Он стиснул свой пиджак.
- Ладно! Так-таки и не за что?
- Шпокойно! - сказал секретарь. - Слушайте меня. Вы пудете полушать пятьсот фунтов. Даю вам слово. Это все, что я для вас могу сделать.
Мошете мне поверить. Назовите мне ваш банк. Запишите название. So! Помните: с принцем шутки плохи. По-моему, вчера вечером ви не произвели на
него хорошее впечатление. Я не уверен, как он мошет поступать. Ему был нушен Путерэйдж, а вы все испортиль. Принц сейшас сам не свой, не понимаю
даше, в чем дело.
Началось осуществление его замысла, полет на такой польшой высоте.
Невосмошно предугадать, как он поступит. Но если все сойдет благополушно, вы пудете полушать пятьсот фунтов - я это сделаю. Это вас
устраивает? В таком слушае давайте чертежи!
- Ну и типчик! воскликнул Берт, когда дверь захлопнулась. - Фу ты! Ему пальца в рот не клади!
Он уселся на складной стул и стал тихонько насвистывать.
- Разорвать бы эти чертежи - хорошую свинью я б ему подложил! А ведь мог!
Он задумчиво потер переносицу.
- Сам себя выдал: дернуло же меня сказать, что я хочу остаться инкогнито... Эх! Поторопился ты, Берт, поторопился и натворил глупостей...
Так бы и дал себе, дураку, по шее... Да я б все равно потом сорвался... В конце концов все не так-то уж плохо... Как-никак пятьсот
фунтов... Секрет-то ведь не мой. Вроде как нашел деньги на дороге. Пятьсот фунтов! Интересно, сколько стоит добраться из Америки до дому?
8
И в тот же день насмерть перепуганный и совсем растерявшийся Берт Смоллуейз предстал перед принцем Карлом Альбертом.
Беседа шла на немецком языке. Принц находился в собственной каюте.
Крайняя в ряду других каюта была очень уютна - плетеная мебель, большое, во всю стену, окно, позволяющее смотреть вперед. Принц сидел за
покрытым зеленым сукном складным столом, в обществе фон Винтерфельда и двух других офицеров. Перед ними в беспорядке лежали карты Америки,
письма мистера Баттериджа, его портфель и еще какие-то бумаги. Берту сесть не предложили, до конца беседы он стоял. Фон Винтерфельд рассказывал
его историю - несколько раз он уловил слова "воздушный шар" и "Путерэйдж". Лицо принца сохраняло суровое, зловещее выражение, и оба офицера
осторожно наблюдали за ним, изредка поглядывая на Берта. Было что-то странное в том, как они следили за принцем - с любопытством и страхом. Но
вот принцу пришла в голову какая-то мысль, и они стали обсуждать чертежи. Затем принц резко спросил Берта по-английски:
- Ви видеть этот аппарат в воздухе? Берт вздрогнул.
- Да, ваше высочество, я видел его в Банхилле.
Фон Винтерфельд что-то пояснил принцу.
- С какой скоростью он летать?
- Я не знаю, ваше высочество. Но газеты, - во всяком случае, "Дейли курьер" - писали, что он делал восемьдесят миль в час.
Ответ Берта обсудили по-немецки.
- А держаться неподвижно он может? Висеть в воздух? Вот что я хотеть знать.
- Он может парить, ваше высочество, как оса.
- Viel besser, niht wahr? {Это уже гораздо лучше, не так ли? (нем.)} обратился принц к фон Винтерфельду и продолжал говорить по-немецки.
Когда обсуждение закончилось, офицеры посмотрели на Берта.
Когда обсуждение закончилось, офицеры посмотрели на Берта. Один из них позвонил в колокольчик; пришел адъютант и унес портфель.
После этого они занялись Бертом. Принц, по всей видимости, был склонен применить самые суровые меры, но фон Винтерфельд возражал ему, по-
видимому, были затронуты какие-то богословские соображения, - несколько раз упоминалось слово "Gott". Наконец решение было принято, и фон
Винтерфельду поручили сообщить его Берту.
- Мистер Шмоллвейз, ви проникли в этот воздушный корабль с помощью хитрой и систематической лжи.
- Какой же систематической, - возразил Берт, - когда я...
Нетерпеливый жест принца заставил его умолкнуть.
- И во власти его высошества поступить с вами, как со шпионом.
- Да что вы, я же хотел продать...
- Ш-ш! - зашипел на Берта один из офицеров.
- Но, принимая во внимание, что по счастливой случайности господь испрал вас своим орудием и летательная машина Путерэйджа попала в руки
его высочества, ви помилованы. Ибо ви оказались вестником удачи. Вам разрешено остаться на порту корапля до тех пор, пока мы не сможем спустить
вас на землю. Понимаете?
- Мы брать его с собой, - сказал принц и зло добавил, метнув свирепый взгляд:
- Als Ballast {В качестве балласта (нем.).}.
- Ви отправитесь с наш! в качестве палласт, - сказал Винтерфельд. - Понимаете?
Берт открыл было рот, чтобы спросить про пятьсот фунтов, но вовремя спохватился и промолчал. Он взглянул на фон Винтерфельда, и ему
показалось, что секретарь незаметно кивнул ему.
- Ступайте! - сказал принц, указывая на дверь. Берт исчез за ней, как гонимый бурей лист.
9
Однако между разговором с графом фон Винтерфельдом и грозным совещанием в каюте принца Берт успел подробно осмотреть весь "Фатерланд". Как
его ни тревожила собственная участь, он все-таки был заинтересован. До своего назначения на флагманский корабль Курт, как и большинство офицеров
германской воздушной флотилии, почти ничего не знал о воздухоплавании. Но он был увлечен этим новым чудесным орудием, которым так неожиданно
быстро обзавелась Германия. Он исполнял свою роль гида с чисто мальчишеской восторженностью, славно сам еще раз рассматривал новую игрушку.
- Давайте обойдем весь корабль, - с жаром предложил он.
Его особенно восхищала удивительная легкость большинства предметов на корабле: он без устали указывал на полые алюминиевые трубки, на
упругие подушки, наполненные сжатым водородом, на перегородки, представлявшие собой баллоны с водородом, обтянутые легкой искусственной кожей.
Даже посуда, глазированная в вакууме, почти ничего не весила. Там, где требовалась большая прочность, применялся новый шарлоттенбургский сплав,
или так называемая германская сталь, - самый стойкий и прочный в мире металл.
Внутри корабля было просторно - ведь пустое пространство ничего не весило, и его в отличие от груза не нужно было ограничивать. Жилая часть
корабля имела в длину двести пятьдесят футов, комнаты были расположены в два этажа, а над ними находились специальные башенки из белого металла,
с большими окнами и герметическими двойными дверьми; из этих башен можно было обозревать внутренность громадных газовых отсеков. Это зрелище
поразило Берта.