Диллайнская ягодная наливочка такого эффекта, конечно, не даст, но… Грэйн чокнулась с повеселевшей Джоэйн и лихо опрокинула стаканчик. И чуть не задохнулась от неожиданности. «Девчачьим» напиток только казался, а эффект… Эффект был. И немедленный.
Джоэйн хихикнула и сверкнула зубами в игривой улыбке, и ролфи вдруг поняла, что на ее собственных губах гуляет точь-в-точь такая же бесстыжая улыбочка, а во взгляде, устремленном на этого потрясающе красивого, золотоглазого Локкиного сына, отчетливо светится вполне конкретный интерес. Щеки ролфи вспыхнули, она смущенно отвела глаза и подтолкнула шуриа локтем, мол, ты что, тоже? В ответном тычке от Джоэйн читалось откровенное — ага, и я!
«О-ой… — с пьянящим головокружением подумала Грэйн. — Ой-ой-ой…»
«Ай-ай! — радовалась Джона. — Хорошо-то как! Как замечательно сидеть возле очага сытыми и чистыми, без страха смотреть друг на друга, смеяться, пить вкуснейшее вино и флиртовать с прекрасным колдуном. А главное — жить!»
Молчание колдуна ролфи уже не пугало и — вот чудеса! — почти не раздражало, разве что подзадоривало. Немногословность на Ролэнси считалась за добродетель, к тому же под рукой у Грэйн имелась шуриа, в общении с диллайн гораздо более опытная… Может, у них вообще так принято — все время помалкивать?
«Надо выяснить!» — решила эрна Кэдвен и тут же обратилась за разъяснениями, уже не удивляясь тому, как хрипло звучит ее голос:
— Слышь, Джоэ… тьфу, чего я все тебя по-нашему именую? — мысль эта была неожиданной, но, пожалуй, своевременной. И в самом деле… может, шуриа вообще неприятно слышать, как Грэйн зовет ее по-ролфийски? Огорчать спутницу не хотелось, но это заковыристое «Джойана»… Язык Грэйн немедля начинал закручиваться в узел, едва лишь она пыталась это выговорить. Джойа-а-ана… К тому же — слишком длинно. Надо что-то покороче и попроще. — Тебя как лучше называть? «Джой-а-а-ана» мне не выговорить…
Шуриа залихватски выпила свой стакан и не стала ломаться:
— Можно Джона или Джони, меня так дед-прадед Эйккен из твоей песни называл, или даже Джой. Меня так Бранд… муж мой покойный…
А диллайн все подливал им понемножку и подливал, да так ловко и незаметно, что Грэйн уже почти позабыла о его присутствии. Ролфи принялась перечислять варианты, словно пробуя имена на вкус:
— Джона… Джони… — нет, это все не то! Не хватало привычной ролфийской отрывистости, хотя… — Джойн! Давай будет Джойн, а? Красиво получается… и кратенько… Джо-ойн… — и вопросительно подняла стаканчик, дескать, годится?
Столь лихо переименованная графиня рассмеялась:
— Да! А я тебя — Грэйн! И будем мы Джойн и Грэйн! — она тоже подняла стакан. — Как два великих героя!
«Какие именно великие герои?» — хотела было спросить Грэйн, но тут же забыла. В самом деле, какая разница? Есть вещи гораздо более важные: к примеру, торжественно сдвинуть стаканы в честь официального и окончательного знакомства, а заодно уж и выяснить, есть ли имя у гостеприимного хозяина волшебного чертога?
На диллайн они покосились обе, не спеша пить Дальше. И тот не стал чиниться, тоже поднося свой стакан:
— Алфер.
Грэйн моргнула. Алфер — и?..
— Можете звать меня так, — пояснил чародей.
«Алфер — и все, — ролфи взгрустнулось отчего-то. — Как же так… ни имени рода, ни владения… Может, он вообще изгнанник?» Подперев рукой потяжелевшую голову, Грэйн молвила протяжно:
— А-алфер… тоже красиво.
