- Надеешься сделать карьеру? - Лицо Цезаря посуровело, и он вновь прикрыл глаза, и даже прислонился к колонне из розового мрамора, на вершине которой бронзовый Меркурий мчался по своим делам, но как ни спешил, не мог сдвинуться ни на шаг. При этом Цезарь по-аистиному подогнул правую ногу.
"Искалеченная нога ноет к перемене погоды, - подумал хозяин щенка. - И вправду, ночью обещали дожди".
Какой-то мальчишка лет двенадцати, радостно вопя, протащил мимо них огромную коричнево-красную змею. Туловище убитой гадины волочилось по мостовой, огромная плоская голова была забрызгана чем-то белым, блестящим. Следом за мальчуганом мчались двое друзей, размахивая палками. Вигил, дежуривший у ворот рынка, шагнул им навстречу, и троица разом примолкла.
- Мы поймали ее в саду, - объяснил мальчишка и кинул мертвую змею в пыль. Несколько человек тотчас их окружили.
- Здоровая, никогда таких не видел, - вигил присел на корточки и принялся рассматривать убитую тварь - Верно, какой-то неизвестный, считавшийся вымершим вид. Я вчера в подвале тоже видел огромную, но куда меньше этой.
От зрелища Цезаря оторвал голос хозяина щенка:
- Еще одного гения убили. Прежде его всячески улещивали, оставляли яйца и фрукты на алтаре, а теперь прибили ни за что. Хочешь поговорить о гениях?
- Нет.
- Странно. По-моему, интересная тема. Но о чем-то ты хочешь поговорить? К примеру, о событиях в Персии? Про Экбатаны. - Парень замолчал. Пауза была как омут - в разговор хотелось броситься головой вниз.
- Как тебя зовут?
- Называй меня Квинтом. Потом я, может быть, сообщу тебе другое имя.
- Иди за мной. Квинт, - приказал Элий. И он зашагал назад к воротам императорского поместья, так и не посетив библиотеку. Квинт вскочил, перекинул сумку со щенком через плечо и бодрым, пружинистым шагом двинулся следом, без труда нагнал Цезаря и зашагал рядом. Походка Цезаря была некрасива. И люди, встречавшие Элия на улице, никогда не смотрели на его ноги. Квинт же, напротив, бесцеремонно пялился на голени Цезаря, обтянутые шерстяными носками и зашнурованные в высокие кожаные сандалии. Внешне они напоминали котурны, те, что носят трагики, императоры в них хаживают да сенаторы. Но Элий носил заурядную ортопедическую обувь. Правая нога была несколько короче, но нетрудно было заметить, что изуродованы обе ноги, только правая срослась куда хуже левой.
- И зачем так измываться над собой, когда носильщики домчат за десять минут? - Квинт, казалось, позабыл, с кем разговаривает. - Или ты ищешь популярности плебса? Кандидаты в сенаторы, пока добиваются должности и носят белоснежные тоги, тоже любят прошвырнуться пешочком от курии до Колизея. Но стоит кому-нибудь получить пурпурную полоску, он тут же пересаживается в авто, причем самое шикарное.
- Объяснение гораздо проще. Мне надо постоянно двигаться, иначе я вообще не смогу ходить, - признался Элий.
- Боишься, что сенат лишит тебя права наследовать Руфину, если превратишься в калеку?
Цезарь резко повернулся и глянул в упор на Квинта. Любой другой тут же бы смешался. Но Квинт лишь отступил на шаг и шутливо поднял руки.
- Я понял: ты не калека. У тебя был насморк, но теперь ты выздоравливаешь. И Руфин предоставил в твое распоряжение поместье, пока не перестанешь чихать. Я читал об этом в "Акте диувне". Что ж, придется принять официальную версию.
- "Акта диурна" пишет правду. Как всегда.
- Но тебе непременно нужен пес. Цербер для тебя просто находка. И тысяча сестерциев за такую собаку - смехотворная цена.
- На рынке ты требовал за него всего лишь сотню.
- Не может быть! - неподдельно изумился Квинт.
- Со слухом у меня все в порядке.
- Ну хорошо, отдам щеночка за пятьсот. Не может собака Цезаря стоить сто сестерциев. Это неприлично.
- У меня нет лишних пяти сотен на подобные прихоти. - Элий уже стал уставать от болтовни фрументария.
