Он воображал, что воздушный корабль - это просто громадный, наполненный газом мешок. Теперь же он увидел хребет летательной
машины, ее гигантские ребра.
- Они похожи на нервные волокна и кровеносные сосуды, - сказал Курт, немного занимавшийся биологией.
- И то, - любезно согласился Берт, хотя не имел ни малейшего представления, что означали слова Курта.
Ночью в случае какой-либо неисправности газовые отсеки освещались маленькими электрическими лампочками. У стен были установлены лестницы.
- Как же по ним ходить? Задохнешься от газа, - заметил Берт.
Лейтенант открыл дверцу шкафа и достал костюм, похожий на водолазный, но сделанный из промасленного шелка. Баллон для сжатого воздуха и
шлем были изготовлены из сплава алюминия и еще какого-то легкого металла.
- В них мы можем добраться куда нужно по внутренней сетке - заделать пробитые пулями отверстия и исправить другие повреждения, - пояснил
Курт. - Корабль внутри и снаружи обтянут сеткой. Наружное покрытие представляет собой как бы сплошную веревочную лестницу.
За жилой частью на корме находился склад боеприпасов. Он занимал половину корабля. Тут помещались всевозможные бомбы; по большей части в
стеклянных корпусах. Пушек на немецких воздушных кораблях не было - только на передней галерее, под щитом, закрывавшим сердце орла, пряталась
маленькая пушка "пом-пом" (так еще в Бурскую войну прозвали эти пушки англичане).
Подвешенная под газовыми отсеками крытая парусиновая галерея с алюминиевыми планками в полу и веревочными перилами вела из склада в
расположенное на корме машинное отделение; но Берт по ней не пошел и так никогда и не увидел машины корабля. Зато он поднялся по другой
лестнице, навстречу струе воздуха, бившей из вентилятора; эта лестница была заключена в своего рода газонепроницаемую огнеупорную трубу и,
проходя через громадную, расположенную впереди воздушную камеру, выводила на небольшую галерею, где находился наблюдательный пункт, стоял
телефон, маленькая "пом-пом" из немецкой стали и ящик со снарядами. Галерея была целиком сделана из сплава алюминия и магния. Сверху и снизу,
как два утеса, выступала мощная грудь корабля, спереди простирал свои гигантские крылья черный орел, но их концы заслоняла туго надутая
оболочка.
А далеко внизу, под парящими орлами, лежала Англия; до нее было, наверно, четыре тысячи футов, и, освещенная утренним солнцем, она казалась
маленькой и беззащитной.
Сообразив, что он летит над Англией, Берт вдруг неожиданно почувствовал приступ патриотических угрызений совести. Ему в голову пришла
совсем новая мысль. Он же мог разорвать и выбросить эти чертежи. И немцы ничего бы не смогли ему сделать. А если б даже и сделали? Разве не долг
каждого англичанина отдать жизнь за родину? До сих пор эту мысль заслоняли заботы обитателя цивилизованного мира, где все основано на
конкуренции. Но теперь Берт впал в уныние. Ему следовало бы подумать об этом раньше, твердил он себе. И почему он только не сообразил?
Значит, он что-то вроде изменника?..
Курт сказал, что они летят сейчас где-то между Манчестером и Ливерпулем. Вот блеснула полоска соединяющего их канала, а эта извилистая
лужица с корабликами - устье реки Мерсей? Берт родился на юге Англии, он никогда не бывал на севере страны, и его поразило великое множество
фабрик и труб, большинство которых, правда, уже не дымило: их заменили огромные электрические станции, поглощавшие собственный дым.
Берт видел
старые железнодорожные виадуки, сплетение линий монорельса, обширные склады, множество убогих домишек, беспорядочно разбегавшиеся улочки. Там и
сям виднелись поля и огороды, словно попавшие в сеть. Этот край был обиталищем серых людей. Там, конечно, были музеи, ратуши и даже кое-какие
соборы, знаменующие центры административной и религиозной жизни общины, но Берт не мог их разглядеть: они терялись в беспорядочном скоплении
фабрик, заводов, домов, где жили рабочие, лавок, уродливых церквей и часовен. И над этой панорамой промышленной цивилизации, точно стая хищных
рыб, проплывали тени германских воздушных кораблей...
Курт и Берт заговорили о тактике воздухоплавания и вскоре спустились на нижнюю галерею, чтобы Берт мог взглянуть на "драхенфлигеров",
которых вели за собой на буксире воздушные корабли правого фланга. Каждый корабль тащил три-четыре "драхенфлигера". Они напоминали громадных
коробчатых змеев, паривших на невидимых веревках. Носовая часть их была длинной и прямоугольной, а хвост - плоский с горизонтальным пропеллером.
- Требуется большое мастерство, чтобы летать на таких аппаратах. Очень большое!
- Еще бы! Они помолчали.
- А ваша машина, мистер Баттеридж, похожа на них?
- Совсем не похожа, - ответил Берт. - Она больше напоминает насекомое, чем птицу. И потом она жужжит и меньше вихляет в воздухе. А на что
они годятся?
Курт и сам толком не знал, однако принялся что-то объяснять, но тут Берта позвали к принцу, а что было дальше, мы уже рассказали...
После аудиенции у принца Берт распростился с ореолом, которым окружало его имя Баттериджа, и для всех на корабле стал просто Смоллуейзом.
Солдаты больше не отдавали ему честь, а офицеры, за исключением Курта, совсем перестали его замечать. Берта выдворили из прекрасной каюты и
поместили со всем его имуществом в кабину лейтенанта Курта, который, на свое несчастье, был младше всех чином. А офицер с птичьей физиономией,
все так же чертыхаясь себе под нос, вновь занял свою каюту, держа в охапке ремень для правки бритвы, алюминиевые распорки для сапог, невесомые
щетки для волос, ручные зеркальца и помаду. Берта поместили вместе с Куртом, потому что на переполненном корабле не нашлось другого места, где
бы он мог приклонить свою забинтованную голову. Ему сказали, что есть он будет за солдатским столом.
Курт вошел в каюту и, расставив ноги, некоторое время смотрел на Берта, уныло сидевшего в углу.
- Так как же ваше настоящее имя? - спросил Курт, еще не вполне осведомленный о новом положении дел.
- Смоллуейз.
- Вы мне сразу показались обманщиком, еще когда я принимал вас за Баттериджа. Ваше счастье, что принц отнесся к этому легко. В гневе он
беспощаден. Он, не задумываясь, вышвырнул бы вас за борт, если б нашел нужным. Н-да! Мне навязали ваше общество, но не забывайте, что это моя
каюта.
- Не забуду, - сказал Берт.
Курт ушел, а Берт стал осматриваться и прежде всего увидел на стене репродукцию с известной картины Зигфрида Шмальца: грозный Бог Войны, в
багровом плаще и шлеме викинга, с мечом в руках попирающий развалины, был необыкновенно похож на принца Карла Альберта, по заказу которого была
написана эта картина.
ГЛАВА V
СРАЖЕНИЕ В АТЛАНТИЧЕСКОМ ОКЕАНЕ
1
Принц Карл Альберт произвел на Берта сильнейшее впечатление.