— Как же так… ни имени рода, ни владения… Может, он вообще изгнанник?» Подперев рукой потяжелевшую голову, Грэйн молвила протяжно:
— А-алфер… тоже красиво.
В именах сокрыта тайная суть, это все знают. Вот, к примеру, имя самой Грэйн означает «верность», любопытно, какой секрет скрывается за этим «Алфер»? И тут она вспомнила, что хотела же выяснить степень божественности их спасителя, и не стала дальше тянуть:
— А вот скажи нам, А-алфер, ты бог или, — ролфи осмотрела чародея сверху донизу и облизнулась, так понравилось ей увиденное, — все-таки не совсем?
И спутница тут же больно ущипнула Грэйн за ляжку, громко прошептав:
— Это неприлично, такое спрашивать.
И сделала очень озабоченное лицо.
«А что неприличного?» — удивилась ролфийка и вопросительно вздернула брови. Диллайн молча улыбался. Может, он вдруг онемел? Так нет же, вроде бы совсем недавно еще умел говорить…
Грэйн озадаченно нахмурилась и тоже шепотом спросила у Джойн:
— А что такого-то? Неприлично — это… вот если бы я спросила, блохи у него есть или нет, а так… Я ж не про блох, я ж про божественность! — Тут ролфи осеклась, задумавшись. А вдруг эту божественность тоже можно подцепить? Ну, вроде блох или вшей? Или чего похуже… А заодно — и возвышенную молчаливость?
— Слуша-ай, Джойн… эти диллайны… они всегда такие молчаливые? — и широко улыбнулась, с ходу представив, в какой ситуации молчание и впрямь может оказаться золотом. Меньше слов, больше дела — а что, правильный подход! Почти по-ролфийски!
Пока Грэйн разглядывала диллайн, тот не стал дожидаться, чем для него закончится столь откровенный интерес. Он щедро подлил гостьям вино и жестом предложил не останавливаться на достигнутом.
Сначала Джона пыталась на вкус определить, из чего хозяин сделал свой божественный напиток. Черника, малина, земляника, какие-то пряные травы… И наверняка немножечко колдовства. Безобидного, лукавого, лесного… Как в сказках. Иначе каким образом две перепуганные, преследуемые женщины вдруг ощутили себя шаловливыми девчушками, которые поочередно кидают на молчаливого незнакомца томные взгляды и тут же краснеют и смущаются своей игривой дерзости. Нет, тут без волшебства не обошлось. Алфер слова не сказал, а они обе уже готовы покуситься на его целомудрие. Впрочем… диллайн говорунами-то и не назовешь. Сдержанность у них в крови, и ее не меньше, чем расчетливости и безжалостности. Будь они прокляты, эти истинно диллайнские черты.
— Он никогда вида не покажет, — объяснила Джона ролфийке. — Они все такие. Я знаю. Однажды мне пришлось… — И она, охваченная воспоминаниями, жарко зашептала на ухо Грэйн.
Конечно, приятнее верить, что вмешалась сама судьба, но, скорее всего, произошло чистое совпадение. Просто после знакомства с невестой Аластар напился. Он ведь не железный и не деревянный, каким бы ни казался со стороны. И тут появилась Джона…
Даже сейчас ей было стыдно за свою выходку.
— Нет, нет… я не могу… Если бы он был трезв, то выгнал бы. Точно выгнал…
«К счастью, я был уже достаточно пьян, чтобы видеть не только обнаженное тело, но и нагую душу», — сказал потом Аластар.
— …А потом я сбросила рубашку и поцеловала его. Первая.
Мир не видел более смешного и нелепого поцелуя.
— Да ты что?! Ну ты даешь!.. — молвила Грэйн, Не скрывая уважения. — А он?
Ее зеленоватые глаза стали круглыми от восхищения. Будто Джона не поцеловала одного диллайнского князя, а порубила саблей сотню врагов. Подвиг на бранном… то есть брачном… а точнее, любовном поле боя.