- У меня нет лишних пяти сотен на подобные прихоти. - Элий уже стал уставать от болтовни фрументария. Но за возможность услышать новости из Персии он готов был его терпеть.
- Разве тебя не сделали Цезарем? Или "Акта диурна" ввела доверчивый римский народ в заблуждение?
- Да, я - Цезарь, но не имею права брать на свои прихоти деньги из казны.
- Пес - это не прихоть. Пес - жизненная необходимость. И я - тоже необходимость.
- Сколько же стоит эта необходимость?
- Десять тысяч в месяц. Мне лично. Остальные агенты обойдутся дешевле.
- Ни одному секретарю не платят столько. Мой личный секретарь Тиберий получает вдвое меньше.
- Цезарь, друг мой, не будем экономить на мелочах.
- Разве я называл тебя другом? - удивился Элий.
- Хороший соглядатай должен быть другом своего господина. Иначе он будет плохо служить. Поэтому я и прошу десять тысяч. Другу нельзя платить меньше.
- Хорошо. Но собака стоит сотню. Вместо ответа Квинт тяжело вздохнул. Поместье Адриана окружали столетние оливковые рощи. Двое преторианцев в броненагрудниках с накладными бронзовыми орлами взяли винтовки наизготовку, и ворота распахнулись перед Элием. Квинт вошел следом с таким видом, будто всю жизнь прожил в Тибуре и знал здесь все закоулки.
- Говорят, в Ноны и Иды в поместье пускают посетителей? - поинтересовался Квинт, оглядываясь.
Нигде деревья не растут так пышно, как здесь. Ножницам садовника постоянно приходилось смирять это буйство, превращая кроны то в пирамиды и шары, то в причудливые аркады. Однако лето миновало, и зелень пожухла, потемнела, лишь новенькие мраморные скульптуры сверкали с наглостью только что изготовленных копий. Прежние изваяния, порыжевшие от дождя и ветра, перенесли в один из дворцов. С непривычки в поместье можно было заблудиться. Павильоны, бани, водоемы, расположенные на террасах гимнасии, служебные постройки, связанные друг с другом подземными переходами, домики для гостей, повсюду арки, апсиды, купола, ни одной прямой линии. Красиво. Но красота эта вычурная, чужая.
- Ты будешь жить в комнатах для гостей, - сказал Элий.- Там сейчас никого нет. Жилье и стол бесплатные.
- Но там маленькие комнатушки и общие латрины*. Я этого терпеть не могу.
* Латрины - уборные.
- Там милые комнаты. Их только три года как отделали. Вполне прилично для бесплатного жилья.
Элий говорил правду. Комнаты для гостей оказались премиленькие. Черно-белая мозаика на полу, на стенах яркие фрески. В комнатке было три ложа, но всеми тремя пользовались редко, лишь когда император надолго приезжал в Тибур. Слуга - толстый увалень с детскими пухлыми щеками - принес постельные принадлежности.
- Коли доминус желает искупаться, малые бани к его услугам.
- Как тебя звать, приятель?
- Пэт.
- Ты давно здесь служишь, приятель Пэт? - Квинт раскидал простыни по кровати, давая понять, что не требует от слуги идеального порядка.
- Уже пять лет, доминус.
- Новый хозяин не обижает?
Но Пэт не попался на простенькую уловку. Он проверил выключатель лампы, задернул занавески и взял со столика пустую вазу, чтобы вернуть ее с цветами.
- У меня все тот же хозяин, доминус, - император Руфин. Элий Цезарь здесь в гостях.
Квинт сделал вид, что и не собирался устраивать служителю проверку.
- Но Элий может здесь всем распоряжаться.
- Да, император был так щедр, что предоставил ему возможность распоряжаться почти всем.
Он так ненавязчиво выделил это "почти", что Квинт невольно оценил способности Пэта.
- Ну что. ж, Пэт, надеюсь, мы станем друзьями. Потому что отныне я буду служить Цезарю.
- Теперь многие, прослышав про золотое яблоко, хотят ему служить.
- Говорят, это дар богов.
- Или яблоко раздора.
"На кого работает Пэт? - раздумывал Квинт, провожая служителя взглядом. На Руфина? На Скавра? На Целий?"
Нет ничего приятнее купания в хороших банях после долгого пути.