- Что ж так запустил болезнь, красавчик? Поражены почти все жизненно важные органы. Тебе осталось несколько дней. Я выпишу морфий. - Медик достал из стола бланк с золотым орлом. - Подпишешь согласие на эвтаназию? Процедура совершенно безболезненная и будет произведена в удобное для тебя время.- Гладиатор отрицательно покачал головой.Последние дни могут быть очень мучительны. - Вновь отрицательный жест. - Ты мужественный человек, преклоняюсь. Но опухоль буквально пожирает тебя. Морфий скоро перестанет действовать. Зачем длить пытку?
Вер глянул в глаза медику и улыбнулся распухшими губами:
- Я не умру.
- Это твой выбор... - медик сунул листок обратно в стол. - Есть кому за тобой ухаживать? Если нет, я дам направление в приют Гигеи*.
* Гигея - богиня, дочь Эскулапа.
При этих словах опухоль вновь начала пульсировать.
- Не надо...- чрез силу выдохнул Вер и попятился к двери.
Не стоило сюда приходить, он знал это с самого начала.
Они встретились в таверне, заняли столик у окна. Один был красив и молод, черноволос и надменен, другой - невысокого роста и стар. Молодой был в новой тунике, старик - в обносках. Молодой заказал вина. Старик выпил.
- Как ты? - спросил старик.
- Как все. Стараюсь походить на человека.
- Тебе хорошо - ты теперь всегда молод. А я стар. И буду стар еще тысячу лет, если мне доведется их прожить, - старик отер губы тыльной стороной ладони и икнул. - Никак не привыкну к земной пище. А ты?
- Понемногу, - уклончиво отвечал молодой.
- Что будешь делать?
Молодой неопределенно пожал плечами.
- А я думаю, не найдется ли для меня местечко в доме Флавиев*? Как-никак, я все-таки гений самого императора.
* Дом Флавиев - один из Палатинских дворцов.
Молодой окинул старика критическим взглядом.
- Не думаю, что Руфин придет в восторг от этой встречи.
- Я плохо выгляжу? - упавшим голосом спросил старик.
- Неважнецки. Старик тяжело вздохнул.
- Если бы я встретил Гюна, я бы его убил. Зачем он устроил этот нелепый заговор? У нас было все. У каждого человечья душа в подчинении. Целый мир. Я мог гораздо больше, чем любой бог. Мог возвысить человека. Мог втоптать в грязь. А человечек и не знал, отчего так быстро совершалось падение. А теперь я - нищий бродяга, которого в любой момент могут выслать из Рима. Это меня-то альтер эго самого императора...
- Заставить человека совершить подвиг не так-то просто, - вздохнул молодой. - Требуется слишком много сил. Другое дело - служение Венере. Только на ушко шепнул, и подчиненный уже куролесит.
- ...мог постигать душу, мог ее совершенствовать, - продолжал старик, не слыша собеседника.
- Брось. Это никому не нужно.
- Я вчера возле храма целый день простоял, - признался старик. - Вдыхал аромат благовоний. Какой приятный запах. Прежде мы не ценили, когда нам молились и приносили жертвы.
- Прежде нас любили, - согласился молодой и тоже вздохнул.
- А теперь проклинают.
- Потому что мы утратили власть.
- Нас простят? Разве мы больше не нужны? Если не богам, то хотя бы людям.
Молодой с сомнением покачал головой:
- Нам лучше затаиться и не привлекать к себе внимания. Сенат принял решение открыть Сивиллины книги. Может, там указано, что с нами делать. К примеру - всех гениев перебить.
Старик вздрогнул. Слова молодого гения мало походили на шутку.
- Но ведь большинство гениев не виновато. Мы не принимали участия в заговоре. К чему новый мир? Мне и в старом было хорошо.
- Мы виноваты, что не помешали, - отвечал молодой. - Это тяжкая вина. В прежние времена римляне казнили всех рабов в доме, если один из фамилии* убивал хозяина. Виноваты все, потому что не защитили, не предупредили, не донесли. Вот и мы - как те рабы. Наши собратья пытались уничтожить Рим. А мы смотрели и ждали, чем все кончится.
- Плохо... - сказал старик и вновь икнул.
.. - сказал старик и вновь икнул. - Я привык быть гением. Человеком непривычно.
