Я хочу знать, как найти Люка.
– Ну как же, в Кашере. Там он как раз и был коронован. Зачем он нужен тебе?
– Не догадываешься?
– Нет.
– Я влюблена в него. И всегда была. Раз теперь я свободна от уз и обладаю собственным телом, то хочу, чтобы он знал, что я – Гейл… и знал, что я чувствовала в те времена. Спасибо, Мерлин. Прощай.
– Постой!
– Да?
– Я так и не отблагодарил тебя за защиту… даже если для тебя это было лишь принуждение, и даже если это было лишними хлопотами для меня. Спасибо, и удачи тебе.
Она улыбнулась и исчезла. Я протянул руку и коснулся зеркала.
– Удачи, – подумал я и услышал её ответ.
Странно. Это был сон. И все же – я не мог проснуться, и он ощущался реальностью. Я…
– Ты, понятно, вовремя вернулся ко Дворам для завершения своих замыслов… – Это из зеркала в трех шагах впереди – узкого и чёрного по краям.
Я подошёл к нему. На меня свирепо смотрел мой брат – Юрт.
– Чего ты хочешь? – спросил я.
Его лицо было злой пародией на моё собственное.
– Я хочу, чтобы тебя никогда не было, – сказал он. – Проиграй. Мне хотелось бы увидеть твою смерть.
– Каков твой третий выбор? – спросил я.
– Полагаю, заключение тебя в личную преисподнюю.
– Почему?
– Ты стоишь между мной и тем, чего я хочу.
– Я был бы рад отойти в сторону. Скажи – как.
– Нет пути, чтобы ты сам смог или захотел. Сам.
– Ты так ненавидишь меня?
– Да.
– Я думал, что купание в Фонтане сожгло твои эмоции.
– Курс лечения не завершился, и эмоции лишь усилились.
– И нет способа все забыть и начать заново, стать друзьями?
– Никогда.
– Я так не думаю.
– Она всегда больше заботилась о тебе, чем обо мне, и теперь ты намерен завладеть троном.
– Не смеши. Я его не хочу.
– Твои желания здесь ни при чем.
– Я не буду владеть им.
– Нет – будешь, если я тебя не убью.
– Не дури. Оно того не стоит.
– Скоро наступит день, который ты ждёшь меньше всего, ты обернёшься и увидишь меня. И будет поздно.
Зеркало залило черным.
– Юрт!
Ничего. Необходимость мириться с ним во сне раздражала так же, как и наяву.
Я повернул голову в сторону зеркала, оправленного в пламя, в нескольких шагах впереди и влево от меня, откуда‑то зная, что оно – следующее по курсу. Я двинулся к нему.
Она улыбалась.
– И так, ты владеешь им, – сказала она.
– Тётушка, что происходит?
– Некий конфликт, о котором в основном упоминают как о «неподдающемся урегулированию», – отозвалась Фиона.
– Это не тот ответ, который мне нужен.
Слишком многих уже подняли на ноги, чтобы дать тебе лучший.
– И часть этого – ты?
– Очень небольшая. Не та, которая смогла бы дать тебе что‑нибудь полезное.
– Что мне делать?
– Изучи свои возможности и выбери лучшую.
– Лучшую для кого? Лучшую для чего?
– Сказать можешь только ты.
– Ну, намекнуть‑то можно?
– Ты мог пройти Лабиринт Корвина в тот день, когда я привела тебя к нему?
– Да.
– Так я и думала. Этот лабиринт был начертан в необычных обстоятельствах. Его нельзя скопировать. Лабиринт Оберона никогда бы не допустил его создания, не будь повреждён сам и слишком слаб для того, чтобы предотвратить приход к существованию конкурента.
Лабиринт Оберона никогда бы не допустил его создания, не будь повреждён сам и слишком слаб для того, чтобы предотвратить приход к существованию конкурента.
– Ну, и?
– Наш Лабиринт хочет поглотить его, объединиться. Если это получится, то будет столь же гибельно, как если бы Лабиринт Эмбера был уничтожен во время войны. Равновесие с Хаосом будет безвозвратно нарушено.
– А Хаос недостаточно силён, чтобы предотвратить это? Я думал, что они могущественны в равной степени.
– Так и было, пока ты не исправил Искажённый Лабиринт, и Лабиринт Эмбера получил возможность поглотить его. Это удесятерило его силу, душащую Хаос. И он способен добраться до Лабиринта твоего отца, преодолев отпор Логруса.
– Я не понимаю, что делать.
– И я не понимаю. Но требую, чтобы ты сделал то, что я сказала. Когда придёт время, ты должен принять решение. Я не знаю, какое, но оно будет очень важным.
– Она права, – раздался голос у меня за спиной.
Повернувшись, я увидел отца в сияющей чёрной раме, не её верхнем крае была укреплена серебряная роза.
– Корвин! – услышал я голос Фионы. – Где ты?
– В месте, где нет света, – сказал он.
– Отец, я думал, что ты где‑то в Эмбере вместе с Дейдрой, – сказал я.
– Духи играют в духов, – ответил он. – У меня не много времени, ибо сила кончается. Я могу только сказать: не верь ни Лабиринту, ни Логрусу, никому из этих отродий, пока вопрос не утрясётся.
Он стал блекнуть.
– Как помочь тебе? – спросил я.
Два слова «…во Дворах» донеслись до меня раньше, чем он исчез.
Я опять повернулся.
– Фи, что он имел в виду? – спросил я её.
Она хмурилась.
– Такое впечатление, что ответ зарыт где‑то во Дворах, – медленно отозвалась она.
– Где? Где мне следует покопаться?
Она покачала головой и начала отворачиваться:
– Кто знает лучше?
Затем исчезла и она.
Голоса звали меня сзади, спереди. Всхлипы и смех, моё имя. Я заторопился вперёд.
– Что бы ни случилось, сказал Билл Рот, – если тебе потребуется хороший законник, я возьмусь за дело… даже в Хаосе.
А потом был Дворкин, подмигнувший мне из крошечного зеркала с перекрученной рамой.
– Беспокоиться не о чём, – заметил он, – но какие‑то невесомости вьются вокруг тебя.
– Что мне делать? – закричал я.
– Ты должен стать чем‑то более великим, нежели сам.
– Не понимаю.
– Сбеги из клетки, что – жизнь твоя.
– Какой клетки?
Он исчез.
Я побежал, и их слова звенели вокруг меня.
Ближе к концу зала было зеркало, похожее на кусок жёлтого шелка, натянутого на раму. Из него мне ухмыльнулся Чеширский Кот.
Карта откроет недобрый путь для королей в каре. Мальчик, с него тебе не свернуть, – сказал он. – Шёл бы ты в кабаре. Мы тяпнем пивка, и не дрогнет рука художника из кабаре…
Нет! – заорал я. – Нет!
А потом осталась лишь ухмылка. На этот раз исчез и я. Милосердное, чистое забвение и свист ветра, где‑то там, далеко.
3
Долго ли я спал – не знаю. Разбудил меня Сухэй, повторявший моё имя.
– Мерлин, Мерлин, – говорил он, – небо белое.
– И у меня занятой день, – добавил я. – Знаю. У меня и ночь оказалась занятой.
– Значит, оно до тебя добралось.
– Что?
– Небольшое заклинание, которое наслал я, чтобы открыть твой разум просветлению.