсикая считает его прекрасным.
Видение в полдень на пустынном морском берегу.
Навсикая и ее служанки замерли от удивления и смотрят на выходящего из моря голого человека.
- Где я? - спросил Одиссей.
- Это Феакия, - отвечала ему Навсикая.
О, боги, как она хороша!
«Смертельно хороша, - подумал Одиссей. - Хороша и смертоносна. Или я потерял чутье. Именно такие мне и нравятся».
И Одиссей раздраженно покачал головой. Еще один роман - только этого не хватало! И потом, разве ничего подобного с ним раньше не случалось?
Разве вся жизнь его не случалась раньше? Не случалось все, что могло случиться?
Одиссей попытался вспомнить, что будет дальше, но не смог. Лишь неясные предчувствия мучили героя-Картины будущей жизни проносились перед
его внутренним взором, как летучие мыши-альбиносы.
За спиной раздался какой-то звук. Хитроумнейший из мужей повернулся и замер. Дух его исполнился новой силы. Одиссей подумал, кем же он
будет сегодня .
Смутно, сквозь туман прежней самоуглубленности пришло понимание - неизбежное и трезвое осознание своего положения.
И положение это требовало немедленной реакции.