Под сенью леса компания веселилась вовсю, - они были счастливы тем счастьем, которое остается неизменным с дней самой седой старины. Грабб
всех смешил и был почти остроумен, Берт сыпал каламбурами; живая изгородь пестрела цветами жимолости и шиповника; и тут, средь леса, далекие
гудки автомобилей на пыльной проезжей дороге казались пением рога в волшебной стране чудес. Смеялись, и собирали цветы, и кокетничали, и
болтали, а девушки еще и выкурили по папироске. Даже, дурачась, боролись. Говорили они и о воздухоплавании и о том, как когда-нибудь - и десяти
лет пройти не успеет - они все вчетвером отправятся на прогулку на летательном аппарате Берта. В этот день мир сулил им только радость и забавы.
А как бы отнеслись к воздухоплаванию их далекие предки! Вечером, около семи, компания, не помышляя о несчастье, отправилась домой, и они уже
почти достигли вершины гряды холмов между Ротэмом и Кингсдауном, когда стряслась беда.
Уже начинало темнеть, и Берт старался проехать большую часть пути прежде, чем придется включить фары, - он совсем не был уверен, что они
загорятся. Они промчались мимо нескольких велосипедистов, а потом обогнали четырехколесный автомобиль, у которого спустила одна шина. У Берта в
клаксон набилась пыль, звук получался хриплый, невероятно чудной и забавный, и Берт нарочно то и дело нажимал грушу, а Эдна хохотала, как
сумасшедшая, в своей коляске. Такая развеселая езда воспринималась другими путешественниками по-разному, в зависимости от характера. Эдна,
правда, заметила, что из мотора у ног Берта стал сочиться синеватый вонючий дымок, но подумала, что, наверно, так и надо, и всполошилась, лишь
когда он вспыхнул желтоватым пламенем.
- Берт! - завизжала она.
Но Берт так внезапно затормозил, что Эдна очутилась где-то у его ног.
Девушка выбралась на обочину и поправила свою сильно пострадавшую шляпку.
- Ух ты! - сказал Берт.
Шли роковые секунды, а он все смотрел, как капает и загорается бензин и как, растекаясь, растет пламя, которое теперь пахло уже и жженой
эмалью.
Прежде всего он пожалел, что год назад не продал свой мотоциклет, когда нашелся покупатель, но в данный момент от этого разумного
соображения было мало пользы. Он резко повернулся к Эдне.
- Набери-ка мокрого песку!
Затем откатил машину к обочине, положил ее на бок и отправился искать мокрый песок. Для пламени такая предупредительность оказалась
благотворной, - оно становилось все ярче, а сумерки вокруг все гуще. Почва вокруг была кремнистая, да и шоссе не изобиловало песком.
- Нам нужен песок, - остановила Эдна толстяка-велосипедиста и добавила:
- У нас загорелся мотор.
Секунду толстяк оторопело смотрел на нее, а потом с жаром принялся сгребать с дороги пыль и мусор. Берт и Эдна тоже принялись сгребать пыль
и мусор. Подъезжали все новые велосипедисты, спешивались и выстраивались вокруг; их освещенные пламенем лица выражали любопытство, интерес,
удовлетворение.
- Мокрый песок, - говорил толстяк, ожесточенно скребя дорогу, - нужен мокрый песок.
Кто-то стал ему помогать. Добытые тяжким трудом пригоршни пыли полетели в пламя, и оно с радостью их пожирало.
Примчался, налегая вовсю на педали, Грабб. Он что-то кричал. Спрыгнув с велосипеда, он швырнул его к живой изгороди.
- Только не лейте воду! Не лейте воду!
Он взял команду в свои руки и стал отдавать распоряжения.
Он что-то кричал. Спрыгнув с велосипеда, он швырнул его к живой изгороди.
- Только не лейте воду! Не лейте воду!
Он взял команду в свои руки и стал отдавать распоряжения. Остальные с радостью повторяли его команду и делали то же, что и он.
- Только не лейте воду! - твердили они, хотя воды нигде не было.
- Сбивайте, дурачье, пламя! - крикнул Грабб.
Он выхватил из коляски плед (одеяло, которым зимой укрывался Берт) и стал сбивать горящий бензин. И на какое-то волшебное мгновение это
ему, казалось, удалось. К сожалению, он разбрызгал горящий бензин по дороге.
Остальные, вдохновившись рвением Грабба, последовали его примеру. Берт выхватил из коляски подушку и стал сбивать пламя; оттуда же извлекли
еще одну подушку и скатерть. Какой-то юный герой стянул с себя куртку и принялся орудовать ею. Несколько секунд слышалось только тяжелое дыхание
людей да ожесточенные хлопки. Флосси, добравшись наконец до толпы, воскликнула:
- О боже! - И ударилась в слезы. - Помогите! - всхлипывала она. - Горим!
Подкатил хромавший на одно колесо автомобиль и, ужаснувшись, замер.
Сидевший за рулем высокий седовласый мужчина в защитных очках спросил, растягивая слова, как выпускник Оксфорда:
- Не можем ли мы быть вам полезны? Уже стало ясно, что пропитавшиеся бензином ковер, скатерть, подушки и куртка вот-вот вспыхнут. Подушка,
которой орудовал Берт, испустила дух, и в воздухе закружились перья, словно метель в тихих сумерках. Покрытый пылью, совсем взмокший Берт рвался
в бой.
У него вырвали из рук оружие, как ему казалось, в самый момент победы. Пламя распласталось по земле, ослабевшее, словно умирающее, и при
каждом ударе подпрыгивало, как от боли. Но Грабб уже отошел в сторону и топтал загоревшееся одеяло, да и рвение остальных несколько ослабело.
Кто-то даже бросился к своему автомобилю.
- Эй, вы, - крикнул Берт, - бей его дальше!
Он отшвырнул горящие останки подушки, скинул пиджак и с воплем обрушился на пламя. Он топтал остатки мотоциклета, пока огонь не побежал по
его башмакам. Эдна глядела на Берта - озаренного пламенем пожара героя - и думала: "Хорошо быть мужчиной!"
Раскаленные полпенса, описав дугу, угодили в кого-то из зрителей. Тогда Берт вспомнил, что в кармане у него документы и отступил, стараясь
загасить свой загоревшийся пиджак, - он понял, что потерпел поражение, и его охватило отчаяние.
Эдна заметила среди зрителей нарядно одетого пожилого господина приятной наружности в шелковом цилиндре и праздничном сюртуке.
- Ах, да помогите же этому молодому человеку! - обратилась она к нему.
- Как можете вы так стоять и смотреть!
- Брезент! - крикнул вдруг кто-то. Какой-то человек в светло-сером спортивном костюме очутился около хромого автомобиля.
- Есть у вас брезент? - спросил он.
- Да, - ответил изысканно-корректный владелец машины. - Да. Брезент у нас есть.
- Отлично! завопил вдруг человек в сером. - Так давайте его скорей!
Учтивый автомобилист, словно загипнотизированный, очень медленно и смущенно достал и подал новехонький большой брезент.
- Эй, - крикнул человек в сером, - держите!
И все поняли, что сейчас будет испробован новый способ.