Случайно взглянув на свои сандалии, он проникся отвращением к собственной особе.
- Они же решат, что я слабоумный! - воскликнул он и в отчаянии, вскочив на ноги, выбросил за борт мешок с балластом и тем самым навлек на
себя еще два выстрела.
Он съежился на дне корзины, и в голове у него промелькнула мысль, что он сможет избежать весьма неприятных и сложных объяснений, если
прикинется сумасшедшим.
Больше он ни о чем не успел подумать: воздушные корабли словно ринулись к нему со всех сторон, чтобы получше разглядеть его, корзина
стукнулась о землю, подпрыгнула, и он полетел за борт головой вперед...
Очнулся он уже знаменитым и услышал, как кто-то кричит:
- Бутерайдж! Да, да! Герр Бутерайдж! Selbst! {Сам! (нем.)}.
Он лежал на маленькой лужайке около одной из главных магистралей воздухоплавательного парка. Слева по обеим ее сторонам уходили вдаль
бесконечные ряды воздушных кораблей, и тупой нос каждого был украшен черным орлом, развернувшим крылья на добрую сотню футов. Справа выстроились
газовые генераторы, а между ними повсюду тянулись огромные шланги. Около лужайки Берт увидел свой совсем уже сморщившийся шар и опрокинутую
корзину - рядом с гигантским корпусом ближайшего воздушного корабля они казались совсем крошечными, просто-напросто сломанная игрушка. Лежащему
Берту этот воздушный корабль представился утесом, склонившимся через дорогу к другому такому же великану, так что они почти смыкались над
проходом. Вокруг Берта толпились взволнованные люди - в основном рослые мужчины в узких мундирах, и все говорили, некоторые даже что-то кричали
по-немецки, о чем свидетельствовал часто повторявшийся звук "пф", словно шипели перепуганные котята. Разобрать он смог только непрестанно
повторявшиеся слова "герр Бутерайдж!".
- Черт возьми! сказал Берт. - Докопались!
- Besser {(Ему) лучше (нем.).}, - сказал кто-то.
Берт заметил поблизости полевой телефон - высокий офицер в синем мундире, очевидно, докладывал о его появлении. Другой офицер стоял рядом и
держал в руках портфель с чертежами и фотографиями. Офицеры оглянулись на Берта.
- Ви по-немецки понимайт, герр Бутерайдж?
Берт решил, что в подобной ситуации самое лучшее - показаться оглушенным. И постарался выглядеть как можно более оглушенным.
- Где я? - спросил он.
Последовали длинные и непонятные объяснения. То и дело раздавалось - "der Prinz" {Принц (нем.).}. Вдруг где-то вдали прозвучал сигнал
горниста, его подхватили другие горны, уже ближе. Офицеры, казалось, заволновались еще больше. Промчался вагон монорельса. Бешено зазвонил
телефон, и высокий офицер принялся горячо с кем-то пререкаться. Потом он подошел к тем, кто окружал Берта, и сказал что-то вроде "mitbringen"
{Взять с собой (нем.).}.
Седоусый, сухой старик с лицом фанатика обратился к Берту:
- Герр Бутерайдж, сэр, мы сей минут отправляемся.
- Где я? - повторил Берт. Кто-то потряс его за плечо.
- Вы герр Бутерайдж?
- Герр Бутерайдж, мы сей минут отправляемся! - повторил седоусый и беспомощно добавил:
- Как бить? Что нам делайт?
Офицер, дежуривший у телефона, повторял свои "der Prinz" и "mitbringen".
Человек с седыми усами вытаращил глаза, но через минуту понял, что
от него требуется, и принялся энергично действовать: он выпрямился и стал выкрикивать направо и налево распоряжения людям, которых Берт не
видел.
Посыпались вопросы, и стоявший около Берта доктор отвечал на них: "Ja, ja!"
{Да, да! (нем.)} - и добавил еще: "Kopf" {Голова (нем.)}. Затем доктор решительно поднял на ноги упиравшегося Берта, к которому тут же
подскочили два дюжих солдата и схватили его под руки.
- Эй! - испугался Берт. - Это еще зачем?
- Ничего, ничего, - успокоил его доктор, - они отнесут вас.
- Куда отнесут?
Но вопрос Берта остался без ответа.
- Обхватите руками их шеи, вот так!
- Ладно, только куда вы это меня?
- Держитесь крепче.
Прежде чем Берт решился сказать что-либо еще, солдаты подхватили его и унесли. Сплетя руки, они сделали сиденье, на которое и посадили
Берта, вскинув его руки себе на плечи.
- Vorwarts! {Вперед! (нем.)} - Кто-то бежал впереди с портфелем, а Берт быстро следовал за ним по широкой дорожке мимо газовых генераторов
и воздушных кораблей. Несли его, в общем, плавно, хотя два раза солдаты, споткнувшись о шланги, едва его не уронили.
На Берте была альпийская шапка мистера Баттериджа, на узкие плечи его была накинута шуба мистера Баттериджа, и он отзывался на его имя. На
ногах беспомощно болтались сандалии. Фу ты! И чего они все тут так торопятся?
Трясясь на руках у солдат, он, вытаращив глаза, озирался по сторонам в надвигавшихся сумерках.
Порядок, царивший на больших удобных площадках, множество деловитых солдат, аккуратные штабеля материалов, вездесущие линии монорельса и
лежащие вокруг громады, похожие на корпуса пароходов, напомнили ему доки в Вульвиче, где он как-то побывал еще мальчишкой.
Весь лагерь дышал гигантской мощью создавшей его новейшей науки.
Электрические фонари, расположенные внизу, у самой земли, создавали чрезвычайно своеобразный световой эффект - все тени отбрасывались
вверх, и тень его, Берта, и тех, кто его нес, скользила по бокам воздушных кораблей, словно горбатое чудовище на хилых ножках. Фонари были
установлены очень низко, чтобы столбы и опоры для проводов не мешали кораблям подниматься в воздух.
Сумерки сгустились, настал тихий темно-синий вечер; свет, идущий снизу, словно приподнимал все предметы, и они казались полупрозрачными и
удлиненными, внутри воздушных кораблей, просвечивая, точно звезды сквозь туманную дымку, горели маленькие сигнальные лампочки, и казалось, что
на землю легли легкие облака. На боках черными буквами по белому полю было написано название корабля, а на носу сидел, раскинув крылья,
имперский орел - в сумерках эта птица производила особенно внушительное впечатление. Пели горны, мимо с рокотом скользили вагоны монорельсов с
неподвижными солдатами.
В носовых кабинах воздушных кораблей зажигался свет, через открытые двери виднелись обитые чем-то мягким проходы. Порой слышался голос,
отдававший распоряжения рабочим, как тени, копошившимся внутри.
Берта пронесли мимо часовых по трапу, через длинный, узкий коридор, через сваленный в беспорядке багаж, и, когда его опустили на пол, он
увидел, что стоит в дверях просторной каюты - футов десять в длину, столько же в ширину и восемь в высоту, обитой темно-красной материей и
отделанной алюминием.