* Фамилия древнего римлянина включала всех домочадцев, в том числе и рабов.
Глава 3
Игры Фрументария Квинта
"На вопрос, кого бы хотели избиратели шестой трибы видеть в сенате, больше половины опрошенных отвечают "Гая Элия Мессия Деция". Хотя известно, что, сделавшись Цезарем, Элий был вынужден оставить место в сенате. Выборы в шестой трибе назначены на Иды декабря". "Пророчество Сивиллиных книг таково: "Жертвоприношение каждого - не первины, но половина. Новую крепостную стену Великого Рима должно возвести в Нисибисе".
"Акта диурна", 9-й день до Календ октября*
* 23 сентября.
Черноволосый парень лет двадцати семи, два дня как не бритый, в грязной тунике и желто-красных брюках, продравшихся на одном колене, расположился прямо на мостовой в тени огромного дуба. Медная табличка говорила, что дуб этот посажен самим императором Адрианом. Дуб был очень стар: кора,, наплывая, почти полностью поглотила чужеродную медь. Тень от дерева падала с истинно императорской роскошью, ее лиловый круг давал приют десятку мелких торговцев, да еще умудрялся наползти на ряды Нового Тибурского рынка. Туристы, посетив виллу Адриана и полюбовавшись знаменитым водопадом, непременно заглядывали на рынок, а потом шли обедать в таверну рядом с круглым храмом Сивиллы.
Парень в драной тунике выставил из парусиновой сумки тупоносую сонную морду беспородного щенка и выкрикивал пронзительным голосом уличного зазывалы:
- Родословная самого Цербера. Квириты, не проходите мимо, родословная самого Цербера! Всего сто сестерциев!
Он буквально ухватил за край туники хромающего мимо человека. Тот обернулся и глянул с удивлением, не ожидая подобной фамильярности. Но глянул без злобы, скорее с любопытством.
- Потомок Цербера, - повторил торговец. - Отдаю почти даром.
Хромоногий посмотрел на щенка и улыбнулся половиной рта. Впрочем, такая полуусмешка не портила его лицо. Нос прохожего был необыкновенно тонок, и к тому же крив. Прямые черные волосы начесаны на высокий лоб не по моде, будто человек хотел скрыть вышину лба под низко обрезанной челкой. Светлые глаза он то и дело щурил или вовсе закрывал, будто тяжко было ему глядеть на окружающий мир. В руке прохожий держал два очень древних кодекса, и значит, шел он не на рынок, а в библиотеку при храме Геркулеса. Быть может, еще сам Адриан читал эти книги.
- Если щенок столь благородной крови, то он должен быть трехголов, не так ли? - спросил прохожий.
- Это дед его Цербер трехголовый, а папаша был уже двухголов, а сам он, как видишь, доминус, об одной голове.
- А щенки твоего замечательного пса и вовсе окажутся безголовыми, предположил прохожий.
Продавец хихикнул, но сбить его было не просто.
- Нет, все не так, доминус. Мамаша у него была одноголовая. И значит, детки у нашего красавца вполне могут быть трехголовы. Вы, верно, слышали про генетику? В Афинской академии очень неплохая кафедра генетики, не говоря уже об Александрийской.
Прохожий уже позабыл, куда шел и зачем. Он вообще о многом позабыл, даже забыл щуриться. Солнце его больше не слепило.
- Пес тебе нужен как никому другому, - продолжал втолковывать пройдоха.
- Это отчего же? - Черноволосый потрепал щенка по мохнатой голове.
Пес приоткрыл слепленный дремотой глаз и через силу лизнул, протянутую руку.
- Оттого, доминус, что тебе нужен собственный соглядатай, - мечтательно глядя на статую Адриана, продолжал продавец собаки. - А я, доминус, лучший соглядатай во всей Империи. И ты никогда не раскаешься, если возьмешь меня на службу.
- В качестве кого?
- Секретарем. У Цезаря должен быть секретарь, доминус. Лучшего соглядатая в Риме тебе не найти. Выигрывает тот, кто лучше подглядывает. Это закон.
- Чей?
- Мой. Спешу заметить, что Руфин, будучи Цезарем, тоже держал под видом секретарей личных фру-ментариев, и те люди вскоре очень быстро пошли наверх.