Мне там каждое дерево напоминает о беде. А без тебя Эмзар остается как без рук... для всех будет лучше, если с Геро пойду я.
- Нет, Клэр, - названный Астеном говорил тихо, но уверенности в его красивом голосе хватило бы на десяток кардиналов, - ты должен остаться и пережить свою боль. Только тогда ты станешь тем, кем должен стать. И потом, ты пока еще не знаешь того, что знаю я, а мы не можем рисковать Герикой. В Убежище за ней охотились одни, за его пределами найдутся другие. Я не удивлюсь, если они уже где-то рядом и, несмотря на всю магию Эмзара, нам придется драться. Я пока еще лучший боец, чем ты, - Дом Розы всегда славился боевой магией, и я похож на своего сына, к которому внешний мир привык, а твоя внешность неизбежно повлечет пересуды. Держать же изменяющее ее заклятие - значит скрываться от людей, но криком кричать магам о том, что кто-то творит Запретную волшбу... Нет, Клэр, идти должен я.
- Но почему, - впервые подала голос женщина, - почему Клэр не может идти с нами, если ему тяжело оставаться в Убежище?
- Потому что, - Астен вздохнул, - кто-то должен быть рядом с Эмзаром, а Клэри единственный, кому я могу верить до конца. Он не мог убить Тину, а значит, покушаться на тебя.
- Я поняла, - кивнула головой женщина, - будем прощаться.
Все трое откинули капюшоны, подставив лица падающему снегу. Слов не было. Клэр бережно поднес к губам руку женщины, а она в свою очередь провела тонкими прохладными пальцами по бледной щеке эльфа и, закутавшись в плащ, отошла в сторону. Мужчины, оставшись одни, какое-то время стояли и смотрели друг на друга, а затем обнялись совершенно по-человечески, после чего Астен быстро зашагал вслед за Герикой. Клэр долго смотрел им вслед, потом стряхнул снег с плаща и медленно побрел в Убежище.
2228 год от В. И. Ночь с 22-го на 23-й день месяца Волка.
Фронтера
Лупе была рада снегопаду - теперь никто не заметит, что кто-то сошел с тракта и направился в сторону болот. Еще летом такая предосторожность всех бы только рассмешила - граница между арцийской Фронтерой и Таяной существовала лишь в головах монастырских картографов, а местные жители ходили туда и обратно, когда хотели. С купцов, конечно, пошлину брали, не без этого, но только в городах, а поскольку дальше Таяны была только Тарска и Последние горы, то поборы за провоз по таянским дорогам не взимали. Потому и застав никаких не строили. уже давно - с тех самых, пор, когда Таяна доказала свое право быть самостоятельным королевством, а Арцийская империя одряхлела настолько, что отдала свое восточное приграничье на попечение местных баронов в обмен за номинальное признание ими власти императора.
Теперь же Михаю зачем-то понадобилось закрыть границу, и, надо отдать ему должное, сделал он это быстро и умело. Нечего было и думать выбраться из Таяны по тракту или даже по лесу. Тарскийские стражники со свирепыми горными псами быстро отучили местных жителей ходить в гости "на ту сторону". Существовало, правда, одно исключение - в Кабаньи топи подручные Михая не совались. Да и незачем было. Непроходимые трясины, куда даже местные жители в летнюю сушь не рисковали забираться, сторожили границу не хуже самых свирепых воинов. В канун же зимы после осенних дождей туда мог пойти только безумец или самоубийца.
Именно на этом и строился план Лупе. Переодевшись странствующим школяром, женщина то пешком, то на попутной подводе добралась до городка, расположенного в половине диа от границы, где и выяснила, что дальше к западу отправляться можно, лишь заручившись разрешением начальника гарнизона и нового городского клирика. Добывать их Лупе не собиралась. Да и попутчиков в это время года найти было невозможно. Гремиха была непроходима до весны, а в приграничных селах дел ни у кого не было. Так что неусыпная бдительность стражников выглядела по меньшей мере странно. Караулить было нечего, а они караулили, да еще с невиданным даже по летней поре пылом! Нечего было и думать в один прекрасный день выйти из города и отправиться к Гремихе или же Кабаньим топям.
Маленькая колдунья устроилась на почти пустом постоялом дворе - когда-то приносивший неплохой доход, теперь он терпел сплошные убытки - и стала ждать подходящего вечера.
Два дня прошли в изматывающем выслушивании сетований хозяина на лихие времена, наконец дождь сменился долгожданным снегом, и Лупе поняла, что пора. Выбравшись из города еще до наступления темноты, она провела несколько часов в заброшенном сарае и, убедившись, что большинство огней погасли, перешла тракт и, как могла быстро, зашагала к лесу, плавно переходящему в великое болото, зная, что к утру снег скроет все следы.
Лупе, разумеется, не надеялась, что сможет преодолеть топь, которую в этом месте совсем не знала. Бросаясь в свое безумное предприятие, ведунья сделала ставку на местных Хозяев. Если они вспомнят женщину, сопровождавшую летом Рамиэрля и Рене, они ее переведут через болота. Затем она найдет отдых и лошадь в Белом Мосту. Дальше она пока не загадывала, но твердо знала, что в селе не останется. Начиналась война, и нужно было что-то делать. Чтобы отомстить за Шандера. Чтобы оправдать свое существование. Чтобы не сойти с ума...
2228 год от В. И. Утро 23-го дня месяца Волка.
Пантана
- Мне кажется, за нами кто-то идет. И довольно давно.
- Может быть, Клэр все же решил пойти с нами?
- Нет, он обещал охранять Эмзара, а Дом Журавля верен слову чести. К тому же это не эльф... И, пожалуй, не человек... - Астен остановился у необъятного каштана, так, чтобы Герика оказалась между стволом дерева и его спиной.
Деревья, особенно старые каштаны, сосны и березы, могут защитить от достаточно сильной колдовской атаки. Не говоря уж об ударе мечом или стреле. За себя Астен не опасался. В мире было не так уж много магов, способных с ним потягаться, да и легкий меч, который он захватил с собой, в руках принца-Лебедя превращался в грозное оружие.
Герика спокойно встала там, куда ей было велено. Если она и испугалась, то не подала виду. Впереди была узкая ложбина, по которой летом наверняка тек ручей. Теперь же она сияла девственной белизной. Темное грузное небо только подчеркивало нетронутость снега.
- Было бы обидно получить стрелу в спину в таком приятном месте, - прошептал Астен, - ты ничего не чувствуешь? - спросил он с надеждой, вспомнив, как Герика предугадала убийство Тины.
- Нет, - шепотом откликнулась тарскийка, - ничего. По крайней мере, ничего опасного. Напротив, мне кажется, сейчас случится что-то очень славное.
- Вот как? - отозвался ее спутник, снимая руку с эфеса меча. - Постой все же тут, - и эльф, протянув вперед руки с раскрытыми ладонями в древнем, как сама Тарра, мирном жесте, сделал шаг от спасительного ствола...
Герика с интересом, но без какой бы то ни было тревоги наблюдала за ним. Вскоре ветви можжевельника, окружавшего тропу, зашевелились, и оттуда вышла огромная рысь в роскошном зимнем наряде. Зверь с достоинством уселся на тропе, совсем человеческим жестом приподняв переднюю лапу.
- Преданный! - в голосе Астена был не вопрос, а утверждение. - Он, видимо, ждал тебя здесь всю осень. Ты ведь все еще носишь браслет?
- Да, - кивнула женщина, выходя из своего укрытия.
Рысь сидела неподвижно, не сводя желтых тревожных глаз с подруги Стефана. Собака на ее месте принялась бы суматошно прыгать, оглашая окрестности восторженным лаем, Преданный же продолжал сидеть как изваяние, пока Герика не опустилась перед ним на корточки, робко коснувшись пятнистой шкуры.
- Ты знаешь, я ведь его почти забыла... Мне казалось, у меня, кроме Романа и вас троих, нет никого... А он меня искал. Знаешь, если это магия, давай его отпустим, пусть идет в свой лес... У него ведь наверняка была своя жизнь.
- Боюсь, это невозможно. Преданных освобождает только смерть. И потом, они довольно быстро становятся в чем-то подобны своему господину. Эта рысь уже не совсем зверь... Она понимает куда больше самого умного пса или коня.