- Семен Ефимович извлек из кармана пыльника маленький пластиковый пакет, в котором одиноко белела пластмассовая пуговица. - И скажешь, что я ему больше не должен.
- Почему сам не отнес? - угрюмо спросил Невада.
- Не хочу его видеть.
- А… - Крус с подозрением посмотрел на пуговицу, затем на старика, криво усмехнулся: - Как ты меня нашел?
- Без труда, - с презрительной улыбкой объяснил Дроздовский. - Все знают, что, когда Вонючка приезжает в Москву, первую ночь он обязательно проводит на Лубянке, молясь тем, кто его когда-то напугал.
Крус покраснел. Взял, почти выхватил пакет и, скомкав, сунул в карман пиджака. Отвернулся:
- Убирайся!
- Да я, собственно, уже. - Старик поправил шляпу: - Надеюсь, мы больше не увидимся…
- Не увидимся! - Невада неожиданно развернулся к Дроздовскому лицом: - Не увидимся! Поэтому я скажу тебе кое-что, старик: я действительно Вонючка. Я действительно мразь. И я действительно предавал тех, кто мне верил. Но как ни странно, старик, есть люди, которых я считаю друзьями. Их мало, всего-то двое, но я их никогда не предам. - Крус похлопал рукой по карману, в котором спрятался пакет с пуговицей. - Понял, старик? Я, Вонючка Крус, никогда не предавал друзей. Можешь похвастаться тем же?
Семен Ефимович судорожно сглотнул, дернул плечом, на мгновение, всего на одно мгновение, в его выцветших глазах мелькнула дикая ярость. Возможно, предшественница еще одного удара, но разгоряченному Неваде было плевать. Он сказал все, что хотел, и теперь смотрел победителем. Последнее слово осталось за ним.
Дроздовский, в свою очередь, сумел справиться с гневом. Глухо повторил: - Скажи Гончару, что больше я ему не должен.
Повернулся и шаркающей походкой направился к Старой площади.
* Сибирь, 2004 год, третий день экспедиции
- Три дня! -рявкнул Кантор. - Три!!
Плотину его обычного спокойствия, можно сказать - отстраненности от окружающей действительности, наконец-то прорвало, и профессор неумело, но весьма яростно выплескивал на слушателей свое неудовольствие:
- Три дня простоя в исходной точке! Три дня!! Вы понимаете, что семьдесят два часа назад мы должны были покинуть этот чертов городишко?! Мы должны быть в пути!Мы…
Голос сорвался, и Кантор, схватив со стола бутылку минералки, жадно припал к горлышку, -Мерзавцы…
Говорить и пить одновременно у профессора не получилось, вода потекла по подбородку, пролилась на одежду, однако нового приступа ярости это обстоятельство не вызвало. Кантор тихо выругался - Остин поймал себя на мысли, что впервые слышит из уст профессора столь грязные ругательства, -вернул бутылку на стол и замер, угрюмо глядя на слушателей. Не пронзительно, ожидая ответа на жесткие вопросы, а именно угрюмо, почти обреченно. Вспышка гнева прошла, и ученый на глазах возвращался к привычному образу мягкого, слегка застенчивого человека.
«Не вожак, - вздохнул про себя Остин. - Совеем не вожак…»
Тем не менее именно Эммануил Кантор является руководителем экспедиции, ему дана вся в